Илья Зайцев - Астраханское ханство

В действительности отношения дружбы между Астраханью и Москвой продолжались в течение всего времени правления Абд ар-Рахмана.

В сентябре 1536 г. (16-го числа) Василий отправил к Абд ар-Рахману посланником "своего сына боярьского Феодора Феодорова сына Быкова з грамотою о братстве и о дружбе" [ПСРЛ 1904: 115; ПСРЛ 19656: 28]. Ф. Быков вернулся 30 августа 1537 г., "а с ним вместе прислал царь (Абд ар-Рахман. — И.З.) к великому князю на Москву послов своих добрых людей Ишима князя с товарищи, чтобы князь великий был с ним в дружбе и в братьстве, и другу великаго князя хочет быти другом, а недругу недругом, и на недругов великого князя с великым князем заедин" [ПСРЛ 1904: 120; ПСРЛ 1914: 444]. Об этом посольстве Абд ар-Рахмана сохранилось упоминание в Посольских книгах по связям с Польско-Литовским государством. В памяти Савину Михайлову сыну Омельянова, который поехал из Москвы к королю Сигизмунду Казимировичу 23 декабря 1537 г., говорилось: "…из Асторохани ныне Абдыл-Рахман царь и калга Абли-Салтан присылали ко государю нашему своих болших послов, Ишима князя Коурата с товарыщи, чтоб государь наш был с ними в дружбе и в братстве" [РИО 1887: 137].

Кто был калга Абд ар-Рахмана "Абли-Салтан"? Скорее всего это сын Хусейна. Основанием для этого служит русская родословная запись "Цари Болшие Орды" (XVII в.), в которой сказано: "А у Сейна царя один сын Аблек-Салтан" [РГАДА, ф. 181, oп. 1, ед. хр. 84, л. 52]. Вероятно, это тот самый Алик (или А лак), о котором как о сыне и преемнике Хусейна писал Марджани. Этот "Абли"("Аблек") — султан приходился Абд ар-Рахману племянником, правда, троюродным: его дед Джанибек был родным братом отца Абд ар-Рахмана — Абд ал-Керима. Скорее всего именно он ("Аблеи Салтан") среди других астраханских царевичей в 1534 или начале 1535 г. давал шерть мирзам Кошуму, Мамаю, Исмаилу, Келмагмеду, Ураку и другим (см. выше сообщение Д. Губина весны 1535 г.).

Той же осенью (17 октября) Ишим "с товарыщи" был отпущен из Москвы в Астрахань. Вместе с ним к Абд ар-Рахману был послан сын боярский Иван Иванов Клушин "з грамотою". "Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича" содержит упоминание еще об одном участнике московского посольства к Абд ар-Рахману — спутнике И. Клушина Никифоре Дыдылдине [ПСРЛ 19656: 31].

"И пришед на поле Нагайскые Татарове, Мамай-мырзины люди, Азстороханскых послов Ишима-князя с товарыщи разгоняли и Ивана Клушина; а Азсторокан, пришед, Нагайские мырзы взяли и Абдыл-Рахмана царя с Азсторохани съслали, а на Азъсторохани посадили царем Дервешелея" [ПСРЛ 1904: 120; ПСРЛ 1914: 444]. И. Клушин вернулся в Москву, а Ишим с сопровождающими был отпущен снова, но уже Волгой мимо Казани. Вместе с Ишимом в Астрахань были посланы казаки Бараш Тулуйгозин "с товарыщи з грамотами" [ПСРЛ 1904: 120; ПСРЛ 1914: 445; ПСРЛ 19656: 31].

Таким образом, в результате произошедшего в Астрахани переворота ханом вместо дружественного Москве Абд ар-Рахмана стал враждебно настроенный Дервиш-Али. В первой и второй пространных редакциях первого послания князю А. Курбскому Иван IV, подробно излагая свою биографию (с момента смерти отца в 1533 г.) и одновременно историю бед и трудностей государства в те годы, среди других врагов Москвы (Литва, Польша, Крым, ногаи и Казань), ведших "брали непремерительныа" против великого княжества, упоминает "Тархан", или "Адчитархан" (разночтения по спискам первой редакции послания: "Чадчитархан", "Ядчитархан", "Надчитархан", "Адчитархан") [Переписка 1981: 27, 75, 360]. К. Штелин совершенно справедливо предположил, что "Читархан" (как читается в ряде списков второй пространной редакции) — это Астраханское ханство (Хаджи-Тархан) [Stahlin 1921: Anm. 40; Переписка 1981: 389, примеч. 74]. Иван IV пишет о том, что Астрахань как будто бы была враждебной Москве во время его малолетства, когда царю было три года (родился 25 августа 1530 г.), но до смерти матери (умерла 3 апреля 1538 г.). Либо ему изменяла память, либо Иван Грозный имел в виду не события осени 1538 г., а период правления Аккубека (лето 1532 — лето 1533 г.), когда пришедший с помощью ногаев к власти в Астрахани хан действительно мог быть настроенным к Москве враждебно.

