Илья Зайцев - Астраханское ханство

В начале марта 1525 г. в Крым из Ногайской Орды приехали люди, "а сказали… царю: нагайская, деи, животина вся на сей стороне Волги, да и мурзы, деи… мелкие многие на сю сторону Волги перелезли А оттоле, деи… теснят их казаки. А нагаи, деи… с Азсторокан[ь], в од[и]начестве" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 84об.]. Таким образом, союз, который хотел заключить Саадет-Гирей с Хусейном, не состоялся. Теснимые казахами, ногаи вновь установили контроль над Дстраханью, а астраханский хан (вероятно, Хусейн) не смог сдержать их напора и не пустить на правый берег Волги. Однако, по совершенно справедливому предположению В. В. Трепавлова (устное сообщение автору), информация о казахском натиске 1525 г. — недоразумение. К тому времени казахи были полностью разгромлены ногаями и оттеснены далеко на восток. Вероятно, в этом месте шестой крымской Посольской книги оказалась переписана грамота 1519–1520 гг., когда массы ногаев действительно хлынули на правобережье Волги, спасаясь от казахского хана Касима.

Политический кризис в Крыму на исходе 1524 г. на некоторое время снизил актуальность астраханского вопроса во внешней политике Крыма. В начале октября 1524 г., после возвращения четырех царевичей из похода на Литву, Саадет-Гирей задумал устранить Ислам-Гирея. Предупрежденный о замысле хана, Ислам бежит "на поле". В этой распре крымские "уланы, мырзы и князья" отступились от Саадета и встали на сторону Ислама: вскоре его объявили ханом в г. Крым (Солхат; уже из этого факта становится очевидно, что его поддерживали Ширины), а Саадет-Гирей оказался в Перекопе в осаде. Вместе с ним осаждены были турки (вероятно, чиновники из окружения Саадета, прибывшие с ним из Стамбула), а также янычары. Однако ситуация в корне изменилась после того, как в игру вступил Сахиб-Гирей. Обманув Ислам-Гирея, Сахиб-Гирей поддерживает Саадет-Гирея, который учреждает его калгой. Ислам-Гирей вновь вынужден был бежать "на поле" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 80об.-82]. Зиму он провел с несколькими крымскими князьями-Ширинами в кавказской Тюмени [136][РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 132, 135].

Ввиду той роли, какую суждено было сыграть Ислам-Гирею в судьбе Астрахани, его фигура заслуживает пристального внимания.

В условиях внутренней нестабильности, ногайской опасности и угрозы со стороны Ислам-Гирея Саадет-Гирей решает заключить с ногаями союз. В Орду отправляется крымский посол Кулдай Шукур. Его целью было посватать хану дочь мирзы Кошума [РГАДА, ф. 123, оп. 1, ед. хр. 6, л. 84]. Ситуация в Крыму вызывала крайнюю обеспокоенность в Стамбуле. По информации Н. В. Мясного, московского посла в Бахчисарае, "приходил… посол Чеуш [137]от турецкого Кунду-Керя [138]мирити царя с Ысламом, да не помирил. Меж собя не веритца и не виделися. А на то… посол Ислама привел: куда цар[ь] пошлет, и Исламу слушат[ь]" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 158об.]. Помирить Ислама с Саадетом не удалось: в марте 1528 г. вернувшийся из Крыма Н. В. Мясной сообщил, что Саадет-Гирей разбил Ширинов, которые поддерживали Ислама. Сам Ислам в очередной раз был вынужден бежать из Перекопа, вместе с ним удалось уйти лишь 20 соратникам [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 164об.].

Однако и положение Саадет-Гирея оставалось крайне шатким. Он не доверял крымскому окружению и боялся его: "И ты б татаром не верил их правде, — писал он московскому великому князю Василию Ивановичу. — Татарове Бога ся не блюдут, и правды в них нет, на правде не стоят. Коли бы ся они Бога блюли да на правде стояли, яз сам Божиею милостию на царстве стал, и ты то гораздо слышели, что они на меня трижды и четыржи войско подымали" [РГАДА, ф. 123, ед. хр. 6, л. 166]. В результате ожесточенной борьбы Саадет-Гирею удалось обескровить брата и выдавить его в Очаков. Ислама сопровождал Евстафий Дашкович. Об этом Саадет писал в Москву в письме 1529 г. [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 200об.]. В конце концов, как писал Саадет, Ислам "повинился", и "мы ему Днепрьской свой город дали, а он нам и сыном и холопом ся учинил" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 202об.]. В 1529 г. Ислам находился в Очакове, что подтверждают польские источники (см. [Литвин 1994: 68, 116]). В конце концов Исламу удалось захватить власть в Крыму. Это произошло в 1532 г., однако вскоре он уступает престол Сахиб-Гирею, а сам становится калгою при хане [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 7, л. 1об.-5об.] [139].

Между тем отношения Астрахани с Москвой, видимо, не прерывались: можно предположить, что в начале 1525 г. в Москве были астраханские послы. В письме Саадет-Гирея Василию хан просит великого князя отпустить к нему "Зенахмат [140]Азея, а живет, деи, ныне у азтороканцов" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 91]. Вероятно, этот человек жил в Москве у астраханских купцов или послов. Это подтверждает и память московскому послу в Крым Никите Васильевичу Мясному: "А про Азсторокан и про нагаи вспросят и Миките говорити: из Асторокани и из нагаи послы есть у государя нашего. И вспросят о каких делех послы из Асторокани и из нагаи. И Миките говорити: яз паробок молодой, как мне то ведати, о которых делех послы приходят ко государю нашему, яз того не ведаю" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 157]. Астраханские послы, безусловно, регулярно посещали Москву, но московское правительство упорно не желало обсуждать в Крыму цели их пребывания.

Ситуация повторилась и в случае с наказом московскому посланнику Б. С. Блудову, отпущенному из Москвы в мае 1528 г. Блудову следовало узнать в Крыму, "как крымский с Азторокан[ь]ю и с нагаи… и из Асторокани кто у них бывал лы, и из нагаи. И будут бывали, ино, о чем присылали". Про московско-ногайские и московско-астраханские отношения посланнику нужно было говорить: "Из нагаи приходят, бьют челом, чтоб им государь ослободил торговати. А из Асторокани также ходят торговые люди, а с ними присылает цар[ь] посла о торговых же делех. И ныне яз поехал, а от Ши-Ахметя царя пришел человек его, а ото князя и от мырз от всех люди их, да и гости с ними многие с торгом пришли. Присылали бити челом, чтоб гостем государь наш ослободил торговати в своей земле, и государь наш их пожаловал, торговати им ослободил" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 197об.-198].

Есть большой соблазн сделать вывод о том, что Шейх-Ахмед в это время был астраханским ханом. Действительно, память Б. С. Блудову перечисляет "князя" и "мырз", т. е. ногайского беклербека и мирз (традиционные титулы в Ногайской Орде). Употребление термина "царь" может относиться к Астрахани. Убеждает в этом и тот факт, что в памяти Байкулу (московский гонец в Крым, вернулся в марте 1528 г.) имя Шейх-Ахмеда употреблено после ногаев, в том месте, где обычно в подобных документах ставили Астрахань, а название города при этом не упомянуто [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 163]. Наконец, очевидна связь потомков Шейх-Ахмеда (особенно Дервиш-Али) с Астраханью (см. ниже). Возможно, что Шейх-Ахмед при поддержке ногаев Действительно пришел к власти в городе после правления Хусейна. Однако данных слишком мало, чтобы утверждать это наверняка.