Алексей Фомин - Война с продолжением

Вопрос о возможной оккупации Константинополя привлек большое внимание общественного мнения как в Англии и Франции, так и в Турции, еще до самой этой акции. Газета Le Temps 2 марта призывала союзников сделать все, чтобы восстановить авторитет султанского правительства по всей Турции. В отличие от заседавших в Лондоне политиков газета проводила четкую грань между Высокой Портой и националистами. Предполагаемая союзническая акция в турецкой столице рассматривалась как безусловно вредная для интересов Франции. «Пока не будет восстановлен авторитет центрального правительства во всей азиатской Турции, демонстрации, которые производятся на Босфоре, часто рискуют развить в Анатолии дух мятежа и насилия. На кого тогда обрушатся ответные удары? На французские войска, которые охраняют Киликию» [566] Le Temps. 2 mars 1920. . 8 марта газета констатировала: «Константинопольское правительство потеряло все, что у него оставалось от доверия. Патриотичные и энергичные турки теперь находят себе место только в националистическом лагере» [567] Le Temps. 8 mars 1920. . В английской прессе наблюдалась разноголосица. Газета Observer писала «Теория "залога" [568] Имеется в виду британская идея использовать арестованных турецких националистов как заложников за киликийских армян. , предложенная г. Ллойд Джорджем, должна быть подвергнута серьезному испытанию. Мы будем чрезвычайно счастливы, если сможем констатировать, что энергичная мера, которая скоро будет принята, заставила Мустафу Кемаля прислушаться к голосу разума». Газета Daily Telegraph сообщала: «Кажется, на этот раз наши союзники слегка изменили свои взгляды. Официальная Франция колеблется, общее мнение полностью изменилось, и туркофильские настроения подают признаки упадка. Если Франция хочет сохранить свой престиж на Востоке, нужно, чтобы она приняла активное участие в любой политической, морской или военной акции, которую предложит Великобритания». В то же время консервативная The Times сама проявляла сочувствие к «туркофильским настроениям»: «Мы не можем себе представить, чтобы наиболее рьяные любители политических трудностей в Европе когда-либо помышляли оккупировать Константинополь, послав туда исключительно британские силы, или чтобы такое решение могло бы быть принято без предварительной консультации с союзниками…Союзные страны не хотят приносить новые жертвы в золоте или в человеческих жизнях, если их честь не поставлена на карту. Они не согласятся сражаться, чтобы защитить интересы некоторых международных финансистов, которые намереваются расчленить азиатскую Турцию» [569] Английские газеты здесь цитируются по обзорам иностранной прессы в Le Temps. 8 mars 1920, 9 mars 1920. . В то же время поступали сообщения о сочувствии Турции из французского Туниса [570] Le Temps. 12 mars 1920. и английской Бенгалии, где в знак протеста был объявлен бойкот британских товаров [571] Le Temps. 10 mars 1920. .

Сразу после оккупации столицы турецкие националисты приступили к организации независимого центра власти в Анкаре, которая с конца осени была резиденцией Кемаль-паши. Депутаты разогнанного меджлиса, избежавшие ареста, приглашались прибыть в Анкару для того, чтобы войти во вновь создаваемое Великое национальное собрание Турции (BHCT). В регионах, чьи депутаты прибыть не могли, проводились довыборы. Стамбульский меджлис окончательно прекратил работу 12 апреля, а Национальное собрание в Анкаре открылось уже через 9 дней и сразу же сформировало новое правительство — Исполнительный комитет во главе с самим М. Кемаль-пашой. Теперь в Турции окончательно оформилось двоевластие. С одной стороны — марионеточное и бессильное, но официально признанное правительство великого визиря в Константинополе, с другой — никем пока не признанное, но независимое и достаточно эффективное правительство Кемаля в Анкаре. Полный разрыв отношений националистов с Константинополем был теперь несомненным.

