Илья Зайцев - Астраханское ханство

Саадет-Гирей рисовал явно неправдоподобную картину своих отношений с главными политическими силами, окружавшими Крым. Пытаясь произвести на великого князя впечатление, он преувеличивал собственные значение и силу.

Из письма можно сделать и еще один вывод: астраханским ханом летом 1523 г. продолжал оставаться Хусейн. Видимо, Шейх-Хайдар не правил в Астрахани в 1523 г., как можно было бы подумать, исходя из того что именно он руководил ответным походом на Крым. В том, что в Астрахани правил тогда именно Хусейн, убеждает и наказ И. С. Морозову, посланному в Турцию (отпущен из Москвы 30 марта 1523 г.). На вопрос: "А с Азсторокан[ь]ю как ныне княз[ь] великий?" — Морозову следовало отвечать: "Присылал Усейн цар[ь] азсторокан-ской государю нашему своих послов, чтоб государь наш был с ним в дружбе. И государь наш учинился с ним в дружбе. А и ныне у государя нашего от Усейна царя люди его есть" [РГАДА, ф. 89, oп. 1, ед. хр. 1, л. 242; Дунаев 1916: 49].

В Стамбуле узнали бы об астраханских послах в Москве по рассказам собственного османского посла Скиндера (Искандера). Такая возможность предусматривалась в наказе И. С. Морозову. По московской версии, пьяные люди Скиндера (среди которых, судя по всему, были и янычары из его охраны) покинули отведенное им подворье без приставов. И. С. Морозову следовало говорить в Стамбуле: "И приста-вове государя нашего говорили Скиндерю, чтоб его люди без пристава с подвор[ь]я не ходили. И люди Скиндеревы приставов не слушали и с подвор[ь]я ходили без приставов, и ехали пияни азстороканског[о] посла люди, и Скиндеревы люди, пияни ж, с ними побранили. Да учали их Скиндеревы люди бити, а они противу с ними учали битис[ь].

И Скиндеревы люди их же били да, переимав, и перевязали, и сказали государя нашего приказчиком, кому те дела приказаны. И они послали да тех азстороканског[о] посла людей велели пустити. Ино было Скиндеревых людей боронити, а они ж азстороканцов били и перевязали…] А спросите о всех делех янычан Асана да Усейна и иных янычан, как там честь была Скиндерю, и как там дела делалися: толко бы вам сказали правду" [РГАДА, ф. 89, oп. 1, ед. хр. 1, л. 246об.-247; Дунаев 1916: 51]. Скиндер пробыл в Москве с мая 1522 по 29 марта 1523 г., значит, астраханские послы находились какое-то время между этими датами в столице.

Из наказа И. С. Морозову следует, что послы Хусейна заключили в Москве соглашение о дружбе с великим князем: "И государь наш (Василий Иванович. — И.З.) учинился с ним (Хусейном. — И.З.) в дружбе". Причем имелось в виду посольство, которое уже покинуло Москву. В момент отпуска Морозова в столице находилось еще одно посольство Хусейна.

Сразу же после восшествия на престол Саадет-Гирей прислал Хусейну послов. В письме азовского "беккула" Мухаммеда московскому великому князю Василию Ивановичу об этом говорится так: "Послал Саидет-Гирей цар[ь] Бабиш бия азстороканскому царю Усейн Салтану о смирении и о братстве. А молвит так, чтоб еси нагайских мурз не перепустил за Дон на свою сторону, на азстороканскую. Да Агыш бию послал Девлет Келдеем зовут татарина с теми ж речьми, чтоб Агыш бий нагайских мурз не перепустил за Волгу". Оба посла Саадет-Гирея были отправлены кораблями из Крыма в Азов: "…полем… не смели ехати: от наган не проехати" [РГАДА, ф. 89, oп. 1, ед. хр. 1, л. 261; Дунаев 1916: 57]. Поскольку дорога полем была блокирована ногаями, Саадет-Гирей решил послать дипломатов через Азов, а далее вверх Доном до Переволоки.

