Илья Зайцев - Астраханское ханство

В результате крымского набега город был разорен, а жители угнаны в Крым. В письме Ивану IV (получено в Москве в декабре 1547 г.) Сахиб-Гирей писал: "А ныне на недруга своего на Астраханского ходили есмя, и Бог милосердье свое учинил, взяли есмя юрты его, хотели есмя держати, да затем покинули, что место недобро. И мы того для людей их и улусов их там не оставили, все пригонили к себе. Ож даст Бог, хотим тот юрт устроити и держати его. Коли есмя Астрахан взяли, ино нагайские князи Ших-Мамай князь в головах и все мирзы нам послушны учинились: кого мы велим им воевати и им того воевати…" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед. хр. 9, л. 57] (см. также несколько усеченную цитату [Некрасов 1990: 109]). Согласно турецкой рукописи, принадлежавшей Одесскому обществу истории и древностей, Сахиб-Гирей, "победив астраханского хана Ямгурджи, разсеял его подданных, а избежавших смерти мужчин и женщин, со всем имуществом и богатствами переселил в Крым" [Негри 1844: 384]. История ханов Крыма из собрания СПбФ ИВ РАН также называет Сахиб-Гирея победителем хана Хаджи-Тархана "Ягмурджи" (يغоررجءا) [ОР СПбФ ИВ РАН, рук. С 861 (II. 6.40), л. 9].

Разгром Астрахани вызвал недовольство ногаев [183]. В декабре 1547 г. из Крыма в Москву пришли вести, посланные еще в ноябре. Ногайские мирзы посылали к Сахиб-Гирею гонца с упреками в адрес крымского хана: "Про што деи еси Астрохан[ь] разорил? Мы деи и преж обе Астрохан[ь] взяли, да не разорили" [РГАДА, ф. 123, oп. 1, ед хр. 9, л. 53; Кушева 1963: 188; Некрасов 1990: 109]. Это упоминание о взятии Астрахани ногайцами "преж" Сахиба позволяет предположить, что Аккубек занял престол именно с их помощью [Некрасов 1990: 109].

Ногаи, однако, не ограничились словесными упреками, но предприняли ответные меры: через некоторое время по возвращении Сахиб-Гирея в Крым они, как сообщает Реммал-ходжа, совершили большой военный поход на полуостров, но были отбиты [Tarih-i Sahib 1973: 106–113; Некрасов 1990: 109].

У Реммал-ходжи отсутствует указание года военной операции Сахиб-Гирея. А. М. Некрасов весьма убедительно датировал астраханский поход Сахиб-Гирея 1546 г. [Некрасов 1990: 109]; ср. [Ischboldin 1973: 84]. Когда же состоялся поход ногаев на Крым? Х. Иналджик полагал, что этот конфликт произошел в 1546 или 1547 г. [inalcik 1980: 458], а А. М. Некрасов относил его к началу 1547 г. [Некрасов 1990: 109]. Согласно сведениям Реммал-ходжи, смерть казанского хана Сафа-Гирея (которая произошла в марте 1549 г.) наступила в 956 г. х. (1549-50 г.) — третьем году "ногайской бойни": "nogay kirgunun U9iinci senesinde" [Tarih-i Sahib 1973: 119], которая, таким образом, приходится на 953 г. х. (1546-47 г.). Ногайско-московская переписка позволяет уточнить эту хронологию. В октябре 1548 г. в Москву вернулся служилый татарин Девлет-Ходжа Хусейнов, который побывал у ногайского бия Шейх-Мамая. Узнав, что Сахиб-Гирей посылает в Астрахань пушки и пищали, Шейх-Мамай отправляет своего племянника Али бен Юсуфа с 10-тысячной ратью на Перекоп. Али терпит там сокрушительное поражение от четырехкратно превосходящих его крымских сил, о котором сам сообщает в Москву в письмах, доставленных в августе и октябре следующего, 1549 г. [Посольские книги 1995: 240, 296, 298, 311] [184]. Иван IV, в свою очередь, писал в Орду в августе 1549 г., чтобы мирза "как сеи зимы, на Крым однолично пошел" [Посольские книги 1995: 303], следовательно, ногайский поход состоялся именно зимой 1548-49 г., а датировка Реммала ошибочна.

Какие-то действия предпринимали ногаи (Юсуф и его братья) под Астраханью и в 1547 г.: сыновья Юсуфа писали в Москву, что через год после реставрации власти Сафа-Гирея в Казани их отец "и дяди наши ходили к Астарахани" [РГАДА, ф. 127, oп. 1, ед. хр. 4, л. 45об.].