Итак, военная акция в турецкой столице не привела к ожидаемым результатам. Война в Киликии продолжалась, но теперь турецкие националисты обрели более четко оформленный политический центр. Поскольку этот центр находился далеко от расположения войск Антанты, не могло быть и речи о его ликвидации их собственными силами, что ставило под угрозу не только французские, но и английские планы в отношении Малой Азии, Фракии и Проливов. В частности, под угрозой оказался проект Ллойд Джорджа по утверждению Греции в районе Смирны в качестве британского оплота в непосредственной близости от Проливов. Французы не прочь были смягчить те статьи будущего мирного договора, которые не затрагивали их интересов. В частности, как уже отмечалось, Мильеран всерьез рассматривал возможность эвакуации греческих войск из Смирны. Такая перспектива не могла не беспокоить греческое руководство, задача которого состояла в том, чтобы как можно прочнее привязать политику Антанты в отношении Турции к собственным территориальным амбициям. Понимая, что наибольшая угроза этим амбициям исходит со стороны Франции, греческий премьер-министр Э. Венизелос предпринял попытку привлечь французов на свою сторону, воспользовавшись их слабым местом — неудачами в Киликии. В разговоре с Ф. Бертело 19 марта Венизелос пожаловался на изменение французской позиции по вопросу о Смирне и указал, что он имеет первостепенное значение для греческого общественного мнения. Бертело, в свою очередь, сослался на французское общественное мнение, для которого неприемлема затяжная война с Турцией. Венизелос ответил, что Франции самой невыгодно препятствовать утверждению Греции в Смирне, поскольку «греческая поддержка на Востоке, и в частности в Турции, в будущем будет гарантирована Франции, и это представляет большую важность, поскольку уже сейчас греческая армия может предоставить в наше распоряжение против турецких националистов более 100 000 человек, хорошо организованных и обученных нами самими (французами — А.Ф. )». Иными словами, Венизелос откровенно предлагал свои услуги для расправы с кемалистским движением [572] DDF, 1920, Т. 1. № 265. Berthelot â Millerand. 19/03/1920. Р. 390 — 393. См. также: ibid. № 332. Millerand â Cambon. 3/04/1920. Р. 475. . В результате Венизелосу удалось добиться от Мильерана обещания не препятствовать закреплению Смирны за Грецией [573] DDF, 1920, Т. 1. № 344, Millerand â Cambon. 6/04/1920. Р. 490. .

У нас нет сведений, был ли демарш Венизелоса предпринят по его собственной инициативе или же был инспирирован Ллойд Джорджем (что вполне вероятно). Но, во всяком случае, британский МИД решил использовать против кемалистов другое оружие. До Константинополя стали доходить сведения, что условия мирного договора будут крайне тяжелыми для Турции. Де Робек писал в Лондон, что добиться их выполнения можно будет только силой, которой у Антанты не было, и что ни один Великий визирь таких условий не примет [574] DBFP, Ser. 1, Vol. 13. № 37. De Robeck to Curzon. 30/03/1920. Р. 52–53. , но если смягчение условий невозможно, лучше иметь визиря, открыто враждебного националистам. Очевидно, эта идея получила одобрение, тем более что у англичан была уже подходящая кандидатура. Под их давлением 5 апреля великим визирем вновь стал Дамад Ферид-паша. После своего вступления в должность он однозначно заявил де Робеку о готовности правительства бороться с кемалистами не только силой морального авторитета халифата, но и силой оружия, используя для этого как регулярные турецкие части, так и нерегулярные отряды повстанцев, поднявшихся против произвола националистов в Анатолии [575] DBFP, Ser. 1, Vol. 13. № 48 De Robeck to Curzon. 11/04/1920 Р. 61–62. . Керзон дал согласие на этот план, но распорядился не обнадеживать Ферид-пашу смягчением условий мира [576] DBFP, Ser. 1, Vol. 13. № 52. Curzon to de Robeck. 20/04/1920. Р. 63–64. . Подобного рода восстания действительно имели место, и Дамад Ферид просил у англичан поддержки для них. Де Робек и Мильн обещали всяческую поддержку оружием и боеприпасами. Де Робек предложил даже специальный план, который предполагал при помощи подобных движений отбросить националистов от южного берега Мраморного моря, изолировав их в Центральной Анатолии и на побережье Черного моря, которое можно было бы контролировать с помощью флота. Об этих операциях французов предполагалось только ставить в известность, не спрашивая их согласия. Таким образом, англичане теперь готовы были развязать гражданскую войну, лишь бы избавиться от кемалистов. Желая подтвердить свою преданность англичанам и вдохновить антикемалистские движения, шейх-уль-ислам (главный мусульманский законовед) нового правительства издал фетву, проклинающую националистическое движение [577] Это было аналогично христианской анафеме. В ответ улемы Анкары издали свою фетву, проклинавшую правительство и его пособников. . Однако эффективность таких действий была невелика. Уже 23 апреля заместитель де Робека адмирал Уэбб сообщил о разгроме под Пандермой крупнейшего антикемалистского движения во главе с черкесом Анзавуром и тут же предостерег от попыток использовать греческую армию, чтобы навязать туркам условия мира [578] DBFP, Ser. 1, Vol. 13. № 54. Webb to Curzon. 23/04/1920. Р. 64–65. .