Клиффорд Фауст - Великий торговый путь от Петербурга до Пекина [История российско-китайских отношений в XVIII–XIX веках]

Такое лекарство от всех недугов не могло пройти незамеченным мимо всевидящего ока вельмож российского императорского двора и Коммерц-коллегии. Уже в середине XVII столетия император своим указом запретил купцам-единоличникам, как русским, так и сибирским, торговлю ревенем под угрозой смертной казни безо всякого снисхождения. К концу того же века торговлю ревенем поручили крупному купцу И. Исаеву с передачей ему исключительного права на пятилетний период. Исаеву разрешили беспошлинный ввоз до 50 пудов (около 950 килограммов) сушеного корня ревеня. И все это ради поддержания высокой цены на него. Когда срок действия договора с ним истек, монополию на ввоз ревеня передали еще на пять лет гамбургскому купцу Матиасу Поппу, после которого предпринималась попытка установления собственно государственной монополии. В 1704 году придворному стольнику Л.А. Синявину разрешили ввозить на территорию Сибири больше 300 пудов (4,5 тонны) ревеня в год.

Настоящий интерес российского двора к торговле ревенем проявился только с учреждением во времена правления Петра Великого в 1706 году Главной аптеки. А чуть позже открыли еще и Медицинскую канцелярию, вдохновителем которой числится шотландский лекарь по имени Роберт Эрскин (или Роберт Карлович Арескин, как он предпочитал, чтобы его величали в России), с которым Петр Алексеевич познакомился в Голландии. Медицинской канцелярии сразу поручили общий контроль над сбором, распределением и продажей всех лечебных препаратов владельцам аптек России, в том числе относительно небольшому количеству частных провизоров. Специалисты данной канцелярии все последующие годы постоянно настаивали на том, чтобы весь ревень, предназначенный для использования в России в медицинских целях, проходил через их руки, чтобы его не ввозили из Европы через Ригу или Ревель. И речь шла не столько о финансовой выгоде, сколько об уверенности в том, что страждущим выписывается по-настоящему действенный препарат, причем находящийся в приличном состоянии. Через произвольные промежутки времени специалисты Медицинской канцелярии приобретали у Коммерц-коллегии мелкие партии ревеня пудов по пятьдесят или меньше для распределения по государственным аптекам, между врачами частной практики и провизорами. В 1738 году, например, в Кабинете разрешили продажу ревеня данной канцелярией частным аптекам партиями не больше 10 фунтов как минимум по цене 6 рублей за фунт. Частным лицам, не получившим диплома о медицинском образовании, продавать ревень категорически запрещалось. Исключение касалось только лишь областей России, где отсутствовали специалисты провизоры или врачи, и там на человека выписывали не больше половины фунта снадобья.

Невзирая на такой строгий государственный контроль, в 1720-х годах на ревень тоже распространились послабления в ограничении оборота в торговле между Сибирью и Китаем. А 26 июня 1727 года провозглашалась свобода на сбыт ревеня в частной сфере торговли, хотя в представительство Государственного казначейства Тобольска поступило распоряжение продолжать его закупку партиями по 200–300 пудов в год. Скупку ревеня предлагалось производить по местным ценам Тобольска у купцов-единоличников, приобретавших его на границе, либо поручать его приобретение назначенному частному фармацевту. Такое количество ревеня потребовали в Москве присылать из Тобольска, некоторую часть от которого предполагалось передавать в распоряжение Медицинской канцелярии, а остальную долю намечалось сбывать в Москве или отправлять за границу по ценам, назначенным Коммерц-коллегией. Для организации вывоза ревеня на Запад через Санкт-Петербург или Архангельск особым указом предписывалось всем заинтересованным в таком деле русским или иноземным купцам подать в Коммерц-коллегию соответственную заявку. Даже в тот период либерализации торговли не прекращалось полностью вмешательство государства в торговлю ревенем, и частная торговля этим снадобьем в любом случае продлилась недолго.

За четыре года свободной торговли ревенем, судя по показаниям свидетелей, данным в ходе предварительного следствия, проводившегося сотрудниками Счетной провиантской комиссии, купцы-единоличники с порученным им делом справлялись из рук вон плохо. Качество этого корня понижалось, и он часто прибывал большими партиями, из-за чего возникали колебания цен в недопустимо широком диапазоне, а также причинялся вред тем, кому предлагалось его продавать Коммерц-коллегией. Государственными учреждениями сбывалось по 200–300 пудов ревеня в год, однако купцы-единоличники очень часто завозили его в разы больше такого количества.

В сложившейся на тот момент ситуации в Правительствующем сенате по совету Коммерц-коллегии в 1731 году приняли решение восстановить роль государства; купцам-единоличникам снова запретили заниматься оборотом ревеня. А в Императорское казначейство, Коммерц-коллегию и Сибирский приказ поступило распоряжение объединить усилия по заключению контрактов на монгольской границе на поставку ревеня в количествах предельно ограниченных для обеспечения постоянной «высокой цены и максимальной государственной прибыли». Сенаторы потребовали от членов соответствующей коллегии провести всестороннее исследование проблемы приобретения и особенно сбыта ревеня, а также предоставить Сибирскому приказу исчерпывающую информацию о рыночном спросе и запрашиваемых ценах. А сотрудникам Сибирского приказа, в свою очередь, поручалось тогда заключить контракт со специально назначенным купцом на получение поставок ревеня на границе. При этом требовалось обращать самое пристальное внимание на достижение такого равновесия спроса на данный товар и его предложения, чтобы европейские цены сохранить на высоком уровне. Однако запрещалось создавать крупные запасы товара ради предотвращения его порчи в силу длительного хранения на московских складах.

Всем купцам-единоличникам, владеющим ревенем или уже заключившим контракт на его поставку на границе, предписывалось сдать данный товар на склады Императорского казначейства или его представительств в Москве, а также Тобольске по текущей закупочной цене с возмещением им транспортных расходов. На протяжении нескольких лет казначейство обходилось огромным количеством приобретенного или заказанного по контрактам русскими купцами ревеня еще до наступления 1731 года. Московский купец Семен Калинин с партнерами ввез из-за рубежа больше 900 пудов ревеня, заказанного по контрактам, заключенным еще до 1731 года и переданным Коммерц-коллегии четыре года спустя. Еще один купец, Филипп Крюков, передал в распоряжение местного представительства казначейства в Тобольске 136 пудов 28 фунтов копытчатого ревеня, приобретенного им в Кяхте в обмен на дубленые шкуры (юфть). А текстильщик Иван Дмитриев сообщал в своем прошении в 1733 году о том, что тремя годами раньше он заключил контракт на поставку ему 300 пудов ревеня, которые он собирался вывезти в Испанию для обмена на холст-сырец, чтобы подвергнуть его переработке на своей текстильной мануфактуре.