Михаил Кутузов - Японо-китайская война 1894-1895 гг.

Корабли Ито осуществляли постоянную разведку в Желтом море, однако обнаружить китайские корабли им не удавалось. И не удивительно: весь китайский флот стоял в Вэйхайвэе, очень немногие корабли — в Люйшунькоу, ожидая, пока будет решено, как именно их использовать. Главной проблемой китайского флота был его командный состав. Командующий Северным флотом, адмирал Дин Жухан, на флот попал случайно, по протекции, из кавалерии, когда срочно понадобился командующий флотом во время войны с французами. Навалившуюся на него тяжелую ношу он нес через силу. Мало что понимая в морском деле, он окружил себя такими же малограмотными офицерами, которые отнюдь не загружали себя вахтами и штурманской практикой, не говоря уже об артиллерийских учениях. Сам командующий частенько играл в кости с часовым, стоявшим у дверей собственной каюты, а когда деньги у подчиненного заканчивались — велел выдать авансом, чтобы дать тому возможность отыграться… Выглядит, как знаменитая на всех флотах мира «военно-морская травля», но такое содержание на пустом месте не возникает.

Имея достаточно современный флот, построенный главным образом на верфях Англии и Германии, Китай не имел соответствующих этому флоту моряков — ни командного, ни технического, ни рядового состава. В то время как японский флот имел прежде всего прекрасно подготовленный офицерский и унтер-офицерский корпус, который был способен научить рядовой состав. Хотя японский флот уступал китайскому в количестве крупных кораблей, его вооружение было значительно лучшим, но главное — этим вооружением умело пользовались. Шапкозакидательское настроение на китайском флоте сильно беспокоило Ли Хунчжана, который считал флот своим детищем, и в ходе майских учений все того же 1894 года он заставил корабли выйти в море для реальной боевой подготовки со стрельбами и торпедными пусками, но изменить картину за короткое время он был не властен. А настроение на флоте было таким же, как в цзунлиямыне: даже если японцы рискнут с нами сражаться, мы все равно победим. Если все считают нас плохим флотом, мы точно знаем, что японцы еще хуже… Знакомо до тошноты. Японцы сами добавили масла в огонь: небольшой отряд японских кораблей 19 августа вступил в артиллерийскую перестрелку с береговыми укреплениями Вэйхайвэя, но корабли ушли в море так же внезапно, как и появились. Ясно: испугались доблестных китайцев! То, что подход японских кораблей к главной базе китайская разведка проспала, как-то не упоминалось, чтобы не снижать впечатления от собственной доблести. Но расплаты пришлось ждать недолго.

Главное морское сражение японо-китайской войны состоялось 17 сентября 1894 года, на следующий день после падения Пхеньяна — о чем японские флотоводцы еще не знали. Накануне, в ночь на 16 сентября, после непонятного блуждания по Желтому морю и проеданию провизии в базах, китайский флот был задействован для обеспечения перевозок сил из Талиенвана и Люйшунькоу в Северную Корею, в устье реки Ялу, откуда войска могли быстро продвинуться к Пхеньяну, на помощь Е Чжичао. Главным пунктом высадки была назначена небольшая рыбацкая деревушка Дагушань, западнее устья Ялу. При этом не было понятно до конца: то ли следует десантировать войска на помощь Пхеньянской группировке, то ли обеспечивать эвакуацию китайских войск из Кореи. В общем, конкретной задачи Дин Жучан не получил, но десант был загружен, и китайский адмирал направился к месту высадки. Конвой вышел из Талиенвана в направлении на восток двумя параллельными колоннами: транспорты с 5 000 солдат шли ближе к берегу, китайские силы охранения, в том числе два быстроходных крейсера — мористее. Разведка выслана не была — возможно, потому, что машины эсминцев представляли собой жалкую картину и запросто могли взорваться сами по себе, без японского снаряда.

Битва у Ялу. Начало сражения

В распоряжении адмирала Дин Жучана, находились следующие суда: броненосцы с барбетными установками «Тинг-юен» (флагманский) и «Чженг-юен», 1 броненосец береговой обороны, 3 больших бронепалубных крейсера, 6 малых крейсеров и 2 больших миноносца. Броненосец береговой обороны, один малый крейсер и оба миноносца не принадлежали собственно к его эскадре. Вооружение судов состояло из 48 орудий (в том числе 9 — самого крупного калибра), преимущественно Крупповских, имелось также несколько орудий Армстронга и большое количество пятиствольных пушек Гочкиса и мелких скорострельных орудий Грюзона, но для всех них не хватало боеприпасов, в особенности фугасных снарядов. На больших судах находилось, кроме нескольких инженеров, еще пять европейских офицеров — немцев и англичан, в том числе начальник штаба Дин Жучана майор Ганнекен. На основании прежнего опыта китайцы сняли купола с башен, чтобы уменьшить действие осколков и газов неприятельских гранат.

Китайский броненосец «Чженг-юен»

Орудия «Чженг-юен»

Продольный разрез и план верхней палубы броненосца «Чженг-юен»

Почти все шлюпки были оставлены в Порт-Артуре, чтобы уменьшить число осколков; были устроены траверзы из мешков с песком и с углем. На «Чжинг-юен» помпы работали непрерывно, и вода все время обильно смачивала нижнюю палубу для предотвращения пожаров, могущих возникнуть от японских снарядов на деревянном палубном покрытии.

К полудню 16 сентября конвой достиг устья Ялу, транспорты и несколько миноносцев вошли в реку. Главные силы китайского флота не смогли подойти на мелководье, поэтому встали на якорь на значительном удалении от берега: более чем в десяти милях, якобы обеспечивая безопасность десантной операции. В реальности флот счел свою задачу выполненной, поскольку десант доставлен без потерь, и на некоторых кораблях сбросили пары и загребли жар, — то есть лишили корабли возможности немедленно сняться с якоря (лебедки были паровыми) и дать назначенный для маневра ход.

Авторская ремарка. Я как профессиональный моряк не могу себе даже представить причин подобной недопустимой беспечности. Либо это верх безалаберности и безнаказанность к нежелающим нести ночную вахту у действующих механизмов, либо верх великодержавной самонадеянности, которая была присуща Китаю в то время. Так или иначе, изучая достаточно обширную литературу по военной и военно-морской истории, подобного разгильдяйства не встречал нигде. Даже в российском флоте, где тоже частенько проявляли неистребимую веру в «пронесет», любовь к халяве и надежду на авось.