Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

Таким образом, главные действующие лица драматических событий 31 года, Сеян и Тиберий, оба оказываются одновременно заговорщиками и жертвами заговора: заговору Сеяна противостоял контр-заговор Тиберия. Подобной точки зрения, вероятно, придерживался и Тацит, писавший, что Тиберий одолел Сеяна его же оружием (Tac. Ann., IV, 1). [439] Возможные интерпретации фразы Тацита "isdem artibus victus est" см.: Wiessen D. Isdem artibus victus est. Tacitus Annales, IV, 1, 3 // Mnemosyne. Ser. IV. Vol. XXIII, 1970. P. 402–407.

Подводя итог, можно сказать, что драматические события 31 года имели под собой династическую подоплеку и могут рассматриваться как борьба императора за сохранение власти в роду Юлиев-Клавдиев. [440] Meissner E. Sejan, Tiberius und die Nachfolge im Prinzipat. Erlangen, 1968. S. 52–53. Важно отметить, что казнь фактического создателя репрессивной системы не только не внесла каких-либо изменений в проводимый политический курс, как можно было бы ожидать, но сыграла в процессе ужесточения императорского режима роль катализатора (Suet. Tib., 61).

Падение Сеяна, с именем которого историки связывают развитие авторитарных, деспотических тенденций в правление Тиберия (ibidem), [441] Charlesworth M. P. Tiberius // САН. Vol. X, 1934. P. 628–631; Kornemann E. Tiberuus. Stuttgart, 1960. S. 223–227. вызвало в Риме волну террора, обрушившуюся на головы тех, кто, как казалось императору, мог быть сообщником казненного префекта. В страхе упустить реальных заговорщиков принцепс жестоко карал по малейшему подозрению; обвиняемые, пытаясь смягчить свою участь, запутывали в дело других, и террор приобрел широкий размах, оставив далеко позади репрессии против семьи Германика. [442] Гримм Э. Д. Исследования по истории развития римской императорской власти. Т. I. СПб., 1900. С. 319–320.

Для 31 г. Тацит сообщает только о четырех процессах, что объясняется утратой большей части текста. Были казнены дети Сеяна (24 и 26 октября) (CIL., XIV, 4533, 15ff), его родственник Элий Галл, казнена или принуждена к самоубийству Ливилла. В начале следующего года сенат принял суровые постановления против её памяти: damnatio memoriae , разрушение статуй и т. д. (Tac. Ann., VI, 2). Увидев на Лестнице Рыданий тела детей, покончила с собой Апиката. Вскрыл себе вены Публий Вителлий, в прошлом — легат в войске Германика, дядя будущего императора Вителлия, обвиненный доносчиками в том, что, заведуя казначейством, он предоставил в распоряжение Сеяна государственные средства для подготовки переворота. Помпонию Секунду, в садах которого некоторое время скрывался Элий Галл, каким-то чудом удалось избежать наказания. Следствие по делу о заговоре шло полным ходом, и римляне с достойным лучшего применения рвением разоблачали всё новых и новых сообщников казнённого префекта. Пример им подали консулы Трион и Регул, в конце того же года обвинившие друг друга в причастности к заговору Сеяна (Tac. Ann., V, 6–9, 11; Dio, LVIII, 11).

В 32 г. за оскорбление величия был привлечен к суду известный оратор, друг Овидия (Ovid. Epist., IV, 11) и Сенеки Старшего, Луций Юний Галлион, а также Секстий Пакониан, клиент Сеяна, благодаря высокому покровительству достигший преторской должности. Пакониан сам был известным делятором, и потому прекрасно понимал, каким способом легче всего избежать наказания или, по крайней мере, добиться его существенного смягчения. Находясь уже под следствием, он обвинил в свою очередь Лукания Лациара, стяжавшего себе печальную известность доносом на Тития Сабина (Tac. Ann., IV, 68–70). Ещё один друг Овидия (Ovid. Epist., I, 7; II, 2), знаменитый делятор и выдающийся судебный оратор, консул 20 г. (Tac. Ann., III, 2) Марк Аврелий Котта Мессалин, обвиненный в распространении порочащих Гая Цезаря слухов, был спасен от суда вмешательством принцепса (ibidem, VI, 3–5).