Видимо, предпринятые меры безопасности возымели действие, и послы Саадета дошли до Астрахани. Тот же Мухаммед в письме, датированном 1 августа 1523 г., писал великому князю: "Месяца, государь, июля 26 дня пришел, государь, посол Усейна, царя азсторокан-ского, а зовут, государь, посла Аджи Холи бий. А идет, государь, к Саидет-Гирею, царю крымскому. А говорил, государь, царь Усейн крымскому царю:,Похочеш[ь] с нами быти в братстве и в дружбе, а похочеш[ь] своего тушмана [133]доставати, — и ты б со мною заодин шел на своего недруга, а Агыш бий нас не останет же: пойдет с нами на Мамая и на ег[о] брат[ь]ю заодин. Кой час наш посол к тобе придет, а похочеш[ь] свое дело делати заодин с нами, и ты б в борзе немедля на конь пошел с своею силою, а к нам бы еси гонца отослал. А Усейн цар[ь] готов есми с своими людьми, и Агиш бий готов же с своими людьми. Да коего есми дни послал к тобе Аджи Холи бия, да того же дни послал есми гонца х Казанскому Царю, что и казанской царь с нами заодин пошел на Мамаа и на его брат[ь]ю. А не пойдеш[ь] ты, Саидет-Гирей цар[ь], на Мамаа, ино и нам с Агишем не бывати на Мамая: нам одним с ним неким стати"" [РГАДА, ф. 89, oп. 1, ед. хр. 1, Л. 26З-263об.; Дунаев 1916: 58] (см. также [Смирнов 1946: 87]). Я склонен рассматривать это письмо Хусейна Саадет-Гирею как ответ на послание крымского хана, отправленное из Крыма, видимо, в начале июля.

Эти сведения азовского бей кулу подтверждаются письмами барын-ского князя Девлет-Бахты и князя Абд ар-Рахмана московскому великому князю Василию. Девлет-Бахты, в принципе повторяя то, что написал Василию хан, сообщал: "Ино ныне отовселе к нам грамоты пришли: из Асторокани и от Агиша князя, и от казаков, и от черкасов люди пришли, а короля, что и говорити, то у него в руках, а волохи нутники его и стадники" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 12об.]. Очень похоже писал об этом и Абд ар-Рахман [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 13об.]. А Ширин Мемеш, перечисляя страны, которые "добрым братом ему (Саадет-Гирею. — И.З.) учинились", передавал: "Азсторокан в головах да и Агыш княз, и казанская земля, и корол, и черкасы, и тюменская земля, татарове, и туретцкая земля" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 14об.].

В Москве не верили заверениям Саадет-Гирея. В наказе И. Колычеву и О. Андрееву специально оговаривались варианты обсуждения в Крыму союза против Астрахани и ногаев, который будет предложен крымцами: "А нечто взмолвят Ивану и Остане, чтоб написати в шертную грамоту Азсторокан[ь] и нагаи, что быти на них заодин, и Ивану и Остане говорити: нам, господине, государь наш того не наказал, и нам, господине, то в грамоту как писати. А наперед того, господине, в грамотах отца твоего и брата твоего [134]то было не написано, и нам… то в грамоту как писати?" Послам был дан категоричный наказ — "Азсторокани и нагаи в шертную грамоту однолично не писати" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 29об.-30].

Если во времена Менгли-Гирея непременным компонентом шертных грамот, заключавшихся с Крымом, было совместное ведение боевых действий против Ахмедовичей, то после его смерти этот пункт в вариантах, предлагаемых Москвой, постепенно исчезает.

О. Андрееву было дано два варианта шерти. Первый, наиболее выгодный Москве, упоминал как общего врага только Сигизмунда [135]и его сыновей. Второй — помимо польского короля включал и Ахмедовичей. Второй список шерти следовало предложить только в случае неподписания крымской стороной первого [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6 л. 41-44об.].