Илья Зайцев - Астраханское ханство

Много позже описываемых событий, в 30-е годы XV в. посол все того же ногайского князя Шийдяка, Кудояр, в Москве передавал речь своего патрона мирзам. Шийдяк, призывая мирз к союзу с Иваном, ссылался на примеры из прошлого: "А вы ведаете сами… астороканьской царь Яныбег неправду учинил, и что над ним ся учинило" [Посольские книги 1995: 98]. Эти слова как будто свидетельствуют в пользу того, что Джанибек поплатился за какое-то предательство, "неправду" по отношению к Шийдяку. Вероятно, Шийдяк имел в виду именно катастрофу конца зимы или ранней весны 1521 г., когда погибли Джанибек и его сыновья-султаны, а на престоле оказался ногайский ставленник, причем ставленник именно Шийдяка, скорее всего Хусейн (см. ниже). Потому что до этого контроль над городом осуществлял, видимо, Шигим. Вспомним: во время похода Мухаммед-Гирея на Астрахань в 1515 г. астраханский царь (может быть, и Джанибек) и Шигим бежали за Волгу вместе. Вероятно, именно Шигима имеет в виду русская родословная ногайских князей: "А Мусин сын болшой Ашикъидяк княз[ь] (т. е. Шийдяк, Сайид-Ахмед бен Муса. — И.З.), а Шиев (т. е., вероятно, его брат Шигим. Можно прочитать и как Шиед. — И.З.) княз убит в Астарахани" [РГАДА, ф. 181, oп. 1, ед. хр. 84, л. 52].

В Крыму Третьяку следовало "пытать" о хане: "И он как ныне с азстороканцы, и нагаи все ли у него, и проч[ь] от него куде не идуг ли. И будут идут, и они куде идоут. И бывал ли у него кто из Асторокани или от него кто в Азсторокан, и не чаят ли походу из Асторокани х Крыму" [РГАДА, ф. 89, oп. 1, ед. хр. 1, л. 179]. Астраханская угроза, как видно, была для Крыма в это время весьма реальной, так как осознавалась даже в далекой Москве. Нужно отдать должное информированности московских приказных деятелей: поход этот состоялся.

Таким образом, по крайней мере в начале 1521 г. (вероятно, до марта-апреля) в Астрахани продолжал править Джанибек, и посольские связи с Крымом у него имелись. В этом же году Джанибек умер, свидетельство об этом сохранилось в Посольских книгах по связям с Турцией. 8 октября 1521 г. в Москву прибыли грамоты из Азова, в том числе и письмо Губина. Его информатор — турок Мустафа, прибывший из Кафы в Азов накануне Госпожина дня, сообщил Губину об астраханском походе и смерти астраханского хана. "А сказывает тот же турчанин, как пошел цар[ь] крымской из Крыма з брат[ь]ею и з детми и со всеми людми за месяц до оспожина дни. А в Крыме оставил Халиля князя да мурзу ногайского Кушмерденя. И после того пришли азтороканци многие люди на крымского улусы и поймали улусы и полону имали много. А иные многие люди из улусов в Кафу прибежали. А царя азтороканского не стало, а царя у них нет. А метят на царство Муртозу царя да Усейна царевича, которой ис тех ни будет" [РГАДА, ф. 89, oп. 1, ед. хр. 1, л. 191]. "Оспожин день" — 15 августа, день Успения Пресвятой Богородицы. Поскольку информатор Губина Мустафа прибыл в Азов накануне, то смерть Джанибека следует датировать временем до 15 августа.

Несколько уточненные вести сообщал и азовский бурган: "И как, государь, на Рус[ь] пошел цар[ь] крымской, и после того, государь, пришло на Крым азтороканцов три станицы: в станице, государь, триста человек, а в другой станице двесте человек, а в трет[ь]ей — восмьдесят человек. И те, государь, астороканцы крымских улусов поймали есырю [108]и верблюдов и иного животу несть числа. А царя, государь, азтороканского Ченибека не стало, а иного, государь, в Азторокани по се места царя ещо не ведаем, хто у них цар[ь]…" [РГАДА, ф. 89, п. 1, ед. хр. 1, л. 192об.] (см. также [Смирнов 1948: 44]).

