Валерий Дуров - Юлий Цезарь: человек и писатель

Завершив гражданскую войну, Цезарь осыпал Брута своими милостями и дал ему преторскую должность в самом Риме. Через три года Брут должен был стать консулом. Цезарь безгранично доверял Бруту, видел в нем своего преемника и часто выполнял его просьбы о помиловании тех или иных помпеянцев. Конечно, все это Цезарь делал ради Сервилии. При желании Брут мог бы стать самым влиятельным после. Цезаря человеком в государстве, а со временем занять в нем первое место. Именно такая судьба ожидала Брута, но его подстрекал и торопил Кассий.

Заговорщики сделали все, чтобы привлечь Брута в свои ряды. Поскольку римляне видели в нем потомка легендарного Луция Юния Брута, основателя Римской республики и первого консула, участвовавшего в изгнании из Рима царей [127] Изгнание царя Тарквипия Гордого и установление в Риме республики относится приблизительно к 509 г. Легендарный Луций Юннй Врут был патрицием, позднейшие Юнии принадлежали к плебейскому сословию, но из политических соображений они притязали на происхождение от древнею Брута. , его причастность к заговору придавала всему предприятию особую символичность. Авторитет, которым Брут пользовался у народа, гарантировал, как казалось заговорщикам, поддержку широких масс.

В те дни статуя древнего Брута была испещрена надписями: «О, если бы ты был сегодня с нами!» и и «Если бы жил Брут!». Однажды утром судейское возвышение, на котором Брут исполнял свои преторские обязанности, оказалось исписанным воззваниями: «Ты спишь, Брут!», «Ты не Брут!» и тому подобными обращениями (Плут. Брут, 9).

Многочисленные устные и письменные призывы, а также давление на него со стороны жены, дочери Катона, в конце концов возымели действие: Брут принял сторону заговорщиков, уже своим участием упрочив их ряды. Когда Цезарю доносили о том, что Брут злоумышляет против него, он категорически отказывался верить в это. Прикасаясь рукой к своей груди, он говорил: «Неужели Брут не повременит, пока это тело не станет мертвой плотью?», имея в виду, что Брут и так в скором времени унаследует высшую власть в государстве (там же, 8). Цезарь не допускал даже мысли, что Брут ради приближения этой минуты способен на предательство.

Друзьям, выражавшим свою обеспокоенность и предлагавшим для его охраны призвать в столицу испанские когорты, Цезарь отвечал: «Ничего нет хуже продолжительной охраны: это примета того, кто находится в постоянном страхе» (Aпп. Гр. войны, 2, 108). К тому же Цезарь очень полагался на данную сенаторами в январе 44 г. клятву, которой они обязались охранять его жизнь.

Упорное нежелание Цезаря поверить в угрожавшую его жизни опасность вызвало у некоторых друзей подозрение, что он сознательно пренебрегает их советами. Им казалось, что Цезарь, измученный болезнями, устал от жизни. Но это было не так. Просто для себя Цезарь уже давно все решил. «Смерть, — говорил он, — отдохновение от бедствий, а не мука; она избавляет человека от всяческих зол: по ту сторону ни для печали, ни для радости места нет» (Салл. Кат., 51, 20; ср. Циц. Кат., 4, 7).

Он никогда не гневался на прорицателей, предсказывавших ему скорую кончину, считая, что «лучше один раз встретиться с грозящим отовсюду коварством, чем в вечной тревоге его избегать» (Свет. Бож. Юлий, 86). «Я, — говорил Цезарь, — достаточно долго прожил как для законов природы, так и для славы» (Циц. За Марц., 8, 25). Однако умирать он вовсе не спешил. На 18 марта назначалось его отбытие на войну против Парфии. Сначала Цезарь намеревался присоединиться к войску, ожидавшему его в Македонии, и уже затем двинуться дальше на Восток. 15 марта (у римлян этот день назывался идами [128] В каждом месяце было 3 дня, по отношению к которым обозначались асе остальные дин месяца: 1-й день месяца назывался календами, 5-й или 7-й нонами, 13-й или 15-й — идами. ) на заседании сената предполагалось провозгласить Цезаря царем внеиталийских провинций с правом носить корону за пределами Италии.

Мартовские иды были намечены заговорщиками днем для покушения на диктатора. Они сговорились собраться в курии Помпея, [129] Курия Помпея — одно из зданий, построенных Помпеем в 55 г. вместе с каменным театром. где назначалось провести заседание сената. Убийство должно было совершиться открыто перед важнейшим государственным органом республики, что подчеркивало бы патриотический характер акции.

Накануне Цезарь был приглашен на обед к Марку Лепиду [130] Марк Эмилий Лепид — консул 46 г., начальник конницы при Цезаре, будущий участник 2-го триумвирата. и весь вечер 14 марта провел в гостях в обществе близких друзей. За столом он по своему обыкновению делал какие-то записи и одновременно беседовал с присутствующими. Обсуждали его предстоящий отъезд из Рима. Вдруг речь зашла о смерти и кто-то обратился к нему с вопросом, какой бы конец он желал себе. Цезарь тут же ответил: «Неожиданный!»

В ночь на 15 марта, когда Цезарь уже спал в своем доме, все двери и окна в его спальне, словно от удара, внезапно распахнулись. Разбуженный шумом, Цезарь открыл глаза. Комната была залита ярким светом. В окна заглядывала полная луна. Он прислушался. Тишину ночи нарушали какие-то неясные звуки. Присмотревшись, он увидел, что это рыдает во сне Кальпурния. Он не стал будить ее, но от жалобного плача жены у него на душе сделалось тревожно. Заглушив в себе непонятно от чего возникшее непривычное ему чувство страха, Цезарь попытался заснуть. Но сон его был беспокоен. Ему снилось, что он летает под облаками и у него перехватывает дыхание.

Утром Кальпурния, обливаясь слезами, умоляла супруга отложить заседание сената: во сне ей привиделось, что она держит в объятиях мужа, истекающего кровью. Опасения жены и не свойственный ей суеверный страх поколебали Цезаря, ведь ничего подобного за Кальпур-нией раньше не замечалось. То ли под влиянием жены, то ли из-за собственного недомогания Цезарь решил остаться дома. К тому же ему вспомнилось предсказание гадателя Спуринны, что мартовские иды принесут ему беду. Хотя Цезарь никогда не был суеверен и открыто высмеивал предзнаменования, на этот раз он решил поостеречься и не выходить из дома. Он попросил Антония от его имени распустить сенат.

Не желая откладывать исполнение задуманного, заговорщики послали к Цезарю Децима Брута Альбина с наказом во что бы то ни стало привести диктатора в курию. Насмехаясь над мнительностью Кальпурнии и порицая женские предрассудки, Децим Брут горячо убеждал Цезаря не откладывать заседания сената, в противном случае он навлечет на себя упреки в заносчивости: если его решение все же окончательно, то пусть он сам, явившись в курию, сообщит об этом собравшимся там сенаторам. Цезарь поддался на уговоры Брута, которому всегда и во всем доверял [131] Децим Брут накануне вечером пировал вместе с Цезарем у Марка Лепида. . К тому же Брут проявил исключительную настойчивость: взяв Цезаря за руку, он чуть ли не силой вывел его на улицу.