Илья Зайцев - Астраханское ханство

Больше года пробыл русский дипломат в Астрахани, и скорее всего миссия его Увенчалась успехом. 8 июля 1542 г. Ф. Невежин вернулся Москву, а вместе с ним прибыл посол Абд ар-Рахмана "Ишим-князь Товарищи о крепкой дружбе". Это почти наверняка тот же кунгратский бий Ишим, что уже бывал в Москве. Ф. Невежин сообщил также что один из астраханских царевичей, "Идехер" (т. е. Ядгар/Едигер [174]) "идет служити к великому государю" [ПСРЛ 1904: 142–143; ПСРЛ 191ф 461; ПСРЛ 19656: 43].

Ядгар был сыном Касима бен Сейид-Ахмеда (правил в Астрахани до лета 1532 г.). Тот факт, что сын Касима был астраханским "цареву чем" в период правления Абд ар-Рахмана (потомка Махмуда), говорит о том, что Абд ар-Рахман, видимо, не проводил репрессий по отно-шению к Ахмедовичам. Ядгар более известен как последний хан Каза-ни: после восьми лет службы в России он уехал в Ногайскую Орду а оттуда в Казань [175](см. [Худяков 1991: 147–154; Ахмеров 1998: 117 Pelenski 1974: 262; Kurat 1954: 237]).

В том же, 1542 г. (12 августа) Ишим был отпущен из Москвы, а с ним к Абд ар-Рахману отправлен казак Таиш Токсубин "с товарыщи з грамотами". Иван IV писал, что "хочет с ним имети крепкую дружбу" [ПСРЛ 1904: 143]. Гонец великого князя вернулся 23 декабря, "а с ним вместе царь прислал своего человека Куслубек-мырзу, а от калгы-царевича Калъкаманъ, з грамотами, а писали в грамотах, чтобы князь великий был с ними в дружбе. И князь великий азъстороханьского посла Кайбула-князя с товарыщи отпустил к их государем" [ПСРЛ 1904: 144]. Это сообщение летописи полностью исключает возможность правления в Астрахани Аккубека начиная с 1541 г., о чем писали М. Сарай [Saray 1994: 270] и Й. Озтуна [Oztuna 1989: 553]. Вероятно, "Калъкаманъ", приезжавший в Москву послом от калги в конце 1542 г., — тот же человек, что и "Халкоман" (астраханский посол в Москве в 1549 г., см. ниже) [176]. В таком случае мы имеем дело с постоянным профессиональным дипломатом, который к тому же находился на службе у двух ханов (Абд ар-Рахмана и Ямгурчи): то ли имела место преемственность администрации двух ханов, то ли дело в личных качествах отдельного чиновника?

Это сообщение летописи интересно еще и тем, что является одним из немногих свидетельств существования должности калги при хане Астрахани. Первое свидетельство относится к 1537 г. (см. выше). Еще одно упоминание о должности калги в Астрахани относится к более позднему времени (1552 г.). В грамоте московского посла в Астрахани Севастьяна сказано: "А в Астарахани, государь, царь с калгою с Такбилди царевичем промежи собою у них рознь великая, промеж собою не сходятца" [РГАДА, ф. 127, ед. хр. 4, л. 100об.]. Не был ли Такбилди сыном Ямгурчи? Хотя при столь близком родстве они слишком яростно ссорились.

Этот институт достаточно хорошо известен на крымском материале [Смирнов 1887: 350–361], но гораздо менее изучен применительно к другим ханствам и Ногайской Орде [Вельяминов-Зернов 1864: 416–417; Григорьев 1985: 175–176]. Если правило, что калга был младшим братом правящего хана, верно, то в таком случае у Абд ар-Рахмана должен быть младший брат. Имени его мы не знаем.

"Астраханские царевичи и мурзы имели большие права и порой мало зависели от хана. Особое положение занимал калга — главный начальник армии и астраханской крепости. Звание калги носил ханский престолонаследник" [Вереин 1958: 12]. Откуда почерпнул эти данные Л. Е. Вереин, он не пишет.

