Илья Зайцев - Астраханское ханство

Таким образом, датировка письма шаха (это мог быть только Аббас) "хану Астрахани" 1609 г. не вызывает сомнений. Астраханское ханство к этому времени уже более пятидесяти лет не существовало. Думается, публикаторы описания копий сефевидских писем из коллекции, собранной представителями кармелитской миссии в Исфахане, ошиблись в определении адресата послания Аббаса. Вероятно, шах посылал письмо не хану Астрахани, а хану- Аштарханиду (Джаниду), т. е. представителю династии, сменившей Шейбанидов в Бухаре в 1601 г. [Ахмедов 1994: 169]. По-персидски оба эти названия (города и династии) будут писаться одинаково — Аштархани. Этим аштарханидским ханом, очевидно, был Вали-Мухаммед (1606–1610).

В Москве прекрасно знали о связях Астрахани со Стамбулом. В памяти Василию Сергеевичу Левашову, направленному в Крым в 1533 г., ему наказывалось "пытати", "как турской с кызылбашевыми детми, и как с литовским и с волошским и с Асторокан[ь]ю и с наган… и из Асторокани и из наган хто у него бывал лы и будет бывали, ино о чем приходили…" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 7, л. 47-47об.].

Я согласен с А. М. Некрасовым, который вопреки мнению М. Г. Сафаргалиева не считал, что "черкасы" стали хозяевами города. Не случайно летопись говорит о том, что они "пошли прочь" после того, как был учрежден новый хан.

Аккубек недолго правил в завоеванном им с помощью черкесов городе. По мнению М. Г. Сафаргалиева и А. М. Некрасова, он был свергнут ногаями [Сафаргалиев 1952: 41; Некрасов 1990: 102]. Уже в августе 1533 г. в Астрахани правил Абд ар-Рахман бен Абд ал-Керим [148]. Как считает Б. Ишболдин, его посадил на астраханский престол ногайский мирза Кел-Мухаммед (сын Алчагира, дядя Ишболду). Абд ар-Рахман, однако, сразу же ногаев предал [Ischboldin 1973: 84]. Действительно, именно в это время в Москву прибыл посол Абд ар-Рахмана, Кудалыяр, "з грамотою о дружбе и о любве" [ПСРЛ 1904: 61]. "И князь великы с ним во дружбе учинился и отпустил азтороканьского посла Кудоара кь его государю того месяца" [ПСРЛ 1904: 61]. В историографии это событие традиционно рассматривалось как заключение астраханско-московского дружественного союза [Степанов 1970: 339].

Правда, иногда его датировка (1534 г.) вызывает сомнения (см. [Астраханское 1926: стб. 658]).

Несмотря на дружеские отношения с Абд ар-Рахманом, в Москве не переставали интересоваться внешнеполитическими шагами астраханского правительства. Посланному в Крым в январе 1534 г. Ивану Ильичу Челищеву наказывалось узнавать там, имеется ли у Ислам-Гирея "ссылка" с Астраханью, а если отношения между ним и астраханским ханом поддерживаются, необходимо было узнать подробности этих связей [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 8, л. 19об.]. Такая же "память" была дана и Федору Логинову, отправленному к Ислам-Гирею летом 1534 г. (Ислам-Гирей тогда выехал из Перекопа и жил на Днепре у Очакова): "…и из Асторокани и из нагаи хто у него бывал ли, и будет бывали, ино о чем приходили.." [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 8, л. 78]. Дословно повторяется эта инструкция и Юрию Юматову, посланному к Исламу осенью 1534 г. [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 8, л. 90].

В "памяти" послу князю Василию Семеновичу Мезетцкому также указывалось на необходимость узнавать о связях Ислама с Хаджи-Тарханом. "А взмолвит царь про Азторокан[ь], чтоб мне княз[ь] великий на Азторокан[ь] пособ учинил, дал бы мне пушки и пищали. И князю Василию говорити: "что, господине, со мною к моему государю накажеш[ь] и яз то до своего государя донесу"" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 8, л. 128об., 131об.]. Такой уклончивый ответ означал фактическое нежелание Москвы помогать Ислам-Гирею в борьбе за Хаджи-Тархан.

В "памяти" посланнику Даниле Дмитриевичу Загряжскому [149](уехал в начале 1535 г., вернулся в Москву в начале августа), отправленному к Ислам-Гирею подписывать шерть, предписание узнавать о связях хана с Астраханью сохранялось [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 8. л. 193об.-194].

В "памяти" Д. И. Губину, московскому посланцу в ногайские улусы осенью 1534 г., говорилось: "…да про тамошние… дела отписати про все подлинно:… и как нагаи с Азстораканью, и как Азсторокань с нагаи… и ссылка есть ли с Азстораканью.." [Посольские книги 1995: 116]. Д. Губин не замедлил исполнить миссию, и 2 мая 1535 г. его письмо было доставлено в Москву. В нем он сообщал, что зимои 1534/35 г. в ногайские улусы из Крыма прибежал "Бока князь Асанов сын, а сказывал, что Ислам соединачивается с Астороханью, а хочет Нагаи воевать". Мирзы Кошум, Мамай, Исмаил, Келмагмат, У рак "и все мелкие мурзы" "не верячи Хастараханскому [150]царю, да взяли с собою шерьтию царевичев: Аблеи Салтан [151], да Истемир Сальтан, да Дблал Губии, да Ашик мурза, да Сеика [152]Ибулаази, а с ними триста человек. И как… весна стала, ино… все имянные мурзы перевезлися Волгу на Ногайскую сторону. А с Астороканью… послы ссылаютца, сказывают… отманываютца. А Хасторокань… от них бережетца, они… ее хотят отманкою взять" [Посольские книги 1995: 128]. "Бока князь" — мангыт Бакы бен Хасан (внук Темира; подробнее о нем см. ниже). "Истемир Сальтан" — сын хана Муртазы Озтимур; его сын Крым-Гирей потом служил хану Ямгурчи [153]. Остальные упомянутые Д. Губиным царевичи — вероятно, астраханские аристократы, родственники (может быть, даже сыновья) Абд ар-Рахмана (или Хусейна), которые дали шерть ногайским мирзам: последние таким образом хотели обезопасить себя от возможного союза Астрахани с Ислам-Гиреем или крымцами. Вероятно, именно об этих султанах в марте 1535 г. писал в своей грамоте в Москву ногайский бий Сейид-Ахмед: "Слава Богу, Темир Кутлуевы царевы дети нам повинилися, Иваков царев сын и тот нам повинился со всеми своими товарыщи и слугами" [Посольские книги 1995: 131].

Важнейшим источником, подтверждающим сообщение Д. Губина, является подлинное письмо Ислам-Гирея османскому султану Сулейману. В оригинале оно не имеет даты. Автор публикации письма О. Гёкбильгин считал, что Ислам написал его между 1534 и 1537 гг. [Gokbilgin 1970: 467]. Вторая дата — год смерти Ислама [154]. 22 июля 1537 г. великим князем был послан из Москвы в Крым к Исламу Баса-лай Никифоров сын Квашнин. "А как шел Басалай к Исламу, и пришед из Нагай Бака князь Асанов сын Темирев внук, Ислама царевича за Перекопью убили, и улус взял, и жены его поймал…" [ПСРЛ 1914: 444]. 27 июня 1538 г. в Москву прибыли послы от "Мамай мырзы и от Кошум мырзы и от Бакы князя". "А Бака князь писал в своей грамоте, что пришед из Нагай в Перекоп, Ислама царевича убил, и улус его взял, и жены его поймал" [ПСРЛ 1914: 447]. Однако Бакы недолго наслаждался плодами победы: вскоре он и сам был умерщвлен Сахиб-Гиреем [Смирнов 1887: 403].

В письме Сулейману Ислам-Гирей писал, что Астрахань сдалась ему и что в городе прочитана хутба [155] на имя Сулеймана [Gokbilgin 1970: 467]. Учитывая сообщение Д. Губина, письмо Ислама можно датировать более точно— 1535–1536 гг. Однако есть и другая возможность.

Ведь Ислам правил в Астрахани и раньше: в 1531 г. [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 6, л. 314об.].