Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

Сомнения в реальности заговора Сеяна и поиски в связи с этим иных причин трагической гибели императорского фаворита возникают в основном из-за отсутствия в нашей традиции какой-либо информации о его деталях. Сам по себе этот факт легко объясняется утратой большей части V книги "Анналов". Тем не менее, будет не лишним разобрать этот вопрос немного подробнее.

Возьмём для сравнения такое достаточно хорошо освещённое в источниках событие как заговор Катилины. Благодаря главным образом Саллюстию и Цицерону нам известно немало подробностей, но предположим, что ближайшие по времени источники не сохранились, и мы вынуждены судить о нём лишь на основании сообщений Плутарха, Аппиана и ещё более поздних авторов. Вряд ли получившуюся в таком случае картину можно будет назвать полной. Но и так в истории движения катилинариев существует немало неясностей и тёмных мест. Вообще, заговоры, тайные общества и движения как предмет изучения представляют серьёзную проблему вследствие конспирации, к которой, естественно, вынуждены прибегать их участники. Поэтому, было бы наивным думать, что в случаях, подобных заговору Сеяна, можно добиться полной ясности, как бы нам этого ни хотелось.

Очевидно, что состояние дошедшей до нас традиции не позволяет восстановить развитие конфликта между императором и его фаворитом во всех деталях. Данное обстоятельство открывает перед историками широкий простор для различного рода догадок и предположений. Попытку реконструировать те события, которые могли быть описаны в утраченной части V книги "Анналов" Корнелия Тацита предпринимает, в частности, немецкий учёный Э. Кёстерманн. [427] См.: Koestermann E. Der Sturz Sejanus // Hermes. Bd. LXXXIII, 1955. S. 350–373. Предлагаемый ниже наш вариант реконструкции драматических событий 31 г. н. э. основан на замечании римского историка Корнелия Тацита о том, что Сеян, проложивший себе дорогу наверх с помощью хитрости и коварства, был побеждён тем же оружием: " isdem artibus victus est " (Ann., IV, 1).

Рост в 20-ые гг. числа политических процессов способствовал увеличению роли Сеяна как их непосредственного организатора. В это время формируется партия префекта: многие искали покровительства человека, бывшего доверенным лицом императора, а он, в свою очередь, нуждался в сотрудниках и помощниках для организации травли Агриппины и её детей. Своим клиентам Сеян добывал почётные должности и доходные места в провинциях, он был популярен среди воинов столичного гарнизона и пытался наладить контакты с германскими легионами, солдаты которых в 14 г. выступили против Тиберия. [428] Командующий верхнегерманскими войсками Лентул Гетулик намеревался выдать за сына Сеяна свою дочь. После того как префект претория был низложен и казнён, данное обстоятельство послужило поводом для предъявления Гетулику обвинения в оскорблении величия (Tac. Ann., VI, 30). Наконец, к его партии примыкали многие известные деляторы. Тиберий, нуждавшийся в Сеяне и до поры до времени слепо ему доверявший, во всем потворствовал своему любимцу и допускал, чтобы в театрах, на городских площадях и преториях в расположении воинских частей воздавались почести его статуям (Tac. Ann., IV, 2; Suet. Tib., 65; Dio, LVII, 4–5).

Но после того как сторонники Германика из страха перед опалой покинули его жену и детей, и возникла реальная угроза полного уничтожения сыновей Агриппины, доверительные отношения между Тиберием и Сеяном, до сих пор державшиеся на общности их целей, не могли сохраниться долго. Префект был больше не нужен Тиберию, а его популярность, могущество и многочисленные сторонники делали Сеяна еще и очень опасным (Dio, LVII, 4). Тиберий был уже старик, его внук — ребенок, и вопрос о преемнике стоял очень остро. Сеян, к тому времени фактически второй человек в государстве, мог считать себя вполне подходящей кандидатурой: сам император не раз публично признавал его заслуги; он не был знатен, но ведь и Марк Агриппа, друг Августа и один из его соправителей, тоже не мог похвастаться знатными предками.

В этих условиях Сеян, для которого всё складывалось пока как нельзя лучше, пожелал стать соправителем Тиберия с тем, чтобы после его смерти занять престол, и попытался с этой целью оказать на него давление. Однако властолюбивые амбиции префекта на этот раз встретили отпор со стороны императора, решившего сохранить власть за представителями своего рода. Летом 31 г. он вызвал в императорскую резиденцию на Капри младшего из сыновей Германика, Гая Цезаря, против которого обвинитель Секстий Пакониан уже готовил процесс (Tac. Ann., VI, 3; Suet. Calig., 10). Действия Тиберия были поддержаны некоторыми уцелевшими сторонниками Германика и аристократами во главе с Антонией Младшей, [429] Об Антонии Младшей и её роли в устранении Сеяна см.: Kokkinos N. Antonia Augusta: Portrait of the Great Roman Lady. London, New-York, 1992. которая фактически возглавила оппозиционную Сеяну придворную группировку.

Появление на римской политической сцене знатных дам, пользующихся большим влиянием, таких как Ливия Августа, Агриппина Старшая, Антония или Агриппина Младшая, было важной новацией эпохи принципата. Октавиан под именем Августа сделался первым гражданином Вечного Города, и дом Цезарей оказался, таким образом, во главе римской аристократии. Отношения внутри императорской фамилии, в которых далеко не последнюю роль играли женщины, естественно, самым непосредственным образом влияли на большую политику. Первое место среди женщин императорского дома после смерти матери принцепса прочно заняла Антония, внучка Августа и вдова Друза, брата Тиберия; соответственно своему положению она, по примеру Ливии, стремилась играть роль охранительницы семьи и династических интересов Юлиев-Клавдиев, взяв под своё покровительство юного Калигулу и его сестру Друзиллу. [430] Нони Д. Калигула. Ростов-на-Дону, 1998. С. 77–78, 132.

Сплотившиеся вокруг Антонии приближённые принцепса составили противовес Сеяну и его ставленникам. Между тем префект не прекращал попыток полностью уничтожить детей Германика: Светоний сообщает, что агенты Сеяна и на Капри не оставляли Гая в покое, разными способами пытаясь вытянуть из него возмущение участью старших братьев, но Гай соблюдал осторожность и не поддался ни на какие провокации (Calig., 10–11). Письмо Антонии, доставленное в императорскую резиденцию на Капри её доверенным слугой Палласом указывало на исходившую от Сеяна угрозу и, по-видимому, призывало императора вмешаться и защитить своего племянника и внука (Joseph., AJ., LVIII, 6, 6). [431] Как сын Германика Калигула приходился Тиберию внучатым племянником, но поскольку его отец был в усыновлён своим дядей по настоянию Августа, Гай считался внуком принцепса. Однако Тиберий и без него должен был прекрасно понимать, что обеспечить безопасность своих наследников Гая и Гемелла он может, только устранив своего ставшего слишком могущественным фаворита.