В том же году в сообщничестве с Сеяном были обвинены бывший претор и в прошлом приближённый Германика Квинт Сервей и друг Сеяна всадник Минуций Терм, которые, уже осужденные, запутали в дело Юлия Африкана, отца знаменитого в правление Клавдия оратора (Tac. De orat., 14–15), и Сея Квадрата. Всадник Марк Теренций благодаря смелой защите был оправдан. Вскрыл себе вены Секст Вистиллий, бывший претор, фаворит брата Тиберия Друза, а затем — приближённый Тиберия. Он обвинялся в написании какого-то сочинения в стихах или в прозе против Гая Цезаря. К решению уйти из жизни его подтолкнуло гневное письмо принцепса. На основании lex majestatis были привлечены к ответственности консуляр Анний Поллион и его сын Винициан, консул 28 г. Аппий Силан, Мамерк Скавр консул-суффект 21 года, известный автор трагедий и знаменитый оратор (Tac. Ann., VI, 29), а также консул 26 г. Кальвизий Сабин. Один из обвинителей, трибун городской стражи Юлий Цельс, выручил из беды Аппия и Кальвизия. Какие мотивы побудили его отозвать обвинение, неясно. Нередко таким способом деляторы вымогали у обвиняемых крупные суммы денег, но в данном случае Тацит ничего об этом не пишет. Рассмотрение дела Поллионов, отца и сына, было отложено, также как и дело Мамерка Скавра. Кальвизий благополучно пережил Тиберия, но при Гае Цезаре против него было возбуждено судебное дело. Не дожидаясь исхода процесса Гай Кальвизий и его жена покончили с собой (Tac. Hist., I, 48; Dio, LIX, 18).

О жесточайшем характере репрессий в этот период свидетельствует судьба некой Витии, престарелой матери Фуфия Гемина, по всей видимости, одного из казнённых по обвинению в соучастии в заговоре Сеяна. Её предали смерти только за то, что она носила траур по своему несчастному сыну. По личному распоряжению принцепса были казнены двое его приближённых Вескуларий Флакк и Юлий Марин. И тот и другой были давнишними друзьями Тиберия: они последовали за ним в изгнание на Родос и провели там целых семь лет, в течение которых будущему повелителю империи не раз приходилось опасаться за свою жизнь (Suet. Tib., 12). Вместе с Тиберием они вернулись в Рим в конце 2 г., и, наверное, радовались за своего друга в час его торжества, когда он был провозглашён сыном и наследником Августа. Став императором, Тиберий допустил их в свой "ближний круг" и в 26 г. в числе немногих избранных взял с собой на Капри. Трудно представить, чтобы эти люди, ни в горе, ни в радости не покидавшие своего царственного покровителя, могли быть причастны к заговору против него. Впрочем, Тацит не особенно горюет об их участи, так как оба они запятнали своё имя участием в политических процессах: Флакк выступал как один из обвинителей на процессе Либона Друза в 16 г., а Марин помог Сеяну расправиться с Курцием Аттиком (Tac. Ann., VI, 7-10; Dio, LVIII, 18).

В конце того же года погибли римские всадники Геминий, Цельс и Помпей; покончил с собой трибун Юлий Цельс. Скорее всего, с ним рассчитались за снисходительность к врагам принцепса, так некстати проявленную Цельсом в истории с обвинением Аппия и Кальвизия. Обстановка в государстве была такая, что Рубрий Фабат собрался бежать к парфянам, предпочитая жизнь в варварской стране полному тревог и страха существованию в Риме, где свирепствовал Тиберий (Tac. Ann., VI, 14; Dio, LVIII, 18).