Алексей Фомин - Война с продолжением

Относительно дальнейшей линии поведения среди англичан существовали разные точки зрения. Алленби предлагал признать новый статус эмира Фейсала, поскольку альтернативой, по его мнению, была бы война с ним, в которую Великобритания была бы втянута французами, будучи абсолютно неподготовленной [589] RS, Vol. 2. Allenby to Curzon. 18/03/1920. Р. 122. . Он предлагал признать новый режим и создать конфедерацию Сирии, Палестины и Месопотамии с сохранением британской и французской администрации [590] DBFP, Ser. 1, Vol. 13. № 223. Allenby to Curzon. 18/03/1920. Р. 231. . Эту точку зрения подержал полковник Мейнерцхаген, указав, что непризнание Фейсала будет на руку только французам. Он предложил признать за эмиром новый титул короля объединенной Сирии при условии, что Фейсал не будет вмешиваться в дела британской администрации в Палестине и французской — на побережье [591] RS, Vol. 2. Meinertzhagen to Curzon. 17/03/1920. Р. 121. . Керзон, однако, решительно отверг подобные предложения. По его словам, британское руководство, разумеется, не допускало и мысли о возможности войны против Фейсала. Но оно не могло позволить, чтобы его ставили перед фактом свершившихся событий. Это было узурпацией полномочий мирной конференции, и признание такого решения создало бы опасный прецедент. Главный аргумент против признания заключался в том, что Сирийский конгресс, по мнению Керзона, был «самозваным» ( self-appointed ) органом, не имевшим никаких полномочий [592] RS, Vol. 2. Curzon to Allenby. 19/03/1920. Р. 123–125; DBFP, Ser. 1, Vol. 13. № 224. Р. 231. . В результате правительства Франции и Великобритании заявили Фейсалу решительный протест, отказались признать его новый титул, но повторили приглашение на конференцию [593] DBFP, Ser. 1, Vol. 13. № 220, Allenby to Curzon. 13/03/1920. Р. 225. .

Со временем, однако, акценты в британской позиции начали меняться. В самом начале апреля Керзон в беседе с Камбоном допустил возможность пообещать Фейсалу признание королевского титула, если его избрание произойдет «в более правильной форме» [594] DDF, 1920, Т. 1. № 324. Cambon á Millerand. 1/04/1920. Р. 462–463. . Желая перехватить инициативу, Мильеран предложил издать от имени французского правительства декларацию о будущем Сирии, в которой парадоксальным образом сочетались возвышенные фразы об «общих принципах освобождения народов», «самоуправлении» сирийских арабов с утверждением, что на французское правительство «история возложила долг принять мандат» на Сирию. Теперь Франция будет помогать сирийскому населению своей «помощью и советом» «организовать себя как нацию» ( s’organiser en nation ) [595] DDF, 1920, Т. 1. № 343. Millerand á Cambon. 6/04/1920. Р. 488–490. . Эта декларация, впрочем, так и не была опубликована, скорее всего из-за возражений Гуро, не любившего вильсонистской фразеологии.

Сам Фейсал в общении и переписке с английскими представителями и официальными лицами постоянно подчеркивал «вынужденный» характер решения от 8 марта, которое было вызвано несоблюдением союзниками ими же провозглашенных принципов [596] См. напр. RS, Vol. 2. Feisal to Allenby. 20/03/1920. Р. 131–133. . Такие же объяснения давали представители Фейсала в Париже [597] RS, Vol. 2. Minute by major H.Young. 1/04/1920. Р. 157–160. . В Европу Фейсал соглашался приехать только после признания Антантой независимости Сирии [598] DBFP, Ser. 1, Vol. 13, № 236. Feisal to Curzon. 4/04/1920. Р. 246. , а также признания Палестины ее неотъемлемой частью. В последующие несколько месяцев продолжалась активная переписка между Дамаском и Лондоном, которая лишь повторяла прежние аргументы. Фейсала приглашали приехать в Лондон, а он требовал предварительного признания сирийской независимости. Фейсал, очевидно, рассчитывал, что рано или поздно Великобритания и Франция признают свершившийся факт. Англичане старались не допустить ситуации, при которой «хвост вертит собакой», и не дать Фейсалу диктовать им свои условия. Французы, со своей стороны, почувствовали, что, в связи с открытым нарушением Фейсалом январского соглашения, у них были полностью развязаны руки. Нужно было лишь подождать официального решения по вопросу о мандатах.

После Парижа и Лондона заседания Верховного Совета Антанты переместились в Сан-Ремо, где с 18 по 26 апреля проходила новая конференция. На ней почти в одинаковой мере внимание уделялось как Германскому, так и Восточному вопросам. Наиболее важными из турецких проблем были вопросы, связанные с распределением мандатов на арабские земли, будущим Курдистана, определением границ Армении и уточнением финансовых условий договора.

Вопрос о мандатах не вызвал сколько-нибудь серьезных разногласий, поскольку был фактически давно решен. Споры возникли только по поводу статуса Палестины. Франция отстаивала права нееврейского населения этой страны, имея в виду местную католическую общину, которая с давних времен находились под французской защитой. Одновременно шло обсуждение Трехстороннего англо-франко-итальянского соглашения о разделе сфер влияния в Азиатской Турции. Англия уже не требовала для себя никаких сфер влияния в Анатолии, довольствуясь мандатом на Месопотамию и Мосул. Французские и итальянские представители согласились на английскую формулу соглашения. Его условия распространялись и на подмандатные территории, а в управлении бывшими германскими железными дорогами признавалось равенство прав между союзниками. Однако сохранялись франко-итальянские противоречия по гераклейскому вопросу. Ллойд Джордж, ранее хранивший молчание по этому поводу, 23 апреля предложил передать все шахты Италии за соответствующую компенсацию французским акционерам [599] DBFP, Ser. 1, Vol. 8, № 13. Meeting in San Remo. 23/04/1920. Р. 134–137. . Возможно, так он хотел обеспечить уступчивость французских представителей при новом обсуждении вопроса о мосульской нефти. 24–25 мая было утверждено новое (уже третье по счету) англо-французское нефтяное соглашение (Бертело — Кадмэна). Франция отказалась от выдвинутого ею после денонсации соглашения Гринвуда — Беранже требования 50 % от добытой нефти и согласилась на 25 %. Эта доля должна была выражаться либо в сырой нефти (если месторождения будут разрабатываться за счет государства), либо в акциях (если дело будет поручено частным компаниям). При этом любая частная компания, занимающаяся месопотамской нефтью, должна была быть под полным британским контролем [600] Kent М. Op. cit. Р. 153–155. . Несмотря на эту уступку, французская пресса комментировала нефтяное соглашение как победу Франции, так как она получила долю в предприятии, в котором до войны участвовали только англичане и немцы. Обоснованием французских прав была только необходимость компенсации за пересмотр соглашения Сайкса — Пико [601] Le Temps. 25 mai 1920. .