Илья Зайцев - Астраханское ханство

Через неделю после Пасхи 1523 г. ("в другую суботу после велика дни") от Астрахани к Перекопу пришли "Мемеш, Девлет Бахты [124]да Мамыш Зезевуды и иные князи и мырзы и чки [125], двор царев тысяч з двененатцат", т. е. остатки крымского войска, разбитого у Астрахани. По дороге к Крыму они разбили мирз Кушума [126]и Удема [127](первый бежал, а второму отрубили голову). У Перекопа произошла битва между вернувшимся из-под Крыма Шейх-Хайдаром и крымскими князьями, в которой крымцы потерпели поражение [РГАДА, ф. 123, п. 1, ед. хр. 6, л. Зоб.].

Поведение турок во время битвы у Перекопа наглядно продемонстрировало их нежелание активно помогать крымчанам в борьбе с ногаями и Астраханью: после битвы Шейх-Хайдара с крымцами у Перекопа крымские "князи… и мурзы утекли пеши х каменому городу, и турки их взволочили ужищем на город, а воротец им малых не отперли, да и никакова… татарина в город не пустили" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 4].

Шейх-Хайдар с ногаями около двух недель простоял в 10 верстах от города, опустошая окрестности, угоняя людей и скот. Ногаям удалось захватить в плен четырех крымских царевичей: Ислама (сына Мухаммед-Гирея), Шах-Гирея и Шах-Ислама ("Магметевы дети" [128]) и Мерет-Гирея "Бете-Киреева сына" [129]. Шах-Гирей и Шах-Ислам были убиты, Мерет-Гирей отпущен в Перекоп, а Ислам взят в заложники [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 4]. Шейх-Хайдар "с мангиты и с наган оттоле пошли к Дону".

Царевич Ислам заложником был недолго: уже в октябре 1523 г. ("за десят ден… Дмитриева дни") он "приехал из Натай к Саидету царю в Перекоп… а с ним человек з десят" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 49]. Ногаи грабили полуостров "месяц равен… из гор, из лесов волочили жены и дети и живот вес[ь] выгонили" [РГАДА, ф. 89, oп. 1, ед. хр. 1, л. 260].

Скудные указания летописей и Посольских книг, а также некоторые крымские документы [Inalcik 1948: 357] позволяют предположить, что инициаторами расправы над Мухаммед-Гиреем и его калгой были хаджи-тарханские мангыты — один из илей-ногаев, представители которого жили в Астрахани, и которые, возможно, действовали вместе со своими крымскими родственниками (см. [Bennigsen, Lemercier-Quelquejay 1972: 334, n. 1]).

Астраханская катастрофа 1523 г. и смерть хана на некоторое время погасили амбиции Крыма в отношении Астрахани. Внутренние неурядицы и борьба за власть на полуострове мешали проводить активную политику: Крым на время переходит к обороне.

По Джевдет-паше, о кончине Мухаммед-Гирея стало известно в Стамбуле в мухарраме 930 г. х. (ноябрь-декабрь 1523 г.) [Cevdet 1889: 18]. По русским источникам, в начале июля 1523 г. ("уговев… петрова говейна неделю", т. е. через неделю после 29 июня) Саадет-Гирей, назначенный преемником Мухаммед-Гирея, уже приплыл в Кафу из Стамбула. Его сопровождало около 200 янычар. Сначала новый хан решил устранить своего племянника "Казы"(Гази) — Гирея, после смерти своего отца Мухаммед-Гирея провозгласившего ханом себя (он был задушен), и царевича Бибея, ставшего при Гази калгой (посажен в тюрьму, а потом отослан в Стамбул). Расправившись с соперниками, Саадет через 10 дней приехал в Перекоп.

