Дж Китредж - Колдовство и ведьмовство в Западной Европе в прошлом и настоящем

Были и другие известные судебные процессы над выдающимися и влиятельными людьми. Но гораздо больше было простых людей, пострадавших как в одиночку, так и коллективно, которые в безвестности приняли столь же ужасную или даже еще более ужасную смерть. В высших и более засекреченных кругах это учение стало еще более тайным. «Светоч знания» вручали только тщательно подобранным адептам, а совместные ритуалы проводили редко и обязательно с тщательно продуманными мерами предосторожности. Философское течение древней магии в основном отделилось от примитивного «крестьянского» течения. Тех, кто принадлежал к этому высшему течению, подозревали, но до суда дело редко доходило. Однако обычные люди, принадлежавшие к древним народам, сильно страдали от кампании, направленной против ведьм, которая становилась все более неистовой. Повсюду царили подозрения, обвинения и ужас. Суды работали с перегрузкой, а погребальные костры полыхали все чаще и яростнее. Возрождение, а потом и Реформация принесли с собой третий и последний кульминационный момент в деле искоренения колдовства. Возрождение означало растущую широту и терпимость взглядов. Оно вызвало к жизни дух теоретических идей, который бросил вызов ортодоксальным догматам и стимулировал возобновление исследований древних верований. Одним из результатов Возрождения стала Реформация. Однако она еще не означала терпимости — деятели Реформации были даже более яростными противниками колдовства, чем католики. Хотя они оспаривали все остальные положения христианской веры, но были так же твердо убеждены в опасности колдовства, как и в достоверности существования Бога. Реформированные церкви опирались на священное писание, которое гласило, что ведьме нельзя позволять жить, и это еще больше усиливало их ярость. «У меня нет ни малейшего сострадания к ведьмам! — восклицал Лютер. — Я бы сжег их всех!»

Когда Кальвин переиздавал законы Женевы, он сохранил те, которые были направлены против ведьм, и неуклонно исполнял их. Безумная ярость распространилась по всей Европе, и если запуганные граждане считали, что власти недостаточно усердны, они брали дело в свои руки и устраивали самосуд над всяким, на кого им указывали злоба или страх. Как сообщил иезуит Дельрио, в подобных случаях всегда приводили слова Флоримона — автора труда «Об антихристе». Он писал:

«Все, кто подает нам сигналы о приближении антихриста, согласны с тем, что мрачный период его пришествия всегда отмечен усилением колдовства и волшебства. Да и был ли когда-нибудь в истории столь тревожный век, как наш? Скамьи в наших судах, предназначенные для преступников, осквернены людьми, обвиняемыми в этом ужасном грехе. У нас не хватает судей, чтобы судить их. Наши тюрьмы битком набиты ими. Не проходит и дня, чтобы наши трибуналы не выносили кровавые приговоры или чтобы мы не возвращались домой, смущенные и объятые ужасом из-за ужасных признаний, которые нам пришлось услышать. И дьявол считается столь хорошим господином, что сколько бы его рабов мы ни предавали огню, все равно из их пепла восстают все новые и новые рабы и занимают места прежних».

И все это отнюдь не похоже на явное преувеличение.

Импульс этому истреблению дала известная папская булла 1484 г. — «Summis desiderantes affectibus». Тиару римского папы в том году получил Джованни Баттиста Чибо. Он издал манифест против колдунов, магов и ведьм. Это был всего лишь один документ из целой серии подобных деклараций, однако в нем церковники обрушили особенно жестокие обвинения на всякую ересь вообще — как на нарождающееся протестантство, так и на своего старого врага — дуализм вместе со всеми его подпольными организациями. Чтобы эта булла действовала эффективно, за ней последовало назначение судей, наделенных полномочиями отправлять правосудие в разных областях.

О двоих из этих судей стоит рассказать поподробнее — это были отец Джеймс Спренгер из Баля и отец Генрих Кремер. Оба они были доминиканцы. Они оба были назначены главными инквизиторами Германии. В 1490 г. они совместно создали руководство по выполнению этих обязанностей под названием «Malleus Maleficarum». Этот документ представлял собой свод законов кампании по борьбе с ведьмами, а также критерии оценки поведения ведьм и руководство по их уничтожению.

С нашей точки зрения это сочинение — безумное и жестокое в своей основе. С их точки зрения его можно было считать жестоким, но необходимым, а вот наши взгляды показались бы им безумными. Ведь мы живем в век религиозной терпимости, которая для них была равносильна отказу от Бога. Однако они наверняка поняли и одобрили бы осуждение политических заключенных в авторитарных государствах (даже не разделяя идейных предпосылок), так как свойственная таким государствам идея сохранения общества путем избавления от инакомыслящих любыми защищать подсудимого, как правило, исполнял свои обязанности крайне формально и был практически нереальной фигурой. Считалось, что ересь по своей сущности не подлежит оправданию, и любой адвокат, осуществлявший защиту, сам вполне мог превратиться в подозреваемого (в наше время то же самое происходит на политических судебных процессах во многих странах мира). Если адвокат вообще хоть что-нибудь говорил, он мог только предъявлять встречные обвинения, но не пользоваться формальными промахами обвинителя. Следовательно, если человек становился подозреваемым, то практически неизбежно становился и подсудимым, а стать подсудимым — это почти неминуемо значило быть приговоренным. Бодин, великий авторитет семнадцатого века, писал: «Суд над лицами, обвиняемыми в подобных преступлениях, следует проводить совсем не так, как суд над людьми, совершившими другие преступления. Если судья твердо придерживается обычного хода судебного процесса, он тем самым противоречит духу закона — как божеского, так и человеческого. Человека, обвиняемого в колдовстве, ни в коем случае нельзя оправдывать…» И действительно, их очень редко оправдывали.

Однако с безжалостной логикой следовал вывод, что правосудие считается потерпевшим неудачу, если сам заключенный (или заключенная) не сделал «добровольного» признания. В этом случае применялись пытки — хлыст, огонь, дыба, тиски для пальцев, ужасный стул с гвоздями, который медленно нагревали снизу, и все прочие способы, какие только могла измыслить бесчеловечная изобретательность. К этому времени ведьма была уже полностью обрита для облегчения поисков на ее теле «клейма ведьмы». Пытки не всегда повторяли, но они могли быть длительными. В наш собственный век мы уже повидали достаточно, чтобы узнать, что есть предел, за которым практически ни одно человеческое существо не способно выдержать безграничные душевные и физические муки, поэтому мало кому удавалось удержаться от признания и обличения других людей, которого требовали инквизиторы. Будет вполне достаточно привести только один ужасный и душераздирающий пример того, как в эту ужасную машину попал человек, не имевший никакого отношения к ведьмам. Перед вами письмо, которое бургомистр Юниус 24 июля 1628 г. дрожащей рукой написал своей дочери: