Валерий Дуров - Юлий Цезарь: человек и писатель

Его первым публичным выступлением была речь против видного сулланца Гнея Корнелия Долабеллы, поставившая 23-летнего Цезаря в один ряд с лучшими ораторами Рима. О популярности этой речи свидетельствует тот факт, что она ходила в списках и сохранялась по крайней мере до II в. н. э., поскольку была известна Тациту и Авлу Геллию [156] Авл Геллий (II в. н. э.) составил сборник выписок из сочинений греческих и римских писателей в 20-ти книгах под названием «Аттические ночи». (Тац. Диал., 34; Gel 1. Noct. Att., 4, 16, 8; ср. Val. Max. Diet, memor., 8, 9, 3).

Известна также речь Цезаря, произнесенная им 5 декабря 63 г. в сенате против смертного приговора катилинариям, потребованного Катоном. Саллюстий в своей монографии о заговоре Катилины приводит (разумеется, в собственной интерпретации) текст этой речи (Салл. Кат., 51). Большой резонанс вызвали две надгробные речи, произнесенные Цезарем вскоре после его вступления в должность квестора в 68 г. на похоронах тетки Юлии и жены Корнелии, умершей в том же году. Имеются свидетельства и о других речах Цезаря.

Ораторское искусство Цезаря высоко оценил Цицерон, который в трактате «Брут» пишет, что изяществом стиля Цезарь обязан своей основательной литературной подготовке и что блеск его речи не нуждается во всяких уловках и хитросплетениях и держится на очень удачной манере изложения (Циц. Брут, 252; 261). Цицерон приводит слова Цезаря, в которых тот ратует за простую, повседневную речь (facilem et cotidianum sermonem — там же, 253). За «удивительное изящество речи» хвалит Цезаря-оратора автор I в. н. э., знаток греческой и римской литератур Квинтилиан. Он считает, что только Цезарь мог бы быть соперником Цицерона, если бы он посвятил себя исключительно красноречию, и сравнивает силу его ораторского искусства с его необыкновенным даром полководца (Quint. Inst., 10, 1, 114).

Античные авторы упоминают о письмах Цезаря [157] «Записки о гражданской войне» Цезарь начинает словами о своем письме к римскому сенату. .Несколько его писем дошло до нас в переписке между Цицероном и Аттиком. Это письма, адресованные самому Цицерону, а также Гаю Оппию и Бальбу Корнелию, доверенным друзьям Цезаря в Риме. По всей видимости, письма Цезаря впоследствии были собраны и изданы, поскольку Авл Геллий говорит о «книгах писем Гая Цезаря» (Gell. Noct. Att., 17, 9, 1).

В письмах Цезарь отдает распоряжения, обращается с просьбами и советами, выражает благодарность и т. п. [158] Плутарх сообщает, что «Цезарь первым пришел к мысли беседовать с друзьями по поводу неотложных дел посредством писем, когда величина города и исключительная занятость не позволяли встречаться лично» (Плут. Цез., 17). — Самос раннее письмо Цицерона к Аттику датировано 68 г. Письма были известны Светонию; он имел их под рукой, когда писал биографию Цезаря (Свет. Бож. Юлий, 26). На письма Цезаря как на свой источник указывает в «Гражданских войнах» историк Аппиан (2, 79).

Светоний рассказывает, что, если Цезарю нужно было сообщить близким что-нибудь негласно, он пользовался в этих случаях тайнописью, то есть переставлял буквы так, чтобы из них не складывалось ни одного слова: «…чтобы разобрать и прочитать их, нужно читать всякий раз четвертую букву вместо первой, например, D вместо А и так далее» (Бож. Юлий, 56) [159] О письмах Цезаря и шифре в них был написан целый трактат грамматиком I в. н. э. Пробом (Gell. Noct. Att., 17, 9, I). .

В один из самых напряженных периодов галльской войны в промежутке между 55 и 52 гг. Цезарь написал грамматический трактат в 2-х книгах «Об аналогии». Это сочинение было посвящено Цицерону. В нем Цезарь с позиции аналогистов отстаивает лингвистический пуризм и грамматическое единообразие. Цицерон передает обращенные к нему в трактате слова Цезаря: «Ты должен быть признан как бы первооткрывателем всех богатств красноречия, столь много послужившего во славу и величию римского народа; но значит ли это, что теперь мы должны забросить простую повседневную речь?» (Циц. Брут, 253). Началом всякого красноречия Цезарь считает выбор слов (там же). Малоупотребительные и редкие слова должны быть устранены из речи. «Избегай, как подводного камня, неупотребительных и необычных слов», — советует он (Gell. Noct. Att., 1, 10; ср. Macrob. Sat., 1,5).

В конце своей жизни Цезарь вернулся к поэзии и написал небольшую поэму «Путь» о своем путешествии в Испанию, куда он отправился для борьбы с оставшимися в живых помпеянцами, завершившейся в 46 г. сражением при Мунде. Тема поэмы была увязана с поэтической традицией описания путешествия, т. е. путевого дневника в стихах, образец которого дал во II в. до н. э. поэт Луцилий, в форме дорожных записей рассказавший о своем путешествии в Сицилию. Эта традиция была продолжена Горацием и другими римскими поэтами.

Почти полностью утрачено (сохранилось лишь несколько кратких фрагментов) произведение Цезаря «Антикатон» в 2-х книгах. Это сочинение по ряду признаков сближалось с «Записками о гражданской воине», так как отражало современные Цезарю события политической жизни. По всей видимости, оно было написано в 45 г. т. е. на следующий год после самоубийства Катона в Утике, в ответ на сочинение Цицерона, в котором прославлялся Катон. Памфлет Цезаря изобиловал обвинениями против Катона. Некоторые катоновские поступки стали в нем объектом иронии и насмешки Цезаря как это имеет место и в «Записках о гражданской войне». В «Антикатоне» Цезарь отдает дань красноречию Цицерона и «просит не сравнивать его слово воина с искусной речью оратора, который много времени посвятил усовершенствованию своего дара» (Плут. Цез., 3) Читавший памфлет Цезаря Плутарх обратил внимание на тот факт, что Цезарь, который обычно проявлял к своим врагам мягкость и снисходительность, излил в нем много гнева.

Незлопамятный и обычно отходчивый Цезарь проявил в отношении Катона редкую для него непримиримость. Личная неприязнь к Катону имела, в чем мы уже могли убедиться, политическую основу. Искажая некоторые известные поступки Катона и превратно их истолковывая, он стремился развенчать и дискредитировать Катона как гражданина и политического деятеля, а вместе с ним всех тех, чьим идейным вождем он был. В своем памфлете Цезарь использовал весь набор традиционных обвинений в нарушении общепринятых моральных норм (корыстолюбие, развращенность, святотатство), обычных в инвективной литературе, получившей в то время очень большое распространение в Риме.

Цезарь обвиняет Катона в неуемном корыстолюбии, так как он отдал другу свою жену Марцию, хотя очень ее любил и имел от нее детей. Когда же тот умер, оставив Марции огромное состояние, Катон взял ее назад в свой дом. Даже то, что Катон, отправившись в Азию на помощь Помпею, повез с собой одну из своих сестер, вдову Лукулла, послужило Цезарю основанием для того, чтобы осудить своего врага за безнравственность. Он выставляет Катона способным даже на кощунство: якобы Катон, не поскупившись на расходы при погребении своего горячо любимого брата, после сожжения трупа в поисках расплавившегося в огне золота просеял прах умершего через решето (Плут. Кат., 11).