Валерий Дуров - Юлий Цезарь: человек и писатель

Приведенные примеры не охватывают всех случаев употребления автором 1-го лица по отношению к самому себе. Начиная с 5-й книги, форма 1-го лица служит ему и для других целей. Так, в рассказе о постройке новых судов для переправы в Британию автор говорит о том, что Цезарь приказал сделать их несколько ниже тех кораблей, «которыми мы пользуемся в Нашем море», и несколько шире тех кораблей, «которыми мы пользуемся в остальных морях» (5, 1, 2). Автор счел необходимым сделать здесь разъяснение, обращаясь при этом к совместному опыту его и читателей.

Говоря об островах, лежащих у побережья Британии, он приводит мнение многих писателей, сообщающих, что там во время зимнего солнцестояния 30 суток продолжается ночь. «Но мы, — продолжает автор «Записок», — в своих расспросах таких сведений не получали и только на основании точных измерений посредством водяных часов видели, что ночь там короче, чем на материке» (5, 13, 4).

Еще отчетливее заявляет о себе автор в 6-й книге. Так, обратив внимание на то, что галльские жрецы-друиды считают грехом записывать тексты священных стихов, он лично объясняет причины этого явления, вводя их следующими словами: «мне кажется, это заведено по двум причинам» и т. д. (6, 14, 4). А в главе о германцах, упомянув о Геркинском лесе, добавляет: «[лес], который, как я нахожу, известен по слухам Эратосфену и некоторым другим греческим ученым» (6, 24, 2).

В 7-й книге «Записок» автор, не зная точно, являются ли действия галльского племени эдуев вероломством, говорит так: «это нам не известно, и, как кажется, не может считаться твердо установленным» (7, 5, 6). Но самый яркий пример, где автор обнаруживает себя, можно сказать, «с головой», следующий: «в это время на наших глазах случился достойный упоминания эпизод, о котором мы не сочли возможным умолчать» (7, 25, 1). Речь идет о мужестве галлов в осажденном римлянами городе Аварике. Сходным образом автор «Записок» говорит о речи Критогната, представителя галльского племени арвернов, выступившего перед соплеменниками против предложения о сдаче римлянам осажденной Алезии (7, 77, 2) [150] В последнем примере (7, 77, 2) отсутствие личного местоимения 1-го лица mihi или nobis легко восполняется по смыслу. .

Автор, вплоть до 5-й книги остававшийся в тени, вдруг начинает давать разъяснения от себя лично, делиться своими наблюдениями, выражать собственное отношение к излагаемым фактам, а иногда и сомнения в правильности общепринятого толкования того или иного события. Он поражается тому, что ему довелось увидеть или узнать от других. Означает ли это, что в авторский монолог врывается голос самого Цезаря [151] Образ автора в «Записках о гальской войне» неизбежно отождествляется с обликом исторического Цезаря, полководца и политического деятеля, однако между образом автора и личностью Цезаря полного совпадения быть не может. ?Или образ рассказчика, созданный им в начальных книгах «Записок», по каким-то причинам перестал удовлетворять в последующих книгах?

Возрастающему от книги к книге авторскому вторжению в ход повествования сопутствуют изменения в стиле изложения. Например, в 4-й книге впервые появляется прямая речь, которая дважды встречается в 5-й и 6-й книгах соответственно, достигая рекордного числа (6 случаев) в 7-й книге; или появляются конструкции с предикатом в начале предложения: в сравнении с 1-й книгой в 7-й их в три раза больше.

Представляется, что эти и другие стилистические особенности последних книг прямо связаны с изменениями в политической жизни Рима, личными обстоятельствами жизни самого Цезаря, задачами, которые он решал в той или иной конкретной исторической ситуации. Так, в 5-й книге, как уже отмечалось, впервые очень четко обнаруживается образ автора. В ней излагаются события 54 г., а раньше, в 55 г., сенатским постановлением Цезарю был продлен срок управления Галлией еще на 5 лет, что тотчас упрочило его положение в политических кругах.