Как писал Ш. Марджани, в 944 г. х. (1537-38 г.) Абд ар-Рахмана в Астрахани сменил сын Шейх-Ахмеда, Шейх-Хайдар [166][Марджани 1885: 135]. Это утверждение скорее всего ошибочно. В примечаниях к публикации письма Сафа-Гирея Сигизмунду I Д. Мустафина отмечает, что Абд ар-Рахман на короткое время был вытеснен из города Шейх-Хайдаром в декабре 1542 г. [Послание царя 1997: 37]. Это соображение Д. Мустафиной никакими другими источниками не подтверждается. М. Сарай без ссылок на источники относил время правления Шейх-Хайдара в Астрахани к 946–948 гг. х. (1539–1541 гг.). По мнению турецкого исследователя, Шейх-Хайдар вынужден был бежать из страны и нашел убежище при дворе московского царя. Причиной бегства было нежелание крымцев видеть его на астраханском престоле [Saray 1994: 270]. Й. Озтуна писал, что Шейх-Хайдар бен Шейх-Ахмед правил в Хаджи-Тархане три года — с 1538 по 1541 г. [Oztuna 1989: 553]. Как будет видно из дальнейшего, эта информация ничем не подтверждается и является ошибочной. Видимо, Ш. Марджани, а за ним и Й. Сарай путали Шейх-Хайдара с его сыном — Дервишем. Й. Озтуна ошибочно полагал, что Дервиш был сыном Шейх-Ахмеда, т. е. считал Шейх-Хайдара и Дервиша братьями [Oztuna 1989: 553].

Дервиш-Али, так же как и Аккубек, занимал престол недолго. По Мнению М. Г. Сафаргалиева, против нового хана, "слишком зависящего от ногайцев, началось новое движение, организованное черкесами и крымскими татарами" [Сафаргалиев 1952: 42]. Дервиш вынужден был бежать к своему родственнику (дяде по матери), ногайскому мирзе Исмаилу, а от него в Москву, где был пожалован и стал жить в Темникове.

Ко времени правления Дервиш-Али относится интересное свидетельство астраханско-ногайских связей. В июле 1538 г. в Москве было составлено письмо мирзе Исмаилу с просьбой вернуть на родину Андрея Константиновича Лобанова (сына московского казенного подьячего). Он выехал из Рязани в Азов, однако "на поле" был захвачен в плен астраханскими казаками, а от них попал в улус Исмаила [Посольские книги 1995: 230]. Эти сведения говорят о тесной связи ногайского мирзы и Дервиш-Али в период его первого правления в городе.

20 сентября 1539 г. Иван IV послал в Астрахань к "Абдыл-Рохману царю Андриа Степанова сына Повадина з грамотою; а писал князь великий в грамоте о царевом здравии; а с ним вместе отпустил и царева человека Епъболду с товарыщи" [ПСРЛ 1904: 120; ПСРЛ 1914: 451; ПСРЛ 19656: 35]. Выражение "отпустил" говорит о том, что Епъболда (Еппъболда) какое-то время находился в Москве в качестве посла Абд ар-Рахмана. Следовательно, временные рамки пребывания Дервиш-Али астраханским ханом необходимо сузить: октябрь 1537 — лето 1539 г. [167]

В период своего нахождения у власти в городе Дервиш-Али, безусловно, был связан вассальными обязательствами с ногаями. Обязательства эти, видимо, заключались прежде всего в выплате ежегодной дани или податей. Кошум (Хаджи-Мухаммед бен Муса) в 1538 г. (т. е. в период правления Дервиша) писал великому князю: "Да прислали ми сорок тысящ алтын денег из Астарохани… А вспросишь своих старых старцов: Нурадын мирзины пошлины не ведают ли с Астархани? И ныне бы ту пошлину мне дали…" [Посольские книги 1995: 208; Трепавлов 1993: 48]. Поскольку Кошум делал ссылку на времена Золотой Орды (время Нур ад-Дина), то, вероятно, подразумевались регулярные отчисления, которые разные улусы государства (в том числе и Русь) направляли в ханскую казну в XIII–XIV вв. Действительно, при Тимур-Кутлуге в пользу сына Эдиге Нур ад-Дина с Астрахани взималась подать ( караснап ) в размере 40 000 алтын: "…со всякие избы по алтыну, а с ногайских продажных лошадей с лошади по алтыну, с коровы по три денги, с овцы по денге" (цит. по [Посольская книга 2003: 47, 80–81]).