Александр Шталь - Малые войны 1920-1930-х годов

Второй принцип французов — уменьшение активности (в смысле свободолюбивых стремлений) населения путем солидного налогового пресса, подогнанного, однако, под соответствующие статьи Корана.

Когда племя после сопротивления изъявляет покорность, прежде всего на него налагают штраф, по выплате которого начинается взимание «законного» налога — «тербита», причем весьма характерно, что первые годы племя платит лишь незначительную часть нормального налога (1/4 или 1/5). Из года в год тяжесть налога повышается и достигает, наконец, нормы. Таким образом, кабала, в которую попадает население, менее для него заметна. Весьма существенным моментом является то, что местные начальники племен — каиды и шейхи — не получают определенного жалованья, и заинтересовываются излишками налоговых поступлений. Это, конечно, великолепный способ довести до предела старания этих сборщиков податей.

Третий принцип французов — тщательное разоружение населения. Скорострельные ружья совершенно не оставляются туземцам. Старинные (часто кремневые) ружья иметь разрешается, но норма — одно ружье на селение. И, наконец, четвертое — это прикомандирование к каидам офицеров разведывательной службы — своего рода комиссаров, дабы иметь глаза и уши в гуще местного населения.

Совокупность изложенных четырех правил составляет в общих чертах французскую систему управления — систему, направленную к полному экономическому обескровлению населения и подрыву его способности сопротивления хозяевам страны — французам.

Но наряду с умелым администрированием французский капитал развивает довольно энергичную экономическую деятельность, которая, в свою очередь, является немаловажным звеном в общей цепи условий, обеспечивающих его укрепление в стране. В первую голову усилия французского капитала направлялись на улучшение путей сообщения.

Без хороших дорог, в частности без железных дорог, совершенно немыслимо ведение сколько-нибудь серьезных военных операций, особенно при больших расстояниях. Поэтому французы параллельно с военным продвижением в глубь страны занялись прокладкой и железных дорог. Первоначальная конструкция последних отличалась большой простотой и преследовала исключительно военные цели. Это были полевые узкоколейки. По мере «пацификации» соответствующего участка и дорога получала более постоянный характер и переходила на нормальную колею. В связи с этим железнодорожная сеть Марокко до настоящего времени еще носит двойственный характер — дорог чисто военных и дорог общего пользования.

К железнодорожному строительству французы приступили в 1912 г. К 1921 г. Марокко уже имело в эксплуатации сеть протяжением 2775 км; кроме того, до 500 км было частью в постройке, частью в проекте.

Все крупные города и порты (Фес, Мекнес, Рабат, Касабланка, Марракеш и др.) соединены железнодорожной колеей. Сообщение с Алжиром происходит по магистрали Фес — Таза — Уджда — Оран. Одновременно с железными дорогами была создана еще более широкая сеть шоссейных и грунтовых дорог, а также широко разветвленная телеграфная сеть.

Так как до постройки Алжирской железной дороги связь с метрополией осуществлялась исключительно морским путем, то французы, конечно, обратили серьезное внимание на оборудование портов. Естественные условия марокканского берега в этом отношении крайне неблагоприятны: береговая линия мало изрезана и хороших бухт нет. Приходится создавать их искусственно. Для всего атлантического побережья Марокко главным портовым городом является Касабланка; здесь были произведены огромные строительные работы, и в настоящее время создан отлично оборудованный порт. Подобные же работы производятся и частью закончены в Рабате, Агадире, Сафи, Кенитре. Жизнь портовых городов развивается энергично; количество приходящих судов с каждым годом все увеличивается, растет население, развиваются торговля и производства.

Из промышленных предприятий в первую очередь развиваются те, которые связаны с сельским хозяйством; сюда, прежде всего, относится мельничное дело, успевшее широко развернуться в ряде хлебных центров Марокко. Начинает развиваться лесное дело. Быстро идет процесс индустриализации производства оливкового масла — та область промышленной деятельности, которая может считаться национальной. В связи со строительной лихорадкой растут заводы строительных материалов — кирпичные, цементные, лесопильные и т. п. Заводы работают полным ходом, в предприятия вложены солидные французские капиталы. Из минеральной промышленности получили широкое развитие добыча и переработка фосфатов — успешно функционирует «Office Cherifien des Phosphates».

Горная промышленность пока еще в зачаточном состоянии — развитию ее препятствуют, с одной стороны, довольно жесткие правила об изысканиях и разработках, с другой — почти не прекращающиеся военные действия. Удобный момент для «вложения капитала» еще не настал. Но у капиталистов тоже существует своя стратегия и тактика: выжидая в одном направлении, они решительно и упорно наступают в в других. Достаточно показательна, например, деятельность «Compagnie Магосаіпе» — анонимного общества французских коммерсантов в Марокко. «После своего создания (1902 г.), относящегося ко времени, когда Марокканский терифиат еще не был протекторатом Франции, это общество продолжало непрерывно развиваться и не переставало оказывать самое широкое содействие распространению французского влияния и делу колонизации. Благодаря сети своих агентов по всем городам, благодаря опытному и знакомому с местными условиями персоналу, закрепленному положению и связям с крупными финансовыми группами метрополии это общество занимает первое место в коммерческой и промышленной жизни Марокко. Нет почти ни одного крупного предприятия, где “С. М.” не принимала участия» [102] «Le Матос», приложение к журналу «La Yie Technique et Jndustielle». .

Работы по устройству портов, постройке и эксплуатации железных дорог (нормальной колеи) — все это так или иначе связано с деятельностью «Марокканской компании». Точно так же компания эта прибирает к рукам и земельные культурные участки; в районе Касабланки, Рабата, Кенитры, Сафи — всюду имеет она земельную собственность.

Французские культуртрегеры настойчиво занялись превращением старого Марокко в «Магос utile». Торговля в Марокко быстро растет: со 150 млн франков в 1912 г. она дошла более чем до 386 млн в 1918 г. Доля самой Франции выросла за это время с 43 до 70 %. Преобладание Франции в тоннаже примерно такое же. В 1917 г. из 1580 судов, с тоннажем в 1¼ млн тонн, вошедших в марокканские порты, 895, с тоннажем в 865 000, пришло под французским флагом. Пропорция французских судов, посещающих марокканские порты, возросла за 5 лет с 39 до 70 %. Одного этого было бы достаточно, чтобы перевернуть вверх дном весь исторически сложившийся жизненный уклад страны, чтобы придать этому перевороту болезненно-мучительный характер. На деле эта ломка старого быта совершается в еще более ужасных формах. В Марокко орудует капитал-завоеватель, капитал-хищник. К экономическому действию его присоединяются и меры чисто насильнического, грабительского характера. Происходит открытое военное подавление всего противящегося новому строю жизни. Старые основы хозяйства, его элементы, само население уничтожаются вооруженной рукой. В результате страна переживает настоящую социальную катастрофу. Наряду с зародышами развивающегося капитализма, наряду с первыми проявлениями накапливания капитала в лице фабрик, заводов, железных дорог, чистеньких и нарядных европейских городов на каждом шагу встречаются картины невероятнейшей нищеты и упадка. Улицы всех городов Марокко покрыты тысячами нищих, одетых в лохмотья и влачащих самое жалкое существование. Число безработных и нищих растет с каждым новым успехом французского оружия. Получается самая дикая, самая возмутительная картина массовой пролетаризации, вернее — пауперизации страны.