Дж Китредж - Колдовство и ведьмовство в Западной Европе в прошлом и настоящем

Когда влияние Реформации стало по-настоящему заметно в обществе, оно сделалось более жестоким по отношению к ведьмам. Не последнюю роль в этом сыграли изгнанные приверженцы Марии Стюарт, которые вернулись в Англию после вступления на престол королевы Елизаветы. В основном именно по вине этих людей вспыхнул первый серьезный приступ паники, продолжавшийся примерно с 1588 по 1620 г. Дело в том, что многие из них до этого жили в Женеве и пропитались патологической «ведьмоманией», свойственной кальвинистам. Этот принцип они позаимствовали из идеи кальвинистов о полной развращенности человечества. Кроме того, они верили во вдохновение от священного писания и сами какое-то время находились в таком же положении, какое по традиции всегда занимали колдовство и ересь. Возможно, верно и то, что в Англии под влиянием континента примерно в то же самое время наблюдался всплеск реальной деятельности более интеллектуальных видов колдовства, но опыт, имевшийся у этих бывших изгнанников, не позволял им его обнаружить. Так случилось, что эти фанатики обосновались в основном в восточных графствах, где действительно еще сохранились местные культовые обряды — их соблюдали на низком уровне представители древних примитивных народов, которые жили в изоляции среди болот в деревеньках, группировавшихся вокруг прудов. Они не теряли времени зря, требуя крови.

Закон против ведьм, принятый Генрихом VIII, был отменен во время правления следующего монарха. Однако королева Елизавета в 1563 г. издала новый закон. Ее подталкивали к этому Джон Джуэл, епископ Солсберийский, и Эдмунд Грайндел, епископ Лондонский. Оба они в то время недавно вернулись из-за границы и были шокированы огромным количеством «фантастических и дьявольских личностей», действовавших в открытую. Джуэл был проповедником королевы. Он был убежден, что законы нуждаются в поправках, и умолял королеву: «Не угодно ли вашей милости понять, что в королевстве вашей милости за эти несколько лет ведьмы и колдуны удивительно расплодились? Ваши поданные изнемогают и уже близки к гибели; их румянец блекнет, их плоть гниет, их речь парализована, они лишены чувств… Я молю Господа о том, чтобы они никогда не занимались этим в дальнейшем». Смысл здесь достаточно очевиден: светский закон не способен справиться с этой угрозой, в то время как церковный закон налагает слишком незначительные наказания. Грайндел подал прошение, и законопроект был принят. Но даже тогда он был гораздо мягче, чем соответствующие законодательные акты на континенте. За исключением случаев, когда ведьмы призывали злых духов или сверхъестественными средствами вызывали чью-то смерть, к ним для начала применяли только такие наказания, как тюремное заключение или позорный столб. Тех, кого приговаривали к смерти, казнили путем повешения, а не сжигали у столба. Кроме того, все еще не было законного применения пыток — правда, при случае их все же использовали, чтобы вырвать признание у «трудных» обвиняемых. Однако даже во время самого тяжелого периода — с 1598 по 1607 г., когда закон Елизаветы был дополнен гораздо более суровым законом Джеймса I, в Лондонском судебном округе из тех, кому было предъявлено обвинение, только сорок процентов были отправлены на виселицу.

Страх перед колдовством особенно сильно распространился по стране после известного дела о колдовстве в селении Ворбуа. В этой маленькой деревушке недалеко от города Хантингдона жила одна старушка по имени мамаша Сэмюэл. В 1590 г. она призналась хитрой леди Кромвель (второй жене деда Оливера Кромвеля), что именно она вызывает постоянные приступы судорог у пятерых девочек — дочерей ее соседа. На суде она сама, а также ее дочь и муж были признаны виновными. Они были повешены, после чего их обнаженные тела были выставлены в назидание любопытным зрителям (кроме того, это был дополнительный доход для тюремщика). Сэр Генри Кромвель, владелец поместья, к которому относилась эта деревушка, получил в собственность имущество Сэмюэлов и из него пожертвовал «вещи на сорок фунтов», чтобы заплатить за проповеди, которые ежегодно в день благовещения читал какой-нибудь доктор или бакалавр богословия в Кембридже, в колледже королевы. В этой проповеди полагалось яростно осуждать «такие отвратительные грехи и проступки, как колдовство, заклинания, чары и волшебство». Таким образом, благодаря известности этого дела и высокому положению, которое занимали участвовавшие в нем лица, был надолго основан центр распространения кампании против подобных преступлений. Эти проповеди продолжались аж до 1718 г.

Следующий импульс гонениям на ведьм был дан в 1603 г., когда на трон взошел Джеймс I. Он привел с собой целую орду шотландцев, насквозь пропитанных той же истерией, что и на континенте, но только в их собственном догматическом и жестоком варианте. Джеймс обладал некоторым личным опытом в том, что касалось деятельности ведьм, а также большим авторитетом как составитель труда под названием «Демонология», опубликованного им шестью горами раньше. В первом же законопроекте, выпущенном его первым парламентом, он ввел гораздо более суровые законы, чем законы периода правления Елизаветы. В соответствии с ними впервые колдовство как таковое сразу же должно было караться смертью. Судебное преследование ведьм все усиливалось, страсти еще больше накалялись из-за целого вала нравоучительной литературы, в которой повторялись текущие версии ставшей популярной на континенте легенды о Фаусте, заключившем договор с дьяволом, а также распространялись ужасающие отчеты о судебных процессах по делу Сэмюэлов и другим подобным делам в королевстве Джеймса. Акцент на договоре с дьяволом имеет важное значение, потому что вскоре он стал основным критерием, по которому колдовство или черную магию отличали от волшебства, чар и магии в целом.

В стране распространялось также множество брошюрок по поводу знаменитого дела ланкаширских ведьм, романтическую версию которого в девятнадцатом веке представил Гаррисон Эйнсуорт. У этого дела было два этапа. Первый этап состоялся в 1613 г. Тогда обвинения было предъявлены девятнадцати заключенным, в том числе и мамаше Демдайк, которая получила широкую известность благодаря драме этого придворного поэта. Второй этап имел место в 1634 г., когда один мальчик (честность которого весьма сомнительна) вновь выдвинул обвинения в колдовстве — главным образом против одной старухи по имени мамаша Диккенсон. Вместе с ней были обвинены еще сорок человек. Правда, некоторым из них удалось скрыться благодаря перемене настроения местных властей, которые были в высшей степени враждебны пуританскому Лондону и парламенту.

К этому времени в придворных кругах уже распространились оппозиционные взгляды. В исключительно интересной работе под названием «Четыре века веры в колдовство» [76] Лондон, 1947 (прим, автора). мистер Тревор Дэвис подчеркнул, что Джеймс I, этот весьма проницательный монарх, в значительной степени отказался от своих прежних взглядов на колдовство. Его преемники из династии Стюартов относились к колдовству со все большим скептицизмом. Такие взгляды были приняты большинством членов Королевского общества и после этого стали распространяться в кругу интеллигенции. Дэвис предполагает, что неверие в колдовство стало результатом гражданских войн. Однако достоверно известно, что «Долгий парламент» проявлял особую озабоченность поиском ведьм. Кроме того, вторая волна судебных процессов, самая страшная, приходилось как раз на период с 1642 по 1649 г., когда парламентские войска заняли территории, которые прежде были верны королю. Священный союз и Ковенант [77] Ковенант — соглашение между шотландскими и английскими пресвитерианами (прим, перев.). привели к усилению шотландского влияния.