По свидетельству Мартина Броневского, который дважды был посланником Стефана Батория к крымскому хану Мухаммед-Гирею в 1578 г., калга (halga), "или наследник престола из братьев или старших сыновей, самых способных к делу, в руках которых во время мира и войны находится высшая власть", в Крыму избирался "по древнейшему обычаю народа" [Броневский 1867: 353].

Османский дидактик второй половины XVII в. Хюсейн Хезарфенн в своем трактате "Изложение сути законов Османской династии" дал весьма точное определение поста калги в современном ему Крымском ханстве: "Брат, который младше самого хана, является калгой. Он наследник престола. Тот, который младше калги-султана, — нуреддин. Каждый из них имеет свою резиденцию. Калга-султан пребывает в касаба, называемой Акмесджит… Нуреддин-султан обитает вблизи от деревни, называемой Качи… У каждого из них имеется свой везир, дефтердар, кадий. Их (ханов) распоряжения по значимости не отличаются друг от друга. Однако право хутбы и чеканки монет имеет только его величество хан. Если калга и нуреддин становятся сераскерами (командирами войск), то они из военных трофеев получают одну десятую… Каждый из них самостоятелен в проведении своей политики, и на своих приказах, которые называются "ярлыки", они ставят свою тугру и миндалевидную печать. Во время трапезы, так же как Другие правители, вкушают еду в одиночестве. Если только появится какое-либо значительное лицо из султанской семьи или прибудет мУфтий Кафы, то тогда сидят вместе…" (см. [Орешкова 1990: 266]; см. также [Matuz 1970: 102; Зайончковский 1969: 20]).

Османский путешественник и писатель Эвлия Челеби, лично побывавший в Крыму, пояснял (1666 г.): калга-султан назывался sag veziri, т. е. "правым" везиром (везиром "правой руки"), и управлял восточной Частью Крыма, а нуреддин-султан являлся везиром "левой руки" и осуществлял власть над левой (западной) частью полуострова. В походе калга и нуреддин с беями также занимали соответственно правую и левую позиции относительно центра войска [Книга 1999: 44, 45, 16–17].

Так или иначе, связь калги с престолонаследием выступает во всех источниках, на основе которых можно судить об этой должности По-видимому, пост калги в кризисные моменты позволял сгладить противоречия внутри правящей верхушки, являлся своего рода компромиссом, который правящие ханы часто предлагали своим оппонентам. Так было, например, в случае назначения на должность калги Ислам-Гирея в момент восшествия на престол Сахиба: Ислам получил титул калги в Перекопе [Tarih-i Sahib 1973: 21]. О реальных властных функциях, которые осуществлял калга, и о полномочиях, которыми он обладал, судить трудно.

В утвердительных грамотах — ими султаны подтверждали вступление того или иного калги в должность — говорилось, чтобы "калга, исполняя и осуществляя то, что относится к священным обязанностям службы, не уклонялся от твердого пути закона и не сбивался с истинной дороги… исполнял обязанности службы по усмотрению хана, и чтобы они с полным единодушием тщательно пеклись о делах веры и державы и усердствовали в истреблении врагов государства и народа" [Смирнов 1887: 351]. Эпитеты, применявшиеся к калге, также мало что дают для уяснения его полномочий: "наследник великих султанов, слава почтенных хаканов" ( халиф ас-салатин аль-ассам, шараф аль-хуакин алъ-акрам ).

Доход калги в Крыму состоял из части поступлений с кафинского порта (540 000 акче в год). Калга и нуреддин (как и хан) получали также части так называемой великой казны (ulug hazine), ежегодных поминков в их пользу, состоявших из ценных мехов, а также денег (4000 рублей для хана, 500 — для калги, 100–200 — для нуреддина). В 1633 г. общая стоимость мехов и денежных средств составила для хана 4935 рублей, для калги — 903 и для нуреддина — 115,5 [Ivanics 1994: 109].