По сообщению И. Колычева, вместе с новым ханом в Перекоп прибыло "турков и яничен, и крымских татар всех человек с пятсот". В крепости было организовано строительство четырех новых башен ("стрельниц"). "А блюдутся, — писал И. Колычев, — мангытов и нагаев, занеже… ко царю (Саадет-Гирею. — И.З.) весть пришла: мангиты и нагаи с Агышем содиначилис[ь], а Саидету-Кирею… царю противу их стояти Неким. Мы… крымских людей видели: хотя Сайдет-Кирей царь со всеми людьми зберетца, ино… его пятинатцати тысяч не будет, да и тут… трет[ь] их будет на конех, а два жереб[ь]я на кобылах да на жеребятах" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 4об.-5].

По-видимому, вскоре Сулейман все же прислал крымскому хану некоторую помощь (20 тыс. конных и 500 пищалей): "…поберечи нового царя доколе укрепится", как писал в Москву азовский бек Мухаммед [РГАДА, ф. 89, oп. 1, ед. хр. 1, л. 261].

Смерть Мухаммед-Гирея позволила туркам утвердить в Крыму более покладистого хана — Саадет-Гирея. При нем турецкое влияние сильно возросло [Сыроечковский 1940: 59]. "А тому нашему царю счастливой хандикер [130]как бы родной отец. Там у него жил и взросл, и что тамо видел, которой у турского обычай, и у него тот же обычай", — писал один из крымских вельмож, Девлет-Бахты [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 60об.]. Однако никакого поворота во внешней политике Турции по отношению к Московскому великому княжеству не произошло. Более того, Саадету был, видимо, дан наказ поддерживать дружбу с Москвой. Он сам пытался помирить Москву с Казанью. Имела место и попытка реставрации союза Московского государства и Крыма по образцу договора Ивана III с Менгли-Гиреем. Основой этого соглашения должны были стать два условия: московский заем Крыму в размере 60 000 алтын и осуществление общей враждебной политики по отношению к Польско-Литовскому государству [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. Иоб.].

Едва вступив на престол, Саадет-Гирей пишет великому московскому князю письмо, в котором делится с Василием планами похода на ногаев: "И яз ныне и землю свою и рат[ь] свою в руки взял, на своего недруга на нагаев борзо хочю идти" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 8об.].

Саадет-Гирей избегал писать об официальной оценке событий зимы-весны 1523 г. Однако делать это все-таки приходилось. В недатированном письме радным панам Литовского великого княжества новый крымский хан писал: "Брат наш старший Богатыр-Солътан, з великим войском подышодшы и Хазътароканъ воземъши, Ногайский мурзы, холопья и слуги были, ино здрадъ не такъ вчинили: ведъже бесмертное земли нет, Адамовы сыны вси мают умрети. Вамъ лихоты не дилалъ, на правде своей перед Бога пошол, з Божее ласки великого гсдря царя Турецъкого щастем, от Бога надею тую маю, же хочу брата своего и Богатыр-солътана кровь помъститимши. Царя и Богатыр-солътана ни один тамъ не вмер, вси добры здоровы…" (цит. по: [Малиновский 1901: 180, № XXXIX]).

"Речи" посла Саадета Кудодара, привезшего упомянутое выше дясьмо великому князю в Москву, также отражают официальный крымский взгляд на астраханский поход Мухаммед-Гирея. Мухаммед-рирей "здумал: пошли юрта своего достовати Асторокани, да шод, и взял был Асторокан, а царя азстороканского згонил, и люди его, которых он кормил, пожаловал, учинили над ним лихое дело: его и сына его Багатыря убили" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 10-10об.].

В этом же письме хан заявлял: "И как салтан Сюлеймен Шаг таков у меня брат есть, так же и астороканской Усейн-царь, то мне брат же. див Казани Саип-Гирей цар[ь], и то мне родной брат, и с ыную [131]сторону — казатцкой [132]цар[ь], то мне брат же, а Агыш княз[ь] мой слуга, д с сю сторону черкасы и Тюмени мои же, а король холоп мой, а воло-хи — и то мои нутники и стадники" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 8об.-9].