Давид Ортенберг - Сорок третий. Рассказ-хроника.

Что случилось с Николаем Шванковым, нашим корреспондентом на Ленинградском фронте, я уже рассказывал. Николай Семенович написал мне, что после ранения Шванков старается работать, но ему еще трудно, надо его беречь.

Мы сразу же вызвали Шванкова в Москву, дали ему месячный отпуск. А когда Шванков вернулся из отпуска, послали его на Калининский фронт.

Забегая вперед, скажу, что в Ленинград Шванков вернулся, но уже после войны руководителем корреспондентской группы «Красной звезды». Судьба его оказалась драматичной.

В 1949 году, когда были арестованы и уничтожены руководители Ленинградской партийной организации, объявленной Сталиным «антипартийной группой», попал под жернова репрессий и Шванков. В Ленинграде был арестован и репрессирован редактор окружной газеты «На страже Родины» Максим Гордон, разогнан весь аппарат редакции. Что же касается Шванкова, работавшего в городе четыре года, ему было предъявлено обвинение в «связи с врагами». Вся «связь» заключалась в том, что он бывал у командующего военным округом и члена Военного совета, хотя каждому понятно, что корреспондент центральной военной газеты не мог по долгу службы не бывать у них.

Словом, комиссия Главпура, усиленно искавшая «компромат» на Шванкова, ничего найти не смогла, но все же его убрали из «Красной звезды». Тогдашний редактор газеты Василий Московский объяснил Шванкову, что редакция ничего не имеет против него, но при сложившихся в Ленинграде обстоятельствах ничего сделать не может. В «Красную звезду» Шванков вернулся лишь в 1955 году, закончив работу в газете в звании полковника и в должности начальника отдела…

30 июня.До начала Курской битвы осталось несколько дней. О том, какое значение придавали немцы этой операции — она готовилась под кодовым названием «Цитадель», — хорошо известно. Гитлеровский генерал писал: «Вся наступательная мощь, которую германская армия способна была собрать, брошена на осуществление операции «Цитадель». Цель — вывести Советский Союз из войны окончательно и бесповоротно. Реванш за Сталинград, захват в свои руки стратегической инициативы — все это поглощалось главной задачей — решительным сокрушением всей военной силы русских».

Стратегический план немцев состоял в том, чтобы прорвать оборону наших войск одновременно с двух противоположных сторон Курского выступа и встречными ударами с севера и юга отрезать, окружить и уничтожить советские армии.

Известен был и наш стратегический план. Ставка, как я уже упоминал, приняла предложение Г. К. Жукова — не начинать нашего наступления, хотя сил для этого у нас было достаточно, а измотать и обескровить немецкие дивизии в оборонительных боях, а затем уже перейти в контрнаступление.

Подготовка к битве на Курской дуге и сама битва описаны историками и мемуаристами. Не буду повторять то, что известно читателям. Моя задача — рассказать о том, что делали в пору подготовки к Курскому сражению газета, ее писатели и журналисты. Но прежде надо напомнить о той ситуации, в которой оказалась наша газета. Приблизительно месяц назад мне позвонили из Совинформбюро и передали указание Сталина: в газетах не должны называться Брянский, Центральный, Воронежский, Степной фронты, то есть те фронты, которые были сосредоточены в районе Курской дуги. Они исчезли со страниц газеты, а вместо них, как это было в первые дни войны, под корреспонденциями, статьями, репортажами появились общие, мало что говорящие обозначения: «действующая армия».

Словом, странная идея спрятать «шило в мешке». Наоборот, то, что названия фронтов исчезли со страниц газеты, могло навести противника на мысль: там затевается что-то серьезное. Снова у нас те же сложности, что были в первые недели войны, когда даже слово «действующая армия» находилось под запретом и приходилось обозначать фронтовые корреспонденции названием уже не существовавших военных округов. Тогда я обратился к начальнику Генштаба Г. К- Жукову, и он помог нам, а ныне единственный, кто смог бы нас выручить, — это руководитель Совинформбюро секретарь ЦК А. С. Щербаков. Мы об этом его и попросили, но он не захотел «морочить» голову Сталину.

Материалов, посвященных подготовке к летней кампании, в газете много, целые полосы. Даны они в самой общей форме. И все же о главном мы старались сказать. Вот, скажем, в передовице «Напрячь все силы для победы над врагом» есть такие строки: «Красная Армия за два года накопила огромный боевой опыт… Но успокаиваться на этом — неумно и гибельно. Верно, что сила нашей обороны неизмеримо выросла… Однако это не значит, что можно пассивно ждать развития события, считать себя за семью запорами… Ничто не должно застать нас врасплох! Предугадать любые действия врага, непрестанно размышлять над возможными вариантами будущих боев, прощупывать силы, расположение, распознавать замыслы противника… — вот задача наших командиров в период затишья».

То же самое и в отношении нашего будущего контрнаступления, которому посвящена передовица. Она написана сугубо эзоповским языком. Только так мы могли сказать о задачах наших войск в связи с надвигающимися событиями. Зато печатаем в большом количестве статьи по различным вопросам, связанным с приближающимися боями. О широком круге поднимаемых проблем дают представление заголовки материалов:

«Массированный огонь в обороне»,

«Действия танков в прорыве»,

«Главное во взаимодействии пехоты и артиллерии»,

«Перегруппировка сил в ходе наступления»,

«Взаимодействие артиллерии с танками в оперативной глубине»,

«Темп воздушного боя» и другие.

Хорошо помню, что, разрабатывая тематику выступлений наших редакционных тактиков и авторского актива, ставили перед ними вопрос: что важнее всего в предстоящих боях. Наши авторы отличались основательными знаниями оперативного и тактического искусства, не уступали многим работникам центральных управлений Наркомата обороны и Генштаба. До войны и до прихода в «Красную звезду» они были на командных, штабных должностях или преподавателями военных учебных заведений.

Кстати, не раз я получал от них рапорты с просьбой послать в действующую армию. Не сомневаюсь, многие поднялись бы высоко по должностным ступеням, могли бы командовать соединениями, возглавлять штабы. В газете они делали большое и важное дело, осмысливая и пропагандируя рожденный в боях опыт. Но за всю войну, вернее, в начале ее, я отпустил на фронт только капитана Петра Назаренко, нашего собкора по Среднеазиатскому военному округу, по специальности артиллериста. Мы следили за его боевым путем, радовались успехам. В сентябре сорок третьего года дивизия, в которой служил Назаренко, командуя артиллерией, вышла к Днепру. Под шквальным огнем противника он искусно руководил переброской противотанковых дивизионов на правый берег. Ему было присвоено звание Героя Советского Союза, а в апреле сорок четвертого года Петр Назаренко пал смертью храбрых.