Теодор Моммзен - Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

В том же духе, в каком правительство заботилось об отношениях Египта с Южной Африкой и арабскими государствами, и с еще большим успехом сначала Август, а за ним, без сомнения, и все его благоразумные преемники заботились о торговых путях в самом Египте. Система дорог и портов, созданная первыми Птолемеями по стопам фараонов, вместе со всей административной системой пришла в полное расстройство во время смут при последних Лаги-дах. Мы не имеем определенных сведений о том, что Август снова привел в порядок сухопутные и водные дороги и гавани Египта; тем не менее не подлежит сомнению, что все это было сделано. Копт оставался в течение всей эпохи империи узловым пунктом этих сношений 463 . Из одного недавно найденного документа явствует, что в первые годы империи обе дороги, ведущие из Копта в гавани Миос-Гормос и Беренику, были исправлены римскими солдатами и в подходящих местах снабжены необходимыми водоемами 464 . Канал, соединяющий Красное море с Нилом, а следовательно, и со Средиземным морем, и в римское время имел лишь второстепенное значение; вероятно, он служил преимущественно для перевозки глыб мрамора и порфира с восточного берега Египта к Средиземному морю, но судоходным он оставался во все время империи. Император Траян восстановил этот канал и даже удлинил. Вероятно, это он соединил канал с Нилом подле Вавилона (недалеко от Каира), до разделения Нила на рукава, чем сделал этот канал более полноводным, и дал ему название «реки Траяна» или «Императорской реки» (Augustus amnis), отчего эта часть Египта впоследствии получила название Augustamnica («Августоречная»).

Август серьезно заботился также об уничтожении пиратства на Красном и Индийском морях; египтяне были обязаны ему тем, что еще много лет спустя после его смерти на морях не появлялось ни одного пиратского паруса и корабли пиратов сменились торговыми судами. Правда, в этом отношении было сделано далеко не все. То, что правительство, время от времени давая боевые задания эскадре в этих водах, не создавало здесь, однако, постоянного военного флота, то, что капитаны римских торговых судов в Индийском море регулярно брали на борт стрелков, чтобы защищаться от нападений пиратов, — все это могло бы показаться странным, если бы не тот известный факт, что первородным грехом римского императорского правительства или, вернее, римского правительства вообще было его относительное равнодушие к безопасности морей повсюду — здесь так же, как у берегов Бельгии или на Черном море. Правда, правительства Аксомиды и Сапфара уже в силу географических условий должны были уделять борьбе с пиратством еще большее внимание, чем римляне в Берееике и Левке-Коме; возможно, что именно это обстоятельство содействовало тому, что римляне в общем сохраняли хоро-пше отношения с этими хотя и более слабыми, но зато необходимыми соседями.

Выше было уже сказано, что египетская морская торговля если не с Адулидой, то с Аравией и Индией в эпоху, непосредственно предшествовавшую римскому владычеству, велась в основном не египтянами. Крупная морская торговля с Востоком началась в Египте благодаря римлянам. «При Птолемеях, — говорит один современник Августа, — не более 20 египетских кораблей в год отваживалось выходить из Аравийского залива, теперь же ежегодно в Индию отправляется до 120 купеческих кораблей из одной только гавани Миос-Гор-мос». Барыши от торговли, которые прежде римский купец должен был делить с персидским или арабским торговым посредником, стали поступать к нему полностью с того времени, как была установлена непосредственная связь с более отдаленным Востоком. Это было достигнуто, вероятно, прежде всего тем, что хотя египетские гавани и не были прямо закрыты для арабских и индийских судов, они все же фактически сделались недоступными для них в результате введения дифференцированных пошлин 465 ; такое внезапное изменение в торговых отношениях можно объяснить лишь изданием своего рода «Навигационного акта» в интересах собственного судоходства. Однако торговый оборот не только был принудительно превращен из пассивного в активный, но возрос также и абсолютно, отчасти вследствие того, что на Западе увеличился спрос на восточные товары, отчасти за счет прочих торговых путей через Аравию и Сирию. Становилось все более ясно, что для арабской и индийской торговли с Западом путь через Египет является самым коротким и самым дешевым. Ладан, шедший в древнейшие времена большей частью сухим путем через внутреннюю Аравию в Газу, впоследствии привозился преимущественно морем через Египет. Во времена Нерона торговля с Индией получила новый размах благодаря тому, что один опытный и отважный египетский капитан, Гиппал, вместо того чтобы держаться извилистой береговой линии, осмелился после выхода из Аравийского залива направиться открытым морем прямо в Индию. Он знал о существовании муссонов, которые моряки, плававшие после него этим путем, называли с тех пор Гиппалом. С этой поры переезд сделался не только более коротким, но и менее подверженным нападениям со стороны разбойников на суше и на море. О том, в какой степени прочный мир и возраставшая потребность в роскоши повысили на Западе потребление восточных товаров, можно до некоторой степени судить на основании постоянных жалоб в эпоху Веспасиана по поводу огромных сумм, уплывавших в связи с этим из империи. Общий итог^же-годных платежей арабам и индусам за закупленные у них товары Плиний исчисляет в 100 млн сестерциев (около 10 млн золотых рублей) и для одной только Аравии — в 55 млн (около 5,5 млн золотых рублей); правда, часть этой суммы покрывалась экспортом товаров. Арабы и индусы покупали на Западе металлы: железо, медь, свинец, олово, мышьяк; ранее упомянутые египетские товары: вино, пурпур, золотую и серебряную утварь, а также драгоценные камни, кораллы, шафранный бальзам; однако они давали Западу больше предметов роскоши, чем получали от него. Поэтому римское золото и серебро в большом количестве уплывало в крупные торговые пункты Аравии и Индии. В Индии римские деньги уже при Веспасиане получили такое распространение, что их сбывали туда с надбавкой в цене. Большая часть этой торговли с Востоком приходилась на долю Египта, и если рост торговли благодаря увеличению таможенных поступлений шел на пользу имперской казне, то необходимость постройки собственных кораблей и организации собственных торговых поездок повышала благосостояние частных лиц.

Итак, если римское правительство ограничило свое господство в Египте узким пространством в пределах судоходной части Нила и либо из малодушия, либо из благоразумия, но во всяком случае с твердой последовательностью, никогда не пыталось завоевать Нубию и Аравию, то, с другой стороны, оно настойчиво стремилось овладеть крупной торговлей с Аравией и Индией и во всяком случае добилось того, что значительно стеснило своих конкурентов. Строжайшее соблюдение собственных торговых интересов является характерной чертой политики республики и в не меньшей степени — политики принципата, особенно в Египте.