Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

2 сентября 31 г. до н. э. у западного побережья Греции в морской битве сошлись два флота: эскадра Октавиана, внучатого племянника диктатора Юлия Цезаря, усыновлённого им по завещанию, встретилась в бою с кораблями Марка Антония и египетской царицы Клеопатры. Сражению при Акциуме, успех в котором сопутствовал Октавиану и его флотоводцу Агриппе, было суждено стать поворотным пунктом римской истории, знаменующем конец одной эпохи и начало другой.

В процессе оформления власти Октавиана, вышедшего победителем из гражданской войны 44–30 гг. до н. э., была создана новая политическая система — принципат, в эпоху Августа представлявший собой сложное сочетание полисно-республиканских и имперско-монархических элементов. [1] Егоров А. Б. Рим на грани эпох. Л., 1985. С. 103, 108, 129, 220. В Новое время проблемы формирования и развития принципата сделались предметом оживлённой научной дискуссии, история которой насчитывает к настоящему моменту более ста лет. Однако, хотя споры вокруг созданной наследником Юлия Цезаря политической системы не затихают до сих пор, современные учёные столь же далеки от разрешения данного вопроса, как и их коллеги в конце XIX века.

Более того, в исторической литературе последних десятилетий всё настойчивей проводится мысль о том, что решить его невозможно в принципе: слишком много препятствий встаёт на пути исследователей, бьющихся над загадкой принципата Августа. Это и несовершенство современной политической терминологии, обнаруживающиеся при попытках дать адекватные определения древнеримским политическим реалиям; и методы, применявшиеся принцепсами, чтобы привести в соответствие внешние конституционные формы режима с его внутренним содержанием; и естественная склонность учёных к модернизации исторической действительности.

Мы отнюдь не претендуем на то, чтобы предложить окончательное решение столь сложной и запутанной проблемы, создав, наконец, научную теорию принципата, адекватно отражающую его неоднозначный и внутренне противоречивый характер. Цель настоящего очерка состоит, скорее, в том, чтобы попытаться дать его краткое описание, отталкиваясь от тех выводов, которые были сформулированы предшествующей историографией. Однако, поскольку за время, прошедшее со времени выхода в свет второго тома "Римского государственного права" Т. Моммзена, интерес к этой теме не ослабевал, об Августе и принципате в целом было написано великое множество книг. Поэтому, нам поневоле придётся ограничиться разбором лишь некоторых из основополагающих трудов по данному вопросу.

Научная дискуссия вокруг принципата Августа возникает во второй половине XIX века, когда, строго говоря, и начинается академическое исследование указанной проблемы. При этом в поле зрения исследователей сначала оказалась формально-правовая сторона созданной Августом системы. Её детальный анализ был произведён Т. Моммзеном во втором томе его фундаментального труда. Власть принцепса, по Моммзену, представляла собой чрезвычайную магистратуру, имеющую республиканские корни, основу которой составляло сочетание проконсульского империя и трибунской власти. [2] Mommsen Th. Romische Staatsrecht. Bd. II. Leipzig, 1887. S. 747, 840, 872–873. При таком взгляде принципат оказывался системой политического дуализма, или, выражаясь языком Моммзена, "диархией" сената и императора. [3] Ibidem. S. 875.

Следует отметить, что немецкий учёный стремился создать систему римского государственного права и подчас сознательно игнорировал реальную политическую практику, чем объясняются многие особенности его выводов. Впрочем, отдельные высказывания Т. Моммзена свидетельствуют о том, что реальная расстановка общественно-политических сил в Риме в эпоху принципата представлялась автору "Римского государственного права" гораздо более сложной, чем можно было бы заключить из его исторической схемы. Он, в частности, замечает, что принцип "диархии" в системе государственного управления не был проведён с достаточной последовательностью. [4] Ibidem. S. 107. В другом месте Т. Моммзен говорит о том, что наряду с представлением о принцепсе как о республиканском магистрате, подотчётном в своей деятельности сенату и народу, очень рано обнаруживается иной взгляд на принципат, находящийся в резком противоречии с его конституционной формой. [5] Ibidem. S. 754ff. — Его элементами были, в частности, императорский культ и взгляд на принцепса как на dominus (ibidem, 755–763).

Большинство учёных, работавших в конце прошлого — начале нынешнего столетия, разделяли взгляды Т. Моммзена и развивали его теорию, внося, впрочем, свои коррективы. В этой связи можно назвать такие имена, как О. Карлова, П. Виллемс, Е. Герцог, Эд. Мейер и др. [6] Karlowa O. Romische Rechtsgeschichte. Bd. I. Berlin, 1885; Виллемс П. Римское государственное право. Киев, 1890; Herzog E. Geschichte und System der Romischen Staats. Leipzig, 1884–1891; Игер О. История Рима. СПб., 1876; Тома Э. Рим и Империя в первые века новой истории. СПб., 1899; Низе Б. Очерк римской истории и источниковедения. СПб., 1910; Meyer Ed. Caesars Monarchie und das Principat des Pompeius. Innere Geschichte Roms vom 66 bis 44. Stuttgart-Berlin, 1919. Последний объявил принципат системой, в которой вся полнота власти принадлежит сенату, а принцепс является лишь охранителем устоев восстановленной республики. [7] Meyer Ed. Caesars Monarchie… S. 95, 123–125. Об искреннем стремлении Августа сохранить основы республиканского строя говорит и Г. Ферреро. Постепенное нарастание монархических тенденций если и происходило, то помимо его воли. [8] Ферреро Г. Величие и падение Рима. Т. II. СПб., 1998. С. 404–405, 465.

Вместе с тем, у Т. Моммзена нашлись и критики, выступившие против теории "диархии". Из многочисленных работ этого направления [9] Драгоманов М. П. Вопрос о всемирно-историческом значении Римской империи и Тацит. Ч. I–II. Киев, 1864; Герье В. И. Август и установление империи // Вестник Европы. 1877, № 6–8; Mipsulet Cl. Les institutions politiques des Romains. Vol. II. Paris, 1883; Виппер Р. Ю. Очерки истории Римской империи. (2е изд.) Берлин, 1923. следует особо выделить две: "Август и его время" В. Гартгаузена и "Исследования по истории развития римской императорской власти" Э. Д. Гримма. Основной вывод В. Гартгаузена, сформулированный им на страницах его многотомного исследования, состоит в том, что концентрация в руках Августа традиционных республиканских магистратур создала новое монархическое качество. [10] Gardthausen V. Augustus und seine Zeit. T. II. Bd. I. Hbd. 1. Berlin, 1891–1904. S. 235. При этом немецкий историк античности не ограничивается рассмотрением формально-правовой стороны принципата, что было характерно для школы Т. Моммзена, но уделяет большое внимание реальной политической практике того времени.