Михаил Ростовцев - Рождение Римской империи

Тот же Гораций суммирует настроение момента в необычайно сильных, бичующих стихах VII эпода, который привожу в переводе того же А.П. Семенова-Тян-Шанского, опубликованном им в «Русской Мысли» (1916. — Кн. 10), с несколькими новыми вариантами.

Победа над Секстом Помпеем устранила на некоторое время острые проявления тех великих «благ», которые принесла с собою Риму гражданская война. Но существенным образом настроение не изменилось. Ясно было, что война не кончилась и что тяжесть ее придется вынести на себе и на этот раз Западу, и, глав-дам образом, Италии.

Первое, что выросло и должно было вырасти на этой почве, это был политический индифферентизм и рост чисто материалистического миросозерцания, забота о своей шкуре, прежде всего и главным образом. И раньше эта точка зрения находила себе все больше и больше приверженцев. Блестящим ее представителем был Тит Помпоний Аттик [198] Аттик Тит Помпоний (110–32 до н. э.) — влиятельный римский всадник, богатый землевладелец, торговец и финансист. Являясь просвещенным человеком, приобрел известность публикацией и распространением литературных произведений. , сумевший быть одновременно и постоянно, несмотря на все изменения политического барометра и все его кризисы, близким человеком и Цицерона, своего интимного корреспондента, и Помпея, и Цезаря. Сумел он, несмотря на проскрипции и конфискации, сохранить не только свою жизнь, но и все свое крупное состояние полностью. Таких людей, как он, становилось все больше и больше, и не только среди членов высших сословий.

В области религиозного миросозерцания и культа охарактеризованное выше настроение сказывается во все большем и большем значении культа Фортуны [199] Фортуна — римская богиня счастья и удачи. , эллинистической Тихе [200] Тихе (Тихэ) — греческая богиня судьбы, случая, счастливого и злого рока, отождествлявшаяся римлянами с Фортуной. — богини счастья и судьбы, число посвящений и изображений которой становится подавляющим, природа которой делается всеобъемлющей и вбирает в себя культ и атрибуты большинства других богов греко-римского Пантеона [201] Пантеон (греч. раn — все; theos — бог) — у древних греков и римлян — храм, посвященный всем богам, в переносном значении — совокупность всех богов какого-либо культа. . При этом Фортуна на римской почве для огромного большинства ее почитателей представляется, главным образом, носительницей материального успеха и материальной удачи, фортуны ( fortune ) в тривиальном значении этого слова. Ее поэтический и несколько мистический эллино-восточный облик значительно оплощается и принижается. Из богини тиранов, царей, династов, политических честолюбцев она становится богиней масс, жаждущих покоя и материального обеспечения.

Ее спутником является Меркурий [202] Меркурий — в Древнем Риме бог торговли, купцов и прибыли, вестник богов. Отождествлялся с греческим Гермесом. , разделяющий ее успех. Не греческий Гермес [203] Гермес — в греческой мифологии посланец богов, покровитель пастухов и путешественников, покровитель торговли и спортивных соревнований. , с его многогранной и многоликой физиономией, а римский Меркурий, принявший только внешний облик эллинского бога, бога выгоды, успеха в торговле, хозяйстве, разного рода чистых и нечистых коммерческих операциях.

Это, однако, только одна сторона, и притом не самая главная и показательная. Разочарование в политике, вытеснение всех порядочных людей с форума бандами хулиганов и политических проходимцев, постоянные опасности и тревоги, пережитые разочарования в близких и друзьях, чудесные спасения от гибели и постоянные, совершенно неожиданные утраты близких и дорогих и многое другое, тесно связанное с лихорадочной жизнью времени, от которого никуда уйти было нельзя и от которого внешним образом скрыться было некуда, заставило людей углубиться в себя, с особой живостью отзываться на вопросы религии и морали, искать вне жизни утешения и забвения.

Национальная и государственная религия, формальная и сухая, взявшая от Эллады, главным образом, внешние формы культа и представления о богах и сдобрившая их некоторым количеством мифов, усвоенных не живой традицией, шедшей из недр религиозного сознания, а через литературу и школу, не давала настоящей пищи религиозным и моральным запросам измученных людей. Философия доступна была очень немногим и не выросла, как в Греции, из глубин народного сознания, а, опять-таки, привита была очень немногим школой и литературой, главным образом, греческими.

Естественно, что огромное большинство даже людей высших сословий бросилось искать ободрения и забвения туда, где его легче всего было найти. Я уже говорил, как на Востоке местное, внешне эллинизовавшись и облекшись в общедоступные мировые формы, типичные для эллинизма, вышло на поверхность, главным образом, в области религии. Рим и Италия, уже начиная с III века до Р. X., были только частью эллинистического мира и все, что появлялось там, появлялось и здесь, постепенно принимая латинский облик и потому, конечно, с некоторым запозданием.

Естественно, что и эллинистические восточные культы проникают в Рим, постепенно латинизуются, делаются доступными массе, пополняя своей таинственной обрядностью, своим экстазом и пафосом, своим простым и ясным, но вместе с тем глубоким моральным содержанием, своей организованностью и отдаленностью от официального культа, наконец, своим учением о загробной жизни и о бессмертии души как раз то, чего не хватало у римской или греко-римской ходячей, официальной религии. Спутниками восточных культов были и восточные суеверия, если только вообще находить принципиальное различие между верой и суеверием. Жрецы восточных религий появлялись в сопровождении, а часто объединяли в своем лице предсказателей, гадальщиков, магов и волшебников; с ними рука об руку шла и точная, как многие думали, наука астрологии.

Пышный расцвет восточных культов в Риме и Италии падает на несколько более позднее время, на эпоху первых преемников Августа, но корни этого расцвета кроются, несомненно, уже в эпохе гражданских войн. Одним из наиболее ярких проявлений восточного религиозного миросозерцания надо считать пышное развитие культа обоготворенных людей, стоявших во главе государственной жизни.