Михаил Ростовцев - Общество и хозяйство в Римской империи. Том II

Поэтому я нисколько не сомневаюсь в том, что кризис III в. имел не только политический, но в большой степени и социальный характер. Городская буржуазия постепенно занимала место римских аристократов. Чаще всего из ее рядов формировались сословия сенаторов и всадников. Теперь она уже подвергалась нападкам со стороны крестьян. В любом случае, именно армия под руководством императора обеспечивала развитие этого процесса. Первое выступление закончилось короткой, но кровавой революцией 69–70 гг. по Р. X., но перемены были так незначительны, что не затронули основ благосостояния империи. Второе выступление имело уже далеко идущие последствия и вело к длительному, роковому кризису III в. Закончился ли этот кризис полной победой крестьянства над городской буржуазией и формированием совершенно новых условий в обществе?

Безусловно, городская буржуазия как таковая была полностью сломлена; она потеряла то косвенное влияние, которое во II в. оказывала через сенат на государственные дела. Однако это не означает, что она перестала существовать. Новая правящая бюрократия очень скоро вступила в тесные социальные отношения с еще сохранившимися представителями городской буржуазии, и наиболее сильное и богатое ее ядро по-прежнему составляло важный компонент имперской аристократии. На грани исчезновения был средний класс — те деятельные трудолюбивые горожане бесчисленных городов империи, являющиеся связующим звеном между низшим и высшим классами. После катастрофы III в. мы слышим о них очень мало, несмотря на ту роль, которую они играли как curiales городов при взимании налогов императорскими властями. Их все больше угнетали и число их становилось все меньше.

В связи с переменами, произошедшими в среде буржуазии, возникает вопрос: улучшилось ли положение крестьян вследствие их временной победы? Нет никакого сомнения в том, что в ужасной классовой борьбе этого века победителя не было вообще. Если сильно пострадала буржуазия, то и крестьяне ничего не получили. Каждому, кто прочитает цитаты из вышеприведенных жалоб крестьян Малой Азии и Фракии, речи Либания, высказывания Иоанна Хрисостома и Сальвиана, а также конституции Кодексов Феодосия и Юстиниана, станет ясно, что крестьянам IV в. приходилось намного хуже, чем крестьянам II в. Движение, которое выросло из ненависти и зависти и вело к убийствам и разрушениям, закончилось такой нравственной депрессией, что любая стабильность казалась народу более приемлемой, чем перманентная анархия. Поэтому-то и были всеобще одобрены все действия Диоклетиана, направленные на стабилизацию обстановки, даже несмотря на то, что они и не улучшали положения общей массы населения Римской империи.

В конце III в., после бесконечных кровавых гражданских войн, в ходе которых резко и беспощадно обозначились социальные противоречия, общее положение не намного отличалось от ситуации после той первой гражданской войны, которой предшествовало введение принципата. Усталость и омерзение, распространившиеся среди всех слоев населения, не исключая и большей части солдат, увеличивали тоску по миру и порядку. Боевой задор народных масс испарился, и как только людям было обеспечено безопасное существование, как только появилась возможность заниматься повседневным трудом без вечного страха перед новыми потрясениями, нападениями, войнами и убийствами, они ради мирной жизни были готовы пойти на любые условия. Но Римская империя III в. по Р. X. существенно отличалась от империи I в. до Р. X. Гражданская война I в. была в конечном счете борьбой против господства небольшой группы семейств и попыткой подвести структуру государства под его изменившиеся принципы, приспособить конституцию города-государства к потребностям Римской мировой империи. Когда закончился переходный период, который начался с реформ Августа и в ходе которого завершилась борьба против старого сословия сенаторов, включавшего представителей прежде господствовавших римских семейств, и когда затем, как позже показал кризис 69 г., новая государственная структура постепенно укрепилась и получила признание народа, конституционная империя, основой которой являлись города и городская буржуазия, вступила в период спокойного мирного развития. Гражданская война и созданный в результате этой войны принципат Августа не затронули жизненных центров империи и античного мира в целом. Нетронутой осталась та структура, которую вообще следует рассматривать как самое важное достижение Древнего мира и которая возникла и разрушилась вместе с античной культурой, — город-государство. Казалось, что после долгих поисков была найдена организационная форма, позволившая городу-государству стать основой мировой империи. Этой формой являлась просвещенная конституционная монархия, которая опиралась на римский сенат, включавший влиятельнейших высокообразованных людей, на римское сословие всадников и на тысячи подобных объединений по всей империи, муниципальные сенаты.

Структура римского государства оставалась незыблемой до тех пор, пока империя не оказалась перед лицом серьезных внешних опасностей, пока римское оружие и римская администрация были в состоянии поддерживать у своих соседей уважение к империи. Когда чувство почтительного страха стало постепенно ослабевать и соседи Рима возобновили свои нападки, государственная структура начала проявлять признаки опасной для себя слабости. Оказалось, что империя, опираясь только на состоятельные классы, уже не в состоянии противостоять внешним войнам и что необходимо расширить оборонную базу, если империя заинтересована в сохранении прочной государственной системы. Городская буржуазия, благосостояние которой веками создавалось трудом низших классов, в особенности крестьян, не проявила ни желания, ни способности взять на себя защиту империи от внешних врагов. Попытки вдохнуть в буржуазию новую жизнь, увеличить ее численность и вновь возбудить в ней воинственный дух, предпринимаемые всеми императорами первых двух столетий нашей эры, оказались напрасными. Для защиты государства императоры были вынуждены в первую очередь привлечь крестьян, на плечах которых держалось благосостояние империи и которые, занимаясь своим нелегким трудом, никогда не добивались большой степени участия в цивилизации городов или в местной власти. Римская армия постепенно становилась армией крестьян, с представителями высших классов во главе. В основном речь шла о беднейших крестьянах, крестьянском пролетариате, вероятно, поставлявшем армии добровольных рекрутов, к которому в первую очередь обращались деревенские общины, когда был введен принудительный призыв. Следовательно, социальный состав армии (мы здесь не говорим о составе расовом и политическом) второй половины II в. не отличался от социального состава армий Мария и Суллы, Помпея и Цезаря, Антония и Октавиана.