Михаил Супотницкий - Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода [без иллюстраций]

В начале декабря 1831 г. чума «пришла» в Басру (последний раз она «появлялась» в городе в 1773 г.) и свирепствовала с большей силой, чем в Багдаде. По свидетельству побывавших там европейцев, город в июне 1832 г. оставался совершенно безлюдным. В мае 1832 г. эпидемия достигла Бушира, главного персидского города на восточном берегу Персидского залива, оставив в нем живыми не более одной десятой жителей. В ию не чума «продвинулась» ю жнее, обнаруж ивш ись в Lingam. Весной 1833 г. эпидемия возобновилась в Багдаде, унеся жизни 3 тыс. человек.

В 1834 г. возобновились крупные вспышки бубонной чумы в турецком Причерноморье. Чума наблюдалась в Пергаме, Смирне, Трабзоне, Лазистане, Багдаде; в 1835 г. — сильная вспышка чумы в Трабзоне; в 1836 г. — по всему побережью между Синопом и Батумом, в Смирне; в 1837 г. — в Трабзоне, Банбурте; в 1838 г. — в Самсуне, Трабзоне, Бруссе. В этом же году чума появилась в близи Карса и Эрзурума, где продолжалась до 1843 г.

По данным В.И. Еременко с соавт. (2000), в 1835–1836 гг. отдельные случаи чумы регистрировались в станице Баталпашинская (ныне город Черкесск — Прикаспийский Северо-Западный очаг чумы) и в Дагестане, в области Гимры ( Восточно-Кавказский природный очаг чумы). Однако далее на север чума «не распространилась».

Летом 1837 г. чума вновь появилась у русско-турецкой границы.

Чума в Грузии.В августе 1837 г. в Тифлисе было получено извещение, что в городе Кобулетти, лежащем в 10-ти верстах от русской границы, появилась чума. От Озургетской таможенной заставы туда командировали офицера для определения достоверности слухов. Вот что оказалось: в июле месяце, 4 и 5 числа, в Кобулетти, на городском базаре, умер скоропостижно один местный житель. Смерть его напугала горожан, но при осмотре трупа «чумных знаков» не было найдено. Через три дня скоропостижно умер один грек и тоже без наружных признаков чумы; тогда испуганные жители начали уходить из города в деревни и леса. На 4-й день после смерти грека умер еще один житель, которого похоронили уже без всякого осмотра. Через несколько дней заболел турок, у которого уже на теле были «чумные знаки», через 12 часов он умер. Отец этого турка и два духовных лица, находившиеся при нем безотлучно, не заразились, а у бывшего при нем еще одного турка появились (как сказано в донесении) «на ляжках круглые наподобие железов затверделости». Турок, удалившись из города в селение, скоро выздоровел. После этого случая остальные жители и начальник города выехали в окрестные селения и леса, а в городе осталось лишь три человека, которые уверили офицера, что они не боятся чумы. Благодаря бегству населения чума прекратилась. Турецкое начальство уведомило русские власти, что оно поставило караул около города Кабулетти, чтобы не впускать в него жителей, как в сомнительный город.

По данным Ф.И. Дербека (1905), в конце июня 1838 г. тифлисский военный губернатор донес главноначальствующему на Кавказе генералу Е.А. Головину (1782–1858), что в некоторых санджаках ахалцихской провинции появилась чума и что им приняты меры против дальнейшего распространения заразы. Однако чума появилась и в самом Ахалцихе. Тогда тифлисский военный губернатор поручил «Комитету о предохранении Закавказского края от чумной заразы», начальнику ахалцихской провинции, инспектору карантинов и всем начальникам пограничных провинций принять меры против распространения чумы.

Вся ахалцихская провинция была оцеплена кордоном из пехоты и казаков и, кроме того, оцеплены кордоном зараженные места. На дорогах, ведущих из ахалцихской провинции в соседние, учреждены временные карантины, в которых приезжие из зараженной провинции должны были выдерживать «полный карантинный термин», все бумаги, поступившие из этой провинции, подвергались «карантинному очищению». В тифлисском карантине, кроме того, производилось вторичное очищение всей корреспонденции, прибывшей из разных мест закавказского края и отправляющейся из Тифлиса в Россию. Вещи окуривались и проветривались в карантинах по правилам карантинного устава. Окуривание бумаг и писем производилось хлором, в особых ящиках, причем пакеты надрезались по углам и прокалывались, чтобы хлор мог проникнуть внутрь их. Платья постель, белье и другие металлические и не деревянные вещи, бывшие в употреблении у больных чумой, а также «сор, выносимый из дому», велено сжигать под наблюдением надежных чиновников.

Зараженные места предписывалось тщательно окуривать, вымывать и проветривать не менее 8 дней, а ветхие и малоценные дома, которые не стоили труда очищения или которые нельзя было очистить, сжигать. Но сжигание допускалось только в крайнем случае, так как оно могло бы «поселить излишний страх и уныние в народе и тем еще более способствовать распространению заразы». Велено было внушить жителям, чтобы они не скрывали тех своих вещей, которые после очищения все должны быть возвращены. За сокрытие вещей грозило строгое наказание по «карантинным законам» Помимо того, жителям было предписано самим погружать сомнительные вещи в проточную воду на несколько часов.

Ахалцихе был разделен на несколько частей. В каждую назначили комиссара и помощ ника для наблюдения за здоровьем жителей; введено обязательное оповещение о каждом заболевании чумой. Устроены карантины для помещения больных, причем д ля выздоравливающих лю дей и вновь поступающих отведены особые отделения. Продовольствие оцепленного города обеспечивалось подвозом из благополучных мест, для чего на карантинной линии устроили 3 базара «с соблюдением всех карантинных осторожностей». Церкви, бани и «все публичные места» закрыли, всякие сборища запретили.

Ввиду того, что эпидемия ограничилась только этой местностью, в августе был отменен обсервационный срок, установленный в карантинах «Кавказской линии» и предписано пропускать проезжих и товары «по одной наружной окурке». Ахалцихская провинция оставалась оцепленной, пока там продолжалась чума. Жителям города было запрещено всякое сообщение с санджаками. Ввоз товаров в Ахалцихе и оттуда в Грузию прекратили до прекращения эпидемии. Бедные жители города и находившиеся в лагере снабжались продовольствием за казенный счет.

Чума не ограничилась старым городом и по мере развития эпизоотии чумы среди грызунов, все чаще стала появляться в новой его части, хотя с самого начала эпидемии их разделили кордоном. Затем чума вспыхнула в соседней деревне Або. Зараженные дома немедленно были оцеплены. Однако в окрестностях Ахалцихе чума прекратилась, и 10 ок тября Головин велел снять карантинную линию вокруг провинции, к чему его побудила, помимо прекращения эпидемии, трудность карантинной службы войск, расположенных в горах на протяжении 700 верст.