Валерий Дуров - Юлий Цезарь: человек и писатель

Было уже около 10 часов, когда Цезарь появился на Священной дороге. Когда-то, 40 лет назад, он, тогда мало кому известный шестнадцатилетний юноша, избранный жрецом Юпитера, ежедневно проходил по ней из регии к храму Юпитера Капитолийского. Казалось, что с тех пор на Форуме ничто не изменилось. Так же было многолюдно. Кричали торговцы, ссорились покупатели, бродячие фокусники демонстрировали свое искусство, слонялись бездельники и ротозеи, шныряли мальчишки, словом, вокруг кипела повседневная жизнь большого столичного города, который Цезарь любил всем сердцем.

Диктатора окружила плотная толпа клиентов, просителей, зевак, и никто из них не догадывался, что нога Цезаря касается камней Форума в последний раз. Пройдя через Форум, Цезарь поднялся по Велабру, обогнул слева Капитолий и направился в сторону Марсова поля. Какой-то раб порывался что-то ему сказать, но так как все его попытки пробиться сквозь толпу окончились ничем, он бросился к Кальпурнии, заявив, что ему необходимо дождаться возвращения Цезаря, чтобы сообщить ему нечто чрезвычайно важное. С появлением этого странного, незнакомого ей раба Кальпурния, в тревоге за мужа не находившая себе места, окончательно лишилась покоя.

Между тем Цезарь подошел к курии Помпея. Увидев перед входом Спуринну, когда-то предсказавшего, что мартовские иды грозят ему бедой, Цезарь шутливо заметил, что иды марта наступили, а предсказание не сбылось. «Да, наступили, но еще не прошли», — ответил тот (Плут Цез., 63; Свет. Бож. Юлий, 81).

Воспользовавшись задержкой Цезаря, некий Артемидор передал ему записку, в которой разоблачалось готовящееся покушение. Однако Цезарь, стиснутый со всех сторон просителями, не смог прочитать ее, хотя неоднократно порывался сделать это. Так он и вошел в сенат, держа записку в левой руке.

При входе Цезаря одна группа заговорщиков, как было условлено, заняла место позади его кресла. Другая группа обступила Цезаря сразу же возле дверей. Под тогой у них было спрятано оружие, вносить которое в курию строжайше запрещалось. Один из заговорщиков, Тиллий Кимвр, обратился к Цезарю с просьбой отозвать из изгнания брата. Остальные, делая вид, что поддерживают просьбу, сопровождали Цезаря до самого кресла. Удивленный чрезмерной настойчивостью просителей, Цезарь начал раздражаться. Тогда Кимвр схватил тогу Цезаря и потащил ее на себя. Это был сигнал к нападению.

Первым нанес удар в затылок Каска. Но устрашившись собственной дерзости, он лишь слегка задел Цезаря, который, обернувшись, успел схватить и задержать занесенный над ним меч. Не имея другого оружия, Цезарь стал защищаться бывшим у него в руке стилем, остроконечной палочкой для письма [132] Римляне писали на восковых табличках продолговатым металлическим стержнем-стилем. Отсюда название небольшого кинжала — стилет. и успел даже пронзить Каске руку. В это время другой заговорщик поразил Цезаря мечом в бок, Кассий — в лицо, Марк Брут нанес удар в пах, еще кто-то вонзил ему меч между лопатками. Тут уже и остальные заговорщики бросились с мечами на Цезаря, чтобы никому из них не оказаться в стороне от убийства.

«Цезарь метался и кричал, но, увидев Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары» (Плут. Цез., 66). Израненный, он упал к ногам статуи Помпея, сильно забрызгав ее своей кровью. Набросившись на Цезаря, многие заговорщики в суматохе переранили друг друга. Цезарь получил 23 раны. Из них, как потом установил врач Антистий, только одна оказалась смертельной.

Все находившиеся в здании курии в панике бежали. Смятение и страх овладели жителями столицы. В городе, словно при нашествии врага, закрывались окна, наглухо запирались двери.

Бездыханное тело Цезаря долго лежало у подножья статуи Помпея. Лишь вечером трое рабов, взвалив его на носилки, вынесли труп из курии. «Они несли домой того, кто еще несколько часов тому назад был властелином вселенной» (Aпп. Гр. войны, 2, 118).

Так на пятьдесят шестом году оборвалась жизнь Гая Юлия Цезаря.

Цезарь писал очень много, почти не расставаясь с писцовыми табличками и стилем. Когда у него не было возможности писать самому, он диктовал специально обученному рабу, который всегда находился рядом. Близкий друг и биограф Цезаря Гай Оппий свидетельствует, что Цезарь мог ехать на коне и диктовать письма одновременно нескольким писцам (Плут. Цез., 17).

Если верить Плинию Старшему, [133] Гай Плиний Старший (23–79 гг. н. э.) — историк и натуралист, автор «Естественной истории» в тридцати семи книгах. Цезарь обладал невероятной способностью делать сразу три дела: говорить, слушать и в то же время писать или читать. Он мог диктовать разные письма одновременно четырем, а если занимался только составлением писем, то и семи писцам (Plin. Nat. hist., 7, 91). Многое из того, что Цезарь написал, носило деловой характер, многое имело вид черновых записей, и лишь часть написанного получила стилистическую обработку.

Из довольно обширного и разнообразного литературного наследия Цезаря до нас дошли только исторические сочинения "Commentarii belli Gallici" («Записки о галльской войне») в семи книгах и "Commentarii belli civilis" («Записки о гражданской войне») в трех книгах [134] Античная книга — папирусный свиток или пачка пергаментных тетрадок общим объемом около тысячи строк. . В них излагаются ход военных действий в Галлии с 59 по 52 г. и события гражданской войны в 49–48 гг., то есть события, активным участником которых был сам Цезарь. Вес остальные произведения Цезаря не сохранились.

Литература издавна являлась для римлян одним из способов самовыражения. Они охотно посвящали ей свой досуг, предпочитая иногда литературные занятия всем другим видам деятельности. Во II–I вв. до н. э., когда Римское государство вышло за пределы города Рима, ставшего только столицей огромной Средиземноморской державы, на историческую арену начали выдвигаться отдельные личности, способные оказывать и оказывающие мощное влияние на ход истории. Это было время самого бурного развития всех отраслей духовной жизни в Риме: критики, грамматики, науки, поэзии, красноречия, истории, философии, права. Все большее количество римлян приобщается к культурному наследию Греции и эллинизированного Востока.

Под влиянием эллинистической философии и литературы в Риме окончательно утверждается индивидуалистическая идеология. Мнение коллектива перестает быть единственным и определяющим в жизни людей. Отдельный индивид решительно отстаивает свои права и, противопоставляя себя коллективу, требует к себе особого внимания, стремясь оставить свой след в политической и культурной жизни общества.