Астраханцам хватило всего лишь 580 человек, чтобы в отсутствие основных военных сил Мухаммед-Гирея, занятого походом на Русь, произвести на полуострове погром. По всей видимости, процедура подавления нового "царя" (либо Хусейна, либо Муртазы) в Астрахани затянулась: 24 октября 1521 г. в Москву прибыло еще одно письмо 01 азовского бургана (составленное приблизительно тремя неделями Ранее, учитывая время на дорогу из Азова в Москву). Он писал: "А из Асторокани, государь, ко мне весть не бывала никакова" [РГАДА, ф. 89, oп. 1, ед. хр. 1, л. 194об.]. Из грамоты Губина, датируемой 17 октября 1521 г., следует, что к этому времени и в Крыму все еще ничего не было известно о том, кто занял пустующий астраханский престол: "…ино по се места никакова весть не бывала из Асторокани" [РГАДА, ф. 89, oп. 1, ед. хр. 1, л. 204об.].

Павел Иовий в шестой книге "Описания мужей, прославленных ученостью" (1545 г.) писал, что в походе на Москву летом 1521 г. вместе с Мухаммед-Гиреем участвовал со своим войском некий "Абша, который правил в эмпории Цитраха — там, где Волга впадает в Гирканское [море]". Иовий называет Мухаммеда и Абшу родными братьями. Пленных "москов" продавали "и в Таврии туркам, и в Цитрахе — разным обитателям берегов Каспийского моря" [Иовий 1997: 354–355]. В описании этих событий Иовий следовал С. Герберштейну. Однако если, по Герберштейну, в набеге принимал участие брат Мухаммед-Гирея Сахиб-Гирей, правивший Казанью [Герберштейн 1988: 173], то у Иовия появляется некий Абша — брат Мухаммеда и правитель Астрахани.

Поход Мухаммед-Гирея и Сахиб-Гирея в 1521 г. на Москву был связан с Астраханью. По словам С. Герберштейна, всех захваченных в Московии пленников Сахиб-Гирей продал на рынке в Астрахани [Герберштейн 1988: 175]. А если учитывать сведения З. Зудова о посольстве Мухаммед-Гирея в Астрахань к Джанибеку весной 1521 г., можно предположить, что сообщение П. Иовия могло иметь под собой реальную почву, хотя вряд ли стоит пытаться представлять имя Абша как испорченное Джанибек или Шийдяк. Попытаемся сопоставить это свидетельство Иовия с другими источниками.

В тюркском дастане "Чора-Батыр" один из героев, отец Чора-батыра и слуга крымского (или дагестанского) хана Нариг, после убийства (Казы-)Хан-мурзы бежит с женою на Волгу в Астрахань [Раддов 1896: 168; Ананьев 1908: 27; Фалев 1915: 200; Паксой 1994: 43–44]. По некоторым (ногайским) версиям сказания, в Астрахани в это время правил Акша(Ахча) — султан [Ананьев 1908: 27; Фалев 1915: 200]. Акша(или Акса) — хан упоминается и в других тюркских сказаниях (см., например, [Эпос 1999: 27–28, 237]). Д. М. Исхаков справедливо отождествил эпического Чора-батыра с историческим Чурой (сыном Нарыка), который впервые упоминается русскими летописями в 1526 г. В 1546 или 1547 г. Чура был убит казанским ханом Сафа-Гиреем [Iskhakov 1997: 147] (см. также [Ибрахимова2000: 167–169]). Таким образом, султан Акша (или Ахча), упомянутый в ногайском дастане, вполне мог править в Астрахани именно в начале 20-х годов XV в., когда к нему бежал отец Чора-батыра — Нарык. Можно предположить, что "Абша", "который правил в эмпории Цитраха" и о котором сообщал П. Иовий, и есть тот самый астраханский Ахша (Ахча), к которому, спасаясь, бежит Нарык в дастане "Чора-батыр". Трудно проверить достоверность сообщений дастана и П. Иовия о правлении этого хана в Астрахани. Доводился ли он в действительности братом Мухаммед-Гирею, неизвестно.