Похоже, что Цезарь писал и публиковал «Записки» в несколько приемов: сначала появилась 1-я книга, затем 2-я — 4-я вместе, потом книги 5-я — 6-я (возможно одним выпуском), и, наконец, после завершения 7-й книги было опубликовано новое, дополненное и частично переработанное издание «Записок», включавшее все семь книг. Каждая такая публикация преследовала определенную цель. Не исключено, например, что в 7-й книге Цезарь ставил себе задачу не только довести до сведения читателей, как на самом деле развивались самые драматические события галльской кампании — всеобщего галльского восстания 52 г., но и определить для себя линию поведения на будущее. Ведь в самом Риме события развивались для Цезаря с не меньшим драматизмом. В 54 г. умерла дочь Цезаря, бывшая замужем за Помпеем; в 53 г. погиб один из триумвиров Марк Лициний Красе; в 52 г. убит Клодий, сторонник Цезаря, в этом же году Помпей избирается единоличным консулом до августа и примиряется с сенатом; в 51 г. делаются попытки лишить Цезаря командования в Галлии. Разрыв между Цезарем и сенатом стал неизбежен, все предвещало столкновение с Помпеем и его партией. В этой экстремальной ситуации, когда Цезарю нужно было быстро принять решение, урок 52 г. приобретал для него особое значение. К прежним задачам присоединяется новая: теперь объектом пристального изучения становится сам Цезарь и его тактика.

Говоря о самом себе в 3-м лице, Цезарь как бы со стороны взирает на себя и свои действия, вникая в ход сражений и причины неудач и успехов, выпавших на его долю за время войны, которую он уже более семи лет ведет в Галлии [152] Потребность проанализировать свои действия в прошлом, чтобы выработать тактику на будущее, испытывал, напр., знаменитый римский полководец нач. I в. н. э. Германик (см.: Тац. Анн., 2, 5). . Цезарь прекрасно понимал, что любая ошибка, недооценка или переоценка своих военных и человеческих качеств неминуемо приведут его к политической катастрофе.

Какой, например, урок он мог для себя извлечь из опыта подавления всегалльского восстания, чуть было не лишившего его всех прежних завоеваний? Главный вывод, видимо, заключался в том, что своими успехами он обязан прежде всего внезапности и стремительности своих действий. В этом убеждает помимо соображений общего характера рассмотрение в «Записках» лексической группы celeritas — celeriter («быстрота» — «быстро») и других близких по семантике слов [153] Например: mature (вовремя), subito (внезапно), repente (неожиданно), raptim (сразу же), citissime (очень быстро), velocissime (очень стремительно) и др. . Если в книгах 1-й — 4-й мы находим лишь единичное употребление указанных лексем, то начиная с 5-й (опять 5-я!) книги положение резко меняется, их число резко возрастает.

В 1-й книге celeritas (быстроту) проявляют германцы в своем особом способе вести сражение (1, 48, 7), во 2-й — галлы при нападении на врага (2, 19, 7–8; ср. 20, 4), в 4-й — британцы, сумевшие благодаря быстроте избежать гибели (4, 35, 1). В последующих книгах это свойство все чаще обнаруживают римляне. В тяжелых для римских солдат обстоятельствах единственным спасением для них оказывается быстрота (5, 29, 6). Можно сказать, что celeritas становится для римских солдат одной из воинских доблестей — virtutes (ср. 5, 48, 1 и 5, 34, 2). Часто все зависит именно от быстроты (7, 40, 2). Она дает римлянам выгоду (7, 20, 1), помогает предупредить замыслы врагов, преодолеть неблагоприятное местоположение (7, 9, 4; 45, 9). Не случайно Цезарь старается исполнять свои планы со скоростью, которой он был обязан успехом большей части своих предприятий (7, 12, 3).