Александр Шталь - Малые войны 1920-1930-х годов

В начале 1919 г. Беренгер оттеснил противника в горы и восстановил сообщение Тетуана с Ларашем через Фондак. В 1920 г. — в целях блокады джебала — испанцами был взят Чечауан.

В 1921 г. намечалась заключительная операция, долженствовавшая привести к захвату «мятежника» и разгрому его «банды». Боевые действия, начатые в апреле, продолжались до июня. Рэссули, теснимый со всех сторон, был близок к полному поражению, как вдруг аннуальская катастрофа совершенно изменила всю обстановку. Беренгеру поневоле пришлось оставить свои операции в Тетуанском районе и поспешить на помощь к Мелилье. Пришлось исправлять положение. К концу лета 1921 генерал Беренгер восстановил границы Мелильского округа и в 1922 г. возобновил наступление на Рэссули. Летучие колонны продвигались успешно, была взята Тазарута — резиденция Рэссули, который с горстью приверженцев бежал в горы. Скоро и последнее убежище Рэссули было открыто и оцеплено. В этот момент Беренгер был отставлен от должности, и Рэссули снова вздохнул свободно. Сменивший Беренгера генерал Бюргет, по характеристике известного военного корреспондента в Марокко Реджинальда Канна, «пустой путаник и болтун», сразу же заявил, что благодаря ему теперь можно будет пройти пешком всю испанскую зону от Мелильи до Лараша более спокойно и безопасно, чем от Пуэрта-дель-Соль [103] Предместье Мадрида. до Мадрида. Чтобы достигнуть таких результатов, он ограничился тем, что стал все делать наоборот: помирился с Рэссули, вернул ему все его «права и привилегии» и начал снова наступать на Рифф со стороны Мелильи.

Испано-марокканские войны конца XIX — начала XX в.

Затем последовали новые смены. Наконец, выступает на сцену Примо де Ривера. Новый глава правительства прежде был противником «марокканской авантюры» и был сторонником полного оставления «зоны влияния». «Надо желать, чтобы наша отдаленная Африка была еще подальше, чем теперь», — говорил он в 1917 г. в Кадисе. Но когда Примо де Ривера очутился во главе директории, он уже должен был кое с чем считаться и осторожней высказывать свои взгляды. Вначале он колебался принять какое-либо определенное решение и предоставил делам идти так, как он их застал, назначил правительственным комиссаром Марокко генерала Эзпуру — бесцветную личность — и понудил его возобновить договор с Рэссули. Наконец, после долгих размышлений Примо де Ривера решил постепенно сокращать фронт и отводить войска на более глубокие позиции, не указывая, однако, где эти рубежи и будет ли свертывание временным или окончательным. Подобное решение вызвало сильное недовольство среди военных кругов, считавших это унижением достоинства державы и полным признанием бессилия после таких колоссальных затрат и средств, и энергии. Во время июльской поездки в Марокко генералу пришлось наслушаться по своему адресу от офицеров оккупационной армии немало «крылатых словечек». Вскоре, едва только началось свертывание некоторых испанских постов, внезапно разразилась буря. Все племена, жившие в районе Тетуана и Чечауана, взялись за оружие, прервали сообщение между этими городами, осадили их гарнизоны и атаковали испанские укрепленные линии на реке Лауа к западу от Чечауана с отмеченными выше результатами.

Понятно, какое волнение вызвали в Испании эти известия из Марокко. Генеральская диктатура, возглавляемая Примо де Ривера, и без того не имевшая под собой твердой почвы, совсем зашаталась. Политическое положение в Испании угрожающе обострилось. Король Альфонс и Примо де Ривера, бывшие в это время в поездке по стране, спешно вернулись в Мадрид. Ввиду панического характера сведений, поступавших из Марокко, диктатор вынужден был преодолеть свое «отвращение к марокканскому вопросу» и счел нужным отправиться в Тетуан с несколькими другими членами директории. Поездка эта привела генерала к очень печальным выводам относительно состояния и настроения войск и конечных перспектив борьбы. В прокламации к войскам, выпущенной генералом и имевшей целью поднять мужество бойцов, имеется ряд признаний, мало лестных для национального самолюбия.

Характерны, например, строки:

«Известно, что испанские солдаты более многочисленны и гораздо лучше вооружены и снабжены, чем мавры. Не подобает им отдавать свои ружья и пулеметы в руки врага, который обратит это оружие против нас же. Лучше умереть со славой, чем стать пленником врага. Солдаты должны питать доверие к своим вождям, которые их скоро приведут к победе».

Свое красноречивое воззвание генерал заканчивает торжественным обещанием оставаться в Тетуане до близкого торжества войск экспедиционного корпуса. Однако войска этим воззванием, по-видимому, не очень-то были растроганы. Но и правительство, говоря о необходимости восстановления положения в Марокко, не скрывает трудностей выполнения этой задачи. Оценка положения видна из следующего воззвания (в сентябре) директории к испанскому населению:

«Сейчас дело не в изучении марокканской проблемы, вопроса о протекторате или о составлении новых планов оккупации. Суть дела — во всеобщем восстании туземного населения, ставящем в опасность все занимаемые нашими войсками позиции Это — настоящая война, и на нее надо ответить такой же войной, и не на словах и не ради приличия, но в целях самосохранения, с чувством полной солидарности. При таком положении не должно быть терпимо никакое слово, никакое сообщение, могущее вредно подействовать на моральное настроение солдат или подорвать авторитет правительства».

Вряд ли этими фразами директории удастся поддержать свой авторитет. Дела же ее совсем плохи. Правильно пишут французы:

«Крупные неудачи в Марокко ставят директорию в еще более тяжелое положение потому, что она является детищем переворота и держится только диктатурой. Чтобы оправдать свое существование, директории нужен успех; она не может держаться, если в своих предприятиях не будет успевать лучше, чем ее предшественники. Для всех ясно, что генерал Примо де Ривера поставил свою последнюю карту на Тетуан; нет ничего удивительного, что генерал бросил все и отправился туда сам, чтобы ценой всех усилий предотвратить гибельный ход событий».

Но роковым образом директория попадает в тупик. Несколько месяцев назад горячо дебатировался вопрос о необходимости эвакуации части Марокко, сам Примо де Ривера был сторонником такого решения. Но слишком много говорили, когда надо было действовать! Теперь же Испания даже при желании не может эвакуировать Марокко. Напротив, теперь Марокко само притягивает все силы метрополии на африканскую землю.