Дж Китредж - Колдовство и ведьмовство в Западной Европе в прошлом и настоящем

Однако у этой картины есть, разумеется, и оборотная сторона. В эпоху средневековья с течением времени все чаще совершались всевозможные путешествия. Норманны демонстрировали высокую способность к адаптации, чем содействовали распространению и организации общества. Христианская церковь, несмотря на всевозможные трудности и личную некомпетентность отдельных ее представителей, обеспечила себе приверженность практически всех классов общества, притом нередко страстную приверженность. Для тех, кто не демонстрировал подобной приверженности, итог мог быть только один — истребление. Это истребление было физическое, если ересь открыто заявляла о себе, и духовное, вечное, если ересь была тайной. Однако на протяжении всего этого периода, а возможно, и дольше, вплоть до семнадцатого века, существовали и другие группы селений. Обычно они располагались в стороне от основных торговых путей и с готовностью принимали обе эти религии в зависимости от того, что диктовали обстоятельства., при этом все еще сохраняя привязанность к древним ритуалам [38] Аррас был практически единственным городком, в котором было сильно влияние ведьм. Вполне вероятно, что в этом случае доказательства, использовавшиеся в судах, были сфабрикованы из соображений личной зависти (прим. автора). . Вплоть до наших дней их верования считались пережитками язычества. Начиная с XVIII века к сохранившимся следам культов, замаскированным под народные обычаи и фольклор, стали относиться вполне терпимо — как к милой старине. Однако в течение четырех веков организованный христианский аскетизм огнем и мечом искоренял рассеянные, выродившиеся, но все еще упорно цеплявшиеся за существование организации поклонников культа и в конце концов успешно избавился от вызова, бросаемого этой конкурирующей верой.

Суть этой «древней религии» составляла вера в рогатого бога и эмоциональное объединение с природой посредством танца, а также ритуалы, связанные с существовавшими в древности табу. Разумеется, эта религия не была отчетливой и понятной. Даже в наши дни какой-нибудь рядовой христианин из европейской страны экспромтом сможет дать лишь весьма отрывочное и неточное изложение своего вероучения и истории религии, к которой, по его собственному заявлению, он принадлежит. Меньшинство, как правило, отстаивает свое мнение более страстно и более сознательно. Однако последователи средневековых культов в их вырожденной форме, характерной для тринадцатого века, были еще более запутаны и плохо информированы в вопросах, касавшихся их верований. Их религия представляла собой какую-то мешанину из фаллического друидизма, остатков средиземноморских ритуалов и скандинавской магии, а вскоре к ним присоединилась еще и пародия на христианство. И все же это отнюдь не умаляет ценности того факта, что несмотря на все препятствия, эти верования все еще существовали. Самое примечательное здесь то, с какой наглядностью демонстрируют это судебные материалы даже очень позднего периода, а именно семнадцатого столетия.

Поклонниками этого культа первоначально были простые люди с тех национальных окраин Европы, где все еще сохранялись очаги палеолитической культуры. Этих людей называли по-разному — ведьмами или феями.

Такие представления распространила мисс Маргарет Марри. Она не только собрала и изложила доказательства, но и дала им должную оценку. Однако эта идея отнюдь не нова. Разумеется, уже очень давно признавалось, что культы ведьм — по крайней мере, многие из них — были пережитками более древних религий. Как отмечал Монтегю Саммерс, уже в первой половине XVIII века это хорошо осознавал некий Джироламо Тартаротти из Роверето. Однако Монтегю Саммерс, очевидно, убежден в том, что раз этот автор дискредитирован, значит, можно считать дискредитированными и все современные труды, которые приводят к тому же выводу. Есть еще одна общеизвестная истина: традиция фей, независимо от того, когда ей было положено начало, сохраняла от забвения народные предания древних людей. Даже Роберт Бертон, создавая в 1621 году свою «Анатомию меланхолии», отождествлял фей с дьяволами, когда перечислял земных дьяволов, ларов [39] Лары — в древнеримской мифологии — боги-покровители домашнего очага; гении — в древнеримской мифологии — духи-покровители, сопровождающие человека в течение всей жизни и руководящие его действиями и помыслами; позже — вообще добрые или злые духи; сатриры — в древнегреческой мифологии — низшие божества, отличавшиеся похотливостью; нимфы — в греко-римской мифологии — многочисленные божества, олицетворявшие силы и явления природы; Робин Гудфеллоу — персонаж английский народных сказаний, добрый и проказливый дух (прим. перев.). , гениев, фавнов, сатиров, лесных нимф, Робинов Гудфеллоу [40] Под таким названием они известны в Ирландии, и у них есть свой собственный фольклор. , троллей и т. п. Это отождествление стало почти таким же общепризнанным, как и фрейдистское откровение о том, что детские стишки нередко имеют фаллический смысл. Помнится, это открытие вызвало столь сильное всеобщее волнение, что Британская радиовещательная корпорация (Би-Би-Си) даже получала протесты от слушателей под этим предлогом, когда по радио передавались детские стишки.

Ведьмами или феями в Европе называли представителей самых обездоленных народов. Отождествление ведьм с феями — это важнейшая тема в «Письмах о демонологии и колдовстве» Вальтера Скотта. Поскольку этот момент очень важен, наверное, стоит повторить некоторые доказательства.

Согласно популярным представлениям нашего времени, феи в нашем сознании ассоциируются главным образом со «Сном в летнюю ночь», с какой-нибудь неудавшейся астральной фотографией, сделанной почитателями покойного сэра Артура Конан-Дойля, с сопрано из пьесы-сказки, а также с маленьким призрачным созданием по имени Тинкер Белл. Феи сидят на грибах, и их главное занятие — собирать желуди и пушок семян чертополоха. Их называют также «маленьким народцем» л и нередко ассоциируют с сассекскими закусочными. Но первоначально феи были весьма далеки от этого. Они постоянно присутствовали в религиозных верованиях людей. Галлюцинации и сны о «маленьком народце» использовались подсознанием для проникновения в самовыражение лилипутов, и все это выливалось в настоящее наваждение. Кроме того, «маленький народец» был воплощением призраков и духов природы, а также низших божеств в тевтонских и кельтских религиозных верованиях.

Но главным образом он представлял народную память о тех людях, которые населяли Европу в течение двух тысячелетий до рождения Христа, еще до прихода кельтов с их железной культурой. Точно так же народы Африки и Индии отождествляют обезьян с людьми, которых они когда-то вытеснили с их земель.