Михаил Ростовцев - Рождение Римской империи

Простыми формулами, однако, сложное содержание конституции Августа точным образом охарактеризовать нельзя. Созданный Августом строй есть компромисс, не только компромисс политический, или даже не столько компромисс политический, сколько социальный. Результатом этого компромисса не могла быть какая-либо чистая форма государственности, а нечто двойственное и гибридное, что можно описать, но чего нельзя определить каким-либо одним термином; каждый термин для этой формы будет слишком категоричен и потребует целого ряда оговорок и ограничений.

Суть дела заключается не в термине, а в содержании компромисса и в доказательстве того, что речь идет именно о политикосоциальном компромиссе. Между тем такое именно толкование Августовской реформы вытекает из всех основных особенностей нового уклада государственного бытия Рима, который мы привыкли называть принципатом.

Надо отдать себе, прежде всего, отчет в том, каковы были те социальные силы в Риме, которые играли действительную роль в государственной жизни. На первом месте стояли, конечно, господствующие сословия — сенатское и всадническое. Оба были организованы, одно — около сената, другое — в ряде могущественных компаний, образовавшихся для эксплуатации государственного имущества и для взимания государственных налогов. И то, и другое сословие состояли исключительно из римлян и италиков, в их руках сосредоточены были крупнейшие земельные богатства и большая часть бывшего в обращении денежного капитала. От них в зависимости находились многие тысячи лиц, работавших в их имениях и служивших в их предприятиях, лиц свободных, отпущенников и рабов.

Свою политическую силу сенаторское и всадническое сословия показали в эпоху гражданской войны, и их поддержке, в конечном итоге, Август был обязан своей победой над Антонием. Основу их мощи, их организованность и их материальную обеспеченность гражданские войны не поколебали, а скорее усилили. С ними нельзя было не считаться, так как их оппозиция, замершая под ударами гражданской войны, легко могла проснуться и привести к новой гражданской войне.

Огромной, все еще не сломленной силой показало себя гражданское население Италии вообще; не римское гражданство форума, а огромная масса жителей италийских городов, организованная в отдельных римских и латинских колониях и муниципиях. Как политический фактор для хода машины города-государства они использованы быть не могли. Как фактор социальный они показали свою огромную силу во все время гражданской войны. Без них Августу ни в коем случае не удалось бы одолеть Антония; в последней схватке в конце концов Италия вновь одержала победу над провинциями, специально над Востоком.

Последним крупным фактором был безземельный италийский пролетариат, организованный в войске. Военная единоличная власть только благодаря своему уменью оперировать с этим фактором победила сенат, не сумевший использовать этой силы. Всякая власть с этой силой должна была считаться. Без войска не могло быть сильной центральной власти, не могло быть порядка в провинциях, не было настоящей охраны границ, то есть не было обеспечения Италии от нападении извне.

Распыленный по Италии и провинциям римский гражданский пролетариат и вместе с ним романизованный и романизовавшийся пролетариат Провинций был величайшей силой смуты и разложения. Организованный в виде постоянного войска, он был могучим и решающим орудием в руках той власти, которая сумела бы эту массу организовать, дисциплинировать и использовать не только для своих личных целей, но и для целей государственных.

С привлечением в состав войска жителей западных и восточных провинций, начало чему положили уже, во всяком случае, Помпей и Цезарь, войско должно было, кроме того, сделаться одним из сильнейших факторов романизации и латинизации империи, не говоря уже о том, что ветераны этого войска, расселяясь по провинциям, несли с собой в новые провинции Запада эллино-италийский городской строй жизни и основы эллино-латин ской материальной и духовной культуры.

Менее значительным, но все же немаловажным фактором был и городской пролетариат Рима, оппозиционное настроение которого могло затруднить и осложнить деятельность центральной власти, но при наличии военных сил реальной опасности не представляло и крупным политическим фактором не было. Пролетариат города мог быть силен только в условиях анархии. Приходилось, однако, считаться и с ним, особенно в первое время, когда воспоминания о временах анархии были еще свежи.

Огромную, хотя и второстепенную роль играли провинции. Разрушить центральную власть, опиравшуюся на постоянное войско, они, конечно, не могли. Но их поддержка и их преданность новому строю в дальнейшем могли и должны были сыграть решающую роль.

Таковы были элементы, без учета силы и значения которых всякий строй был бы призрачным и эфемерным и просуществовал бы только до новой гражданской войны. Не может быть никакого сомнения, что не из стихийного взаимодействия этих элементов сложился сам собою новый строй, а что Август учел и учитывал их при постепенном возведении своей сложной государственной постройки. Огромное значение его личного творчества и его личной политической интуиции в создании нового строя несомненно. Он сознательно координировал эти силы, а не был лишь зрителем совершавшихся без его участия процессов.

Сенаторское сословие, как таковое, сохранило все свои привилегии, свое значение высшего сословия, свою обособленность, свои традиции, свое высокое имущественное положение, сознательно поддерживавшееся Августом и ставшее критерием принадлежности к сословию вообще. Б государственной жизни ему отведены были важные функции: командование войском и управление провинциями, заведование целым рядом важных отраслей администрации в Риме и Италии. Ко всему этому доступ давали, как и раньше, городские магистратуры, получение которых было привилегией только членов сенаторского сословия.

За пользование всеми этими привилегиями сенаторское сословие принуждено было, однако, подчиниться полному контролю со стороны верховного вождя: его рекомендация решала вопрос о выборе тех или иных лиц магистратами, то есть вопрос о правителях провинции и командирах войска; от его имени действовали бывшие магистраты в провинциях и войске, имея римcкoe imperium [217] Право управления (лат.). независимо от верховного вождя, в качестве бывших преторов и консулов, но пользуясь им только по поручению, как послы — легаты императора.

Для сохранения преемственности нового строя от старого удержан был теоретический суверенитет сената над некоторыми провинциями с чисто гражданским управлением (за исключением Африки, где имелась армия) и управление ими бывшими магистратами не в качестве легатов императора, а в качестве полномочных носителей власти, дарованной народом.