Олекса Гайворонский - Повелители двух материков. Том. 2: Крымские ханы первой половины XVII столетия и борьба за самостоятельность и единовластие

В. Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты, с. 364.

S. Przylеcki, Ukrainm sprawy, s. 9;

E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 147;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 187.

Разрозненные данные имеющихся источников, будучи собраны воедино, действительно позволяют предположить узурпацию власти в роду Ширин представителями рода Мансуров (Мангытов). Насколько известно, прецедентов этому в истории Крыма не было, и потому соответствующие свидетельства источников стоит изложить подробнее.

В конце правления Мехмеда III Герая главой рода Ширин являлся Азамат-бей (Материалы для истории Крымского ханства, с. 27). То же самое имя, Азамат, носил и бей рода Мансур (Там же) — но, в отличие от своего ширинского тезки, он встречается в источниках и под другим именем: «Гулим-бей Дивеев» (Л. М. Савелов. Посольство С. И. Тарбеева в Крым в 1626–1628 гг., с. 16). Это кажущееся несоответствие разъясняется другим документом, где хан упоминает его под полным двойным именем: «Азамат-Гулюм-бей» (Материалы для истории Крымского ханства, с. 93).

2 сентября 1628 г. Кан-Темир с ханского согласия убил в Кефе родичей Азамата Ширина (E. Schutz, Eine armenische Chronik van Kaffa, s. 147). Сам Азамат-бей бежал из Крыма в Турцию, после чего Кан-Темир присвоил себе его двор и поселился там (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 187).

Похоже, что Кан-Темир завладел не только двором, но и титулом изгнанного Аза-мата, потому что после этого Джанибек Герай называет ширинским беем самого Кан-Темира. Так, перечисляя высших сановников Крыма в своем письме от января 1629 г., хан пишет: «Ширинский бей Кан-Темир с его братьями и мирзами; мангытский бей Азамат с его братьями и мирзами…» (Материалы для истории Крымского ханства, с. 37).

Летом 1629 г. Кан-Темир покидает Крым и уходит в Буджак. Его место занимает Гулюм-бей (E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 148).

В 1633 г. пост ширинского бея принадлежит Азамату (Ф. Дашков, Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XVI и XVII вв., хранящиеся в Московском главном архиве Министерства иностранных дел, Симферополь 1891, с. 62, 68, 69). Поскольку в одном из документов тех лет хан называет его «Азамат-Гулюм-бей» (см. выше), в нем следует видеть не прежнего ширинского бея, изгнаного Кан-Темиром, а бывшего предводителя крымских Мансуров. Что же касается рода Мансур, то во главе его встала новая фигура: Али-беи (Там же).

Летом 1634 г. крымская знать укоряет хана в том, что он слишком приблизил к себе «кан-темировых братьев»: ширинского бея Азамата и мангытского бея Али. Более того: мирзы задерживают Азамат-бея, чтобы он не смог бежать из Крыма к Кан-Темиру в Буджак (А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 189). Сопоставляя приведенные данные, остается предположить, что в 1628 г. в роду Ширин произошел переворот: прежняя верхушка рода была изгнана Кан-Темиром и замещена представителями клана Мансур — вначале самим Кан-Темиром, а затем его родичем Азамат-Гулюм-беем. Достойно внимания, что их власть признавалась членами рода, о чем говорит стремление ширинских мирз удержать Азамат-Гулюм-бея от бегства в Буджак.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 187.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 118.

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 185.

S. Przylijcki, Ukrainne sprawy, s. 91–99;

Gmusame Zeiten in der Moldau. Die Moldauische Chronik des Miron Costin, 1593–1661, ubers. und komment. von A. Armbruster, Graz — Wien — Koln 1980, s. 117–119;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 148;

S. Gol?biowski, Stefan Cmielecki, «Biblioteka warszawska», t. II, 1853, s. 531–535;

B.Banmowski, Polska a Tatarszczyzna w latach 1624–1629,$. 105–116;

M. Horn, Chronologia i zasie.g najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej w latach 1600–1647, w: Studia i materiafy do historii wojskowosci, t. VIII, cz. 1, Warszawa 1962, s. 55–56.

Ислям Герай, оказавшийся 7 ноября 1629 г. в польском плену, — будущий хан Ислям III Герай (правил в 1644–1654).

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 153;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 183;

M. Horn, Chronologia i zasiеg najazdow tatarskich na ziemie Rzeczypospolitej Polskiej, s. 57.

В. М. Базилевич, Из истории московско-крымских сношений в первой половине XVII в. Посольство Т. Я. Анисимова и К. Акинфиева в Крым, 1633–1634 гг., Киев 1914, с. 9–10;

А. А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 169;

Б. Н. Флоря, Османская империя, Крым и страны Восточной Европы в 20-х — начале 30-х гг. XVII в., в кн.: Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в., ч. I, Москва 1998, с. 110.

В. Д. Сухоруков, Историческое описание земли Войска Донского, с. 145–146;

E. Schutz, Eine armenische Chronik von Kaffa, s. 148–151.

Чаще всею донские казаки действовали самостоятельно, но порой небольшими группами присоединялись и к рейдам запорожцев (несмотря на строгий запрет царя, опасавшегося, что запорожцы переманят донцов на службу польскому королю). Крупная акция такого рода состоялась и в рассматриваемый период. Сведения о ней интересны с точки зрения топографии; здесь упоминаются местности Юго-Западного Крыма, редко фигурирующие в других источниках. Материалы русских посольств в Крыму (В. Д. Сухорукое, Историческое описание земли Войска Донского, с. 152–153, прим. 244, 245) сохранили яркое описание этих событий.

18 августа 1633 г. на побережьи Гёзлева высадилась казацкая лодочная флотилия из 1300 запорожцев и 200 присоединившихся к ним донцов. Не устояв перед их натиском, ханские стрелки отступили в Гёзлевскую крепость и отстреливались из нее — а та часть города, что лежала снаружи от крепостных стен, была разграблена и дотла сожжена казаками. Собрав добычу, казаки вернулись на лодки и отплыли к Сары-Кермену (развалинам древнего Херсонеса в черте современного Севастополя). Причалив к берегу, казаки устроили здесь временный лагерь, откуда стали совершать пешие вылазки к крымским селам, проникая до 20 километров вглубь полуострова. 26 августа Джанибек Герай послал хан-агасы Мемет-Шах-агу собирать войско для обороны края, а сам с тремя сотнями ружейных стрелков направился к Мангуп-Кале (который, несомненно, и был главной целью налета, тем более, что четыре года назад запорожцы уже разграбили хранившуюся тут ханскую сокровищницу). На подступах к Мангуп-Кале между ханской гвардией и казаками завязался ожесточенный бой. В нем погибло много ханских гвардейцев и некоторые высокопоставленные придворные служащие, были потеряны две пушки. Джанибеку Гераю пришлось отступить обратно в Бахчисарай, поскольку значительных сил для противостояния казакам Мемет-Шах собрать не смог: крымское войско находилось в походе за пределами полуострова. Через два дня казаки продвинулись уже к селению Бельбек (в оригинале: на «жидовские и греческие Бельбеки»), угрожая самому Бахчисараю. В столице воцарилась паника: караимы, населявшие «жидовский городок» (т. е. крепость Чуфут-Кале, ранее известную в источниках как Кырк-Ер), бежали с семьями прочь из столицы; Джанибек Герай вместе со своим семейством также покинул Бахчисарай и отошел в степи. Тем не менее, запорожцы не решились штурмовать Бахчисарай и, ограничившись разгромом Ин-Кермана, 30 августа покинули Сары-Кермен и ушли в море.