Валерий Дуров - Юлий Цезарь: человек и писатель

В 7-й книге Цезарь создает настоящее похвальное слово стремительности наступления: «и с такой быстротой захватили [римляне] три лагеря, что царь нитиоброгов Теутомат, застигнутый врасплох в своей палатке — так как спал в полдень полунагой — с трудом вырвался на раненной лошади из рук грабивших лагерь солдат» (7, 46, 5). Эта впечатляющая сцена не имеет ничего общего с сухим военным рапортом, который иногда видели в «Записках» Цезаря. В самом деле, какую важную информацию, необходимую для служебного отчета, несут в себе такие детали, как указание на обыкновение неприятельского царя спать полуобнаженным в середине дня, или упоминание о том, что лошадь царя была ранена? Но все это — штрихи, характеризующие автора «Записок» как человека — наблюдательного, как рассказчика — искусного и достоверного.

Стремительность была присуща самой натуре Цезаря, который прекрасно знал за собой это качество (Свет. Бож. Юлий, 37; Dio Cass. Hist. Rom., 17, 48) [154] Плиний Старшин называет стремительность Цезаря «летучей, как огонь» (Nat hist., 7, 91). . Авл Гиртий, соединяющий быстроту с великим везением (8, 31, 3; ср. 46, 2), особо подчеркивает стремительность Цезаря (8, 52, 1). Однако в быстроте действий Цезаря не было ничего от поспешности и безрассудной опрометчивости. Стремительность Цезаря — это спрессованный опыт человека, поступкам которого всегда были свойственны последовательность и твердая логика.

И когда его час пробил, он поступил с той обдуманной для себя и неожиданной для противника быстротой, которая неизменно вела его к победе. 11 января 49 г. Цезарь после тщательной подготовки внезапно для неприятеля перешел через Рубикон и стремительно захватил Пицен, начав серию блистательных побед в Египте, Азии, Африке и Испании.

Три книги «Записок о гражданской войне» охватывают события с января 49 г. до середины ноября 48 г., включая сражение при Фарсале и смерть Помпея. Задача Цезаря в «Записках» — снять с себя обвинение политических противников, взваливавших на него ответственность за развязывание гражданской войны, и показать, что война была спровоцирована сенатской партией, в то время как он сам делал все возможное, чтобы избежать ее.

Сочинение открывается очень кратким сообщением о заседании римского сената 2 января 49 г. и последовавших затем событиях, вынудивших Цезаря к решительным действиям, из-за которых он был объявлен врагом государства. 1-я книга посвящена рассказу о том, как, перейдя через Рубикон, Цезарь, стремительно двигаясь по направлению к столице и захватывая лежащие на его пути города Италии, достиг Рима; о бегстве Помпея, консулов и сенаторов в Брундизий, их переправе в Грецию и походе Цезаря в Испанию.

Во 2-й книге рассказывается об осаде Гаем Требонием Массилии, разгроме помпеянцев в Испании, тяжелом поражении и гибели в Африке Гая Куриона. Содержание 3-й книги — события в Греции, куда Цезарь переправился на кораблях из Брундизия: поражение армии Цезаря под Диррахием и победа в битве при Фарсале 9 августа 48 г. В последних главах кратко сообщается о гибели Помпея в Египте, высадке Цезаря в египетской столице и начале александрийской войны.

Стремление к миру — это лейтмотив, постоянно звучащий в «Записках». Цезарь хорошо понимал, что, переправившись с войском через Рубикон, он совершил противозаконное действие, так как нарушил границы собственно Италии. Обоснованность этого решения он и стремится доказать в своем сочинении.

В начальных главах Цезарь уверяет читателей в том, что со своей стороны он неоднократно предпринимал попытки найти компромиссное решение конфликта, но этому активно препятствовали его политические противники в сенате. «Сам Помпей, подстрекаемый врагами Цезаря и не желавший терпеть наряду с собою какого-либо равносильного соперника, совершенно порвал дружественные отношения с ним и снова сблизился с теми, кто раньше были их общими врагами и большую часть которых он сам навязал Цезарю, пока был с ним в родстве» (Цез. Гр. война, 1, 4).

Цезарь представляет события так, словно все случившееся — результат происков «шайки олигархов» (factione paucorum — 1, 22, 5), лишивших народных трибунов их законных прав, а его самого — милостей, дарованных ему римским народом: права заочно баллотироваться на консульских выборах. Однако, несмотря на обиду, он готов идти на любые уступки и все претерпеть ради блага государства, ведь он защищает не себя лично, а римский народ и его свободу. Но отчаявшись уладить недоразумение мирными средствами, «Цезарь должен был признать, что пора, наконец, отказаться от этих слишком частых и напрасных попыток и думать только о войне» (1, 26).

Как в политической, так и в военной деятельности Цезаря просматривается определенная последовательность. И его столкновение с сенатской олигархией, возглавляемой в то время Помпеем, было неизбежно и лично для него делом уже решенным. В «Записках» он разъясняет, что выступил не против римского народа, а против кучки недобросовестных политиканов, обманывающих народ и паразитирующих за счет государства.

Желание Цезаря развенчать своих врагов, дискредитировать их отчетливо выражено уже в первых главах, где он излагает, по его убеждению, истинные, хотя и тщательно скрываемые, причины враждебного к нему отношения вожаков сенатской аристократии. Это — личная обида и старая вражда к нему Катона; громадные долги и надежда на царскую власть консула 49-го года Луция Лентула; желание Сципиона получить при поддержке своего тестя Помпея провинции и войска; стремление к единовластию самого Помпея (1, 4). Люди, окружавшие Помпея, тщеславны и хвастливы. В своих амбициозных и корыстных устремлениях они «попирают и божеское и человеческое право». Равнодушные к судьбе отечества, главари сенатской верхушки думают лишь о барыше и личной выгоде.

Цезарь уверяет, что на своем пути в Рим он всюду встречал полное сочувствие населения, что города Италии охотно открывали перед ним свои ворота, что все жители Пиценской области принимали его не только с великой радостью, но и с большой готовностью исполнить все его требования (1, 14). Цезарь хочет внушить читателям, что единственной его заботой было не причинить какого-нибудь ущерба италийским городам. Так, подойдя к городу Корфинию, он не вступил в него ночью только потому, что опасался, как бы солдаты не вздумали его грабить. А войдя в Корфиний, он не тронул городскую казну, «чтобы видели, что он столь же бережно обращается с деньгами, как с человеческой жизнью» (1, 23)