Алексей Фомин - Война с продолжением

Нерешенность гераклейского вопроса, очевидно, вынудила Мильерана и Бертело к уступчивой позиции по вопросу о Палестине, который обсуждался 24 апреля. Традиционно считается, что именно в этот день было принято решение о распределении мандатов на Ближнем Востоке. На самом же деле вопрос о том, кому что достанется, был принципиально решен еще в сентябре 1919 года, а в Сан-Ремо дискуссии шли только вокруг деталей палестинского вопроса. Спор начался с возражений Бертело против включения декларации Бальфура в текст договора. По его мнению, это могло бы указывать на некий особый статус Палестины по сравнению с другими мандатными странами и вызвало бы «большие затруднения как в мусульманском, так и в христианском мире». К тому же, по его словам, союзники Великобритании по Антанте никогда официально не принимали эту декларацию. Напоминание Керзона о письме Пишона к Соколову не возымело действия: французы сочли этот документ слишком «неопределенным». Бертело даже назвал декларацию Бальфура «мертвой буквой» ( dead letter в английском протоколе). Из выступления Мильерана стала понятна причина французской обеспокоенности: речь шла о сохранении в той или иной форме «католического протектората». Дальнейшая дискуссия во многом оказалась повторением февральских споров по этому поводу. Французы настаивали на соблюдении своих «традиционных прав», англичане и итальянцы возражали: то, что было уместно при турецком правлении, совершенно недопустимо при британском. Нитти предложил включить в договор следующий параграф: «Все привилегии и прерогативы по отношению к религиозным общинам упраздняются. Держава-мандатарий обязуется назначить в кратчайшие сроки специальную комиссию для изучения и урегулирования всех вопросов и всех претензий различных религиозных общин. При формировании этой комиссии будут учтены все существующие религиозные интересы. Председатель комиссии будет назначен Советом Лиги Наций».

Мильеран счел такую формулу неприемлемой и сослался на важность данного вопроса для общественного мнения его страны. Но все его усилия сохранить хоть какие-то следы французского политического присутствия в Палестине наталкивались на упорное сопротивление Ллойд Джорджа и Керзона. Они снова и снова указывали на невозможность существования двух мандатариев в одной стране. Ллойд Джордж применил и такой аргумент: «Необходимо помнить, что Православная церковь тоже имеет значительные интересы в Палестине. Сейчас Россия может быть на мели, но она может возродиться в недалеком будущем». Ллойд Джордж предвидел, «какие трагические последствия могут возникнуть, если Православную церковь не будут принимать во внимание».

Понимая бесполезность борьбы, Мильеран попытался сделать свое отступление не столь явным. Сначала он предложил сделать палестинскую комиссию по религиозным вопросам межсоюзной, включив туда и представителей всех заинтересованных религиозных общин. Ему возразили, что такой орган будет недееспособен. Столкнувшись с объединенным англо-итальянским фронтом, Мильеран снова уступил. Ему удалось добиться лишь изъятия первого предложения из предложенного Нитти текста. В итоге в статье 95 Севрского договора оговаривалось, что в Палестине будет установлено мандатное управление, мандатарий должен будет действовать в соответствии с Декларацией Бальфура (которая, по настоянию англичан, дословно воспроизводилась), а все религиозные вопросы решит специальная комиссия, главу которой назначит Совет Лиги Наций. Отказ Франции от традиционных привилегий был зафиксирован в отдельной резолюции, принятой в тот же день [602] DBFP, Ser. 1, Vol. 8. № 15. Meeting in San Remo. 24/04/1920. Р. 159–171. . Так французский «католический протекторат» в Палестине ушел в историю 24 апреля 1920 года.

Вопрос о границах был поднят на следующий день. По словам Бертело, здесь уже не было затруднений. Формула «от Дана до Беершебы» предполагала уступку в пользу Палестины Сафедского округа ( казы ), в остальном же граница должна была следовать «линии Сайкса — Пико». Керзон ответил, что судьба восточного участка палестино-сирийской границы (то есть Голанских высот) еще не была решена. Кроме того, вопрос о границах Сирии нельзя было решать без участия Фейсала, который, несмотря на нелояльное поведение, оставался фактическим главой сирийского правительства. Такая перспектива вовсе не устраивала Бертело, который подчеркивал важность единой позиции держав по отношению к Фейсалу. В отношении границ Бертело заметил, что, принимая «библейскую» формулу, французы рассчитывали, что англичане не будут выдвигать дальнейших претензий. Ллойд Джордж поддержал Керзона, но облек это в многословную и малопонятную тираду. Французы решили не продолжать пограничный спор и лишь настояли на том, чтобы в этот день было принято лишь формальное решение о распределении ближневосточных мандатов [603] DBFP, Ser. 1, Vol. 8. № 16. Meeting in San Remo. 25/04/1920. Р. 172–177. . Проблемы Палестины и соседних территорий на конференции не поднимались. Можно предположить, что французским представителям пришлось уступить перед давлением Керзона и Ллойд Джорджа, поскольку англичане могли применить свою излюбленную тактику «баланса сил», поддержать итальянские требования в Гераклее, и тогда французы могли лишиться своих прав в этом регионе. Когда гераклейский вопрос был вынесен на обсуждение уже после решения палестинского, англичане предпочли сохранить нейтралитет. В итоге была найдена компромиссная формула совместной разработки угольных копей Гераклеи [604] Helmreich P.C. From Paris to Sevres. The Partition of the Ottoman Empire at the Peace Conference of 1919–1920. Columbus (Ohio), 1974. P. 292–293. .

В Сан-Ремо также обсуждался ряд вопросов, связанных с восточными вилайетами Турции. Ил важность определялась тем обстоятельством, что они лежали между Месопотамией и Закавказьем, то есть напрямую затрагивали и арабский, и русский вопросы. Будущее турецкого Курдистана было тесно связано с Мосульским вопросом, так как курды составляли значительную часть населения Мосульского вилайета. Ллойд Джордж был заинтересован в создании автономного Курдистана как буфера между Мосулом и собственно Турцией [605] Cumming H.H. Op. cit. P. 71. . Французы же в основном беспокоились о своих экономических правах в курдских районах, граничивших с Сирией. Финансовые круги Франции, чья последовательно туркофильская позиция не всегда полностью совпадала с мнением правительства, возражали против отделения Курдистана от Турции, так как это еще более ослабило бы их главного должника, но в случае неизбежности такого отделения требовали для себя доли во влиянии на курдские дела на основании соглашения Сайкса — Пико [606] Le Temps. 2 mars 1920. . В итоге было решено предоставить региону широкую автономию с правом отделения от Турции. Границы Курдистана должны были на западе проходить по Евфрату, на востоке — по границе с Персией, на юге — по границе с Сирией и Ираком, на севере они четко определены не были, так как одновременно являлись южными границами Армении.