Сахиб-Гирей, видимо, сильно обескровил город. Пленные астраханцы еще очень долго возвращались на родину. В апреле 1551 г. мирза Исмаил говорил московскому казаку Тафкею Тимееву о речах османского посла Чауша Ахмета: "Из Астарахани присылали жо ко мне царя просить. И я часа того посылаю царя на Астарахан. Которые люди полонены были в Крым из Астарахани, и яз тех людей в Астарахан поотпущал, а иных часа того отпущаю" [РГАДА, ф. 127, оп. 1; ед. хр. 4, л. 40].

"Кто правил Астраханью сразу после разгрома 1547 г., неизвестно, но около 1550 г. там вновь воцарился Ямгурчи", — писал А. М. Некрасов [Некрасов 1990: 109]. Как видно из источников, Ямгурчи (Й. Озтуна сообщает, что у него было прозвище Гаази (Gaazi) (см. [Oztuna 1989: 553]) вернул себе престол даже несколько раньше. В посольской книге по связям России с Ногайской Ордой 1548–1549 гг. имеется запись о приезде от астраханского царя "Емгурчея" посла Халкомана 14 октября "лета 7058" (1549 г.). При этом отмечено, что его приезд "писан в астароханских книгах" [Посольские книги 1995: 312–313]. Халкоман приехал вместе с ногайскими послами [185].

Видимо, в результате разрушения города Сахиб-Гиреем какое-то время Астрахань оставалась лишенной власти. Б. Ишболдин считал, что Ямгурчи (женатый на дочери мирзы Кел-Мухаммеда) получил власть от черкесов и ногаев после смерти Сахиб-Гирея, однако, как увидим далее, это не так [Ischboldin 1973: 84–85, 86] [186].

В том же, 1549 г., по мнению Х. Иналджика, Ямгурчи ограбил купеческий караван крымчан, шедший из Казани. Большая часть торговцев была перебита. Уцелевшие бежали в Крым с жалобами на астраханского хана и пытались убедить Сахиб-Гирея объявить ему войну [Inalcik 1948: 359].

В конце 1549 или начале 1550 г. на какое-то время город был захвачен московскими казаками. В 1551 г. московский посол в Ногайской Орде Петр Тургенев писал: "Да присылал, государь, турецкой царь к Исмаил мирзе посла своего, Чевушем зовут, сее весны. А сказывают, государь, с тем присылал: в наших, деи, в бусурманских книгах пишетца, что те лета пришли, что руского царя Ивана лета пришли, рука ево над бусурманы высока. Уже, деи, и мне от нево обида великая. Поле, деи, все да и реки у меня поотымал, да и Дон у меня отнел, да и Озов город упуст у меня доспел, поотымал всю волю. В Азове казаки ево с Озова оброк емлют и воды из Дону пит[ь] не дадут… Да ево же, деи, казаки Астарахан[ь] взяли и какую грубость учинили. Да царя же, деи, Ивана казаки у вас Волги оба берега отняли и волю у вас отняли, и ваши улусы воюют, да у вас же, деи, пришед городетцкие казаки в улусы ваши, воевали, да Дервиша царя Астараханского полонили. И то, деи, вам не соромоту ли учинили, как, деи, За то стать не умеете" [РГАДА, ф. 127, oп. 1, ед. хр. 4, л. 39–40; Соловьев 1960: 481–482].

Стало быть, до 1551 г. московские казаки брали Астрахань, учинив там какую-то "грубость". Они же взяли в плен Дервиша, который назван астраханским царем. С. М. Соловьев считал, что в других источниках об этом ничего не сказано [Соловьев 1960: 695]. Думается, что эти же события были отражены и в сеунче (т. е. известии о победе) об астраханском взятии 1554 г., направленном в Литву. В этом документе сказано: "Дербыш царь жил в Нагаех, и Нагаи были погрубили государю нашему, и государь наш посылал на Нагаи рать тому лет с шесть, и государя нашего люди нагайские улусы многие поймали, да тогды ж и Дербыша царя полонили". Пожив с год в Ногайской Орде, Дервиш по своей воле пришел служить великому князю, служил он три года, за что ему был дарован Звенигород [РИО 1887: 450]. Если учесть, что сеунч был направлен Сигизмунду в сентябре, т. е. когда начался новый год, цифра "6" (шесть лет) не выглядит противоречием. Следовательно, поход должен был состояться в 1549 г. Если о нападении на Азов в 1549 г. московских (донских) казаков в союзе с "черкесами" ранее было известно [inalcik 1948: 361], то захват казаками Астрахани в историографии не отражен. Х. Иналджик, на основании сообщения Абд-ул-Гаффара Кырымлы ("Умдет ут-теварих") и Г. Ховорса, пишет, что в 1549 г. крымский хан (Сахиб-Гирей) с помощью янычар и 20 османских пушек снова овладел Астраханью [inalcik 1948: 361]. Мне кажется, что последнее замечание Х. Иналджика (равно как и Г. Ховорса) относится не к 1549 г., а уже ко времени упомянутого нами похода Сахиб-Гирея 1546 (или 1547) г. [Howorth 1880: 353–354].