Саад Шазли - Форсирование Суэцкого канала

Откровенно говоря, вернувшись в Каир, я думал, что мне нечего представить в результате моей поездки, кроме условных обещаний, типа: «Обстановка на курдских территориях и на границе с Ираном должна быть спокойной». Через несколько дней меня ждал приятный сюрприз. В Каир приехал замминистра обороны генерал Аднан Абдель Джелиль из Генштаба Ирака. Саддам Хусейн собирался во Францию в середине июня и хотел знать, какая техника нам нужна, чтобы Ирак мог закупить ее для нас.

Итак, мы восстановили отношения с Ираком, хоть они и были окрашены осторожностью. Мы предложили выделить в наших штабных колледжах и учебных центрах места для иракских офицеров и рядовых. А Ирак щедро предоставил нам в лондонском банке 7 миллионов фунтов стерлингов для срочных военных закупок на Западе. Обещанная эскадрилья «Хокер Хантеров» начала прибывать в Египет в марте 1973 года.

У Египта всегда были загадочные отношения с Саудовской Аравией. Даже как начальник Генерального штаба я в них не участвовал, оставаясь сторонним и часто озадаченным наблюдателем. Все контакты поддерживались министрами обороны, но также, в какой-то неизвестной степени, самим президентом или его личным посланником и эмиссаром, д-ром Ашрафом Марваном. Контакты были весьма частыми. Думаю, за время моего пребывания на посту начальника Генштаба, они совершили более 30 поездок в страну. Мне неизвестно, что происходило во время этих визитов.

Странный характер этих отношений хорошо виден на примере случая с самолетами «Лайтнинг». На заседании Совета коллективной обороны арабских государств в ноябре 1971 года было решено, что мы мобилизуем две эскадрильи истребителей-бомбардировщиков «Лайтнинг» в Саудовской Аравии и странах Персидского залива. Когда я вернулся в Каир, мне было сказано, что этим займется Садек. Через несколько недель он сообщил мне, что саудовцы не согласны отправить летчиков вместе с самолетами. Египту придется предоставить своих летчиков. Мне было приказано отправить египетских летчиков в Саудовскую Аравию на обучение, чтобы они могли доставить самолеты в Египет. (Теперь, в марте, выяснилось, что Садат сказал об этом Советам.)

Это было неразумно. Нам не хватало квалифицированных летчиков, а не самолетов. При том, что 100 советских летчиков уже летали на наших самолетах, как могли мы выделить 10–15 своих пилотов для отправки в Саудовскую Аравию? (А утверждение Садата, что «Лайтнинги» могут заменить Ту-22, было такой же чепухой.) Но решение было принято, и 2 мая 1972 года первая группа из семи летчиков отправилась в Саудовскую Аравию.

Это оказалось пустой тратой времени. Возникло такое множество проблем с обслуживанием самолетов и стандартами обучения, что, потеряв почти год, наши летчики вернулись в Египет. Самолеты так никогда и не поступили.

Однако это никак не отразилось на отношениях с Саудовской Аравией. Чтобы закончить с этим вопросом: в июле 1973 года мне позвонил Марван. Саудовская Аравия собиралась подписать контракт от нашего имени на покупку вертолетов Си Кинг и 32 самолетов «Мираж». Марван сказал, что сумма, выделенная на закупку боеприпасов для бортовых пулеметов, слишком велика — 35 миллионов долларов США — и ее надо сократить. Когда я переговорил с генералом Хосни Мубараком, новым командующим ВВС, он сказал, что не запрашивал боеприпасов. Мы просто посмотрели друг на друга.

В той же беседе было еще два сюрприза. Марван сказал, что король Фейсал решил подарить Садату вертолет. Он просит послать летчиков для доставки его в Египте. Когда я упомянул это Мубараку, он сказал, что уже послал людей осмотреть его. Это был вертолет Огуста Белл L-13, одномоторный и со скольжением при посадке. Мубарак полагал, что президент Садат должен от него отказаться, как от неподобающе скромного.

Последний сюрприз: «Отныне, — сказал Марван, — все контакты между Египтом и Саудовской Аравией будут осуществляться непосредственно между президентом Садатом и королем Фейсалом, а не между министрами обороны».

«Зачем вы мне об этом говорите? — спросил я. — Разве вы не должны сказать об этом министру?»

«Конечно, — ответил Марван. — Я так и сделаю, когда он вернется из поездки, тебе я говорю для сведения».

Что происходило? Я так и не узнал. Но я знаю, что мы не получили ни вертолетов «Си Кинг», ни «Миражей», о которых говорил Марван.

20 апреля: самое серьезное мое столкновение с Садеком. Не ожидал, что причиной станут не отношения с Советами и не принципы управления войсками. Вопрос касался законности действий.

После того, как Совет коллективной обороны арабских государств единогласно проголосовал за мой план закупки двух судов для составления морских карт наших прибрежных вод, я, как заместитель Генерального секретаря этой организации, должен был выполнить это решение. Я решил послать генерала Абдель Рауфа в Британию для совершения сделки. Рауф был египетским военным, временно откомандированным из его полка для работы в Лиге арабских государств в качестве начальника штаба Объединенного командования арабскими силами. В его задачу входило повышение роли этого органа. Рауф отправился в Лондон и в аэропорту Каира по прямому указанию Садека был арестован агентами Управления разведки. С ним обошлись, как с пытающимся сбежать уголовником, и отобрали его паспорт. Это было вопиющим нарушением того правила, что сотрудники Лиги арабских государств, выполняющие поручения Лиги, пользовались дипломатической неприкосновенностью. К тому же Садек сам голосовал за решение, которое должен быть выполнить Рауф. Его задержание было намеренным вызовом со стороны Садека моей свободе действий, как заместителя Генерального секретаря Лиги.

Я узнал об этом, когда вернулся в свой кабинет с полевого учения в 17.30. В 20.00 я уже был в кабинете Садека. Это был самый тяжелый разговор между двумя старыми друзьями, не говоря уже о том, что один был министром обороны, а другой — начальником Генштаба. Для меня это была последняя капля.

Я сказал, что нам надо поговорить с президентом. Это не может так продолжаться.

«Хорошая мысль, — прокричал Садек, разъяренный, как и я, — в субботу мы вместе поедем к президенту и попросим его выбрать, который из нас останется в вооруженных силах».

На следующий день, в пятницу (выходной в арабских странах) Садек, все еще не имея на то полномочий, уволил Рауфа с его поста в Объединенном командовании арабскими силами и отправил телеграмму в Лондон, отзывая средства, депонированные для оплаты контракта.

23 апреля, 11.30: Садек и я предстали перед президентом в его резиденции в Гизе. Я рассказал все, включая инцидент с Рауфом и попытки Садека не допустить меня в Управление разведки и Управление кадров. «Г-н президент, — сказал я, — в таком положении, когда эти два управления находятся исключительно под контролем генерала Садека, я не могу отвечать за безопасность в вооруженных силах» — вежливое выражение, означающее возможность переворота. Подробно изложив суть нашего спора по поводу использования танков Т-62, я высказал свою точку зрения. Для меня было не важно, что мы в чем-то не согласны. Меня беспокоило то, что Садек явно верил, что на мои взгляды влияют Советы, с которыми я их согласую.