Олекса Гайворонский - Повелители двух материков. Том. 1: Крымские ханы XV— XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды

Тем временем Сахиб Герай готовился к тому, чтобы вернуться в Хаджи-Тархан и утвердиться там окончательно: спустя два года после взятия города он вновь отправил на волжские берега пушки и ружейных стрелков. [537]Шейх-Мамай почувствовал, что над независимостью его Орды нависла угроза — и решил нанести удар первым.

Поздней осенью 1548 года крымские дозорные доложили, что к Крыму из степей приближается большая ногайская рать под командованием Али-мирзы. Хан тут же отправился на перешеек с сорокатысячным войском, чтобы руководить обороной. Когда Али-мирза был в двух днях пути от Перекопа, Сахиб Герай двинул свою армию навстречу ему. Отойдя подальше от Ор-Капы, крымцы засели по обеим сторонам дороги и стали поджидать незванных гостей. Прошла ночь, и на рассвете послышался топот копыт ногайской конницы. Как только Али-мирза приблизился, ханские воины с двух сторон подошли к перекопской дороге и взяли противника в окружение.

Спасаясь от дождя стрел, посыпавшихся на него, Али-мирза рванулся вперед — но здесь его встретил залп сорока ханских пушек, чьи ядра угодили в самый центр ногайского отряда. Крымское войско еще сильнее сжало кольцо вокруг нападавших: стало так тесно, что луки со стрелами стали бесполезны, и в ход пошли сабли. Как писал очевидец этих событий, трава как будто зацвела тюльпанами от обилия пролитой крови. [538]

Попытка Али-мирзы разорить Крым закончилась полным истреблением его армии: из десяти тысяч его воинов не спаслось даже сотни (впрочем, самому предводителю набега посчастливилось бежать). Приведя три тысячи захваченных в бою неприятелей в Ор-Капы, хан устроил над ними показательную расправу, чтобы навсегда отбить у недругов охоту нападать на Крым. Множество пленных было казнено (причем невиданная ранее в Крыму жестокость примененных казней поразила многих — очевидно, эта «работа» была поручена турецким янычарам), а отрубленные головы казненных были пирамидами сложены на Перекопе для устрашения врагов. [539]

Те, кому была дарована жизнь, остались в крымском плену, а пятьдесят счастливцев отправились домой, чтобы стать глашатаями ужасной новости о полном разгроме ногайского войска и о той жуткой каре, что постигла в Крыму участников набега.

Так Сахиб Герай возвратил долг двадцатипятилетней давности: кровь Мехмеда I Герая была отомщена — и отомщена с избытком, а Хаджи-Тархан снова оказался под властью Гераев. Теперь уже ничто не мешало хану снова направиться к Волге и, не обращая больше внимания на потрясенного разгромом Шейх-Мамая, обустроить Престольный Край под своим началом. Но поход пришлось отложить: к Сахибу Гераю неожиданно прибыл гонец из Казани с письмами от татарских беев.

Прежде, чем изложить, что спешили передать хану в своих посланиях казанцы, обратимся к событиям, происходившим в последние годы в Казанском юрте.

Сафа Герай назначает крымцев на ключевые посты в Казани — Возмущение татарской знати и свержение хана — Возвращение Сафы Герая и наказание мятежников — Случайная гибель Сафы Герая — Татарские беи просят приехать на казанский трон Бёлюка Герая

Как уже говорилось, в 1535 году Сафа Герай покинул мятежника Исляма Герая, ушел в Казань и там сумел вернуться на ханский престол. В Казанском ханстве по-прежнему не утихала давняя рознь между двумя группировками знати, из которых одна мечтала о русском покровительстве, а вторая стремилась к независимости как от Московии, так и от Крыма. Это внутреннее соперничество стало для Казани не менее серьезной проблемой, чем непосредственный натиск Москвы: ведь все дворцовые перевороты последних лет происходили здесь не в результате иностранного вооруженного вмешательства, а вследствие борьбы за влияние между этими двумя силами.

Желая положить конец этому, Сафа Герай последовал примеру своего дядьки Сахиба: в споре вельмож за власть победителем должен оставаться хан. Поэтому Сафа Герай стал создавать в подвластном ему государстве «третью силу» — влиятельный круг выходцев из Крыма, беззаветно преданных хану и обязанных ему своей карьерой и благосостоянием. Сафа Герай привел в Казань множество своих давних крымских товарищей, которые сопровождали его и после свержения с престола, и во время странствий в Ногайской Орде и Крыму, и в перекопском мятеже. Скитаясь вместе с Сафою, эти люди терпели всяческие лишения и сильно обнищали. Они верно служили хану, были готовы служить ему впредь, и Сафа Герай щедро наградил своих приверженцев. Он назначил земляков-крымцев на ключевые посты в Казанском государстве и наделил их ясаками — то есть, правом собирать в свою пользу налоги с различных местностей Казанского юрта. Правда, для этого Сафе Гераю пришлось сперва отобрать пресловутые ясаки у семейств местной знати (очевидно, у тех из них, кто проявил враждебность к хану в недавнем мятеже). [540]Неудивительно, что оскорбленные вельможи, лишенные наследственных источников дохода, потянулись к своим московским покровителям с жалобами на хана и просьбами свергнуть его. В 1541 году русские уже собрали было войска на Казань — но тут в дело вступил Сахиб Герай, и его поход к Оке заставил Московию на время забыть о воинственных планах. Однако казанские мирзы не теряли надежды избавиться от хана и продолжали требовать от Москвы, чтобы та вмешалась и свергла неугодного им правителя. Спустя четыре года Иван IV вновь решил попытать военного счастья, однако этот поход не принес ему никаких результатов. [541]Терпение Сафы Герая было исчерпано: нельзя было далее мириться с присутствием в стране изменников, которые из года в год настойчиво накликали на Казань иноземных завоевателей. Когда русские ушли от стен Казани, Сафа Герай открыто бросил местным вельможам обвинение в том, что это именно они тайно призвали врагов к столице. После этого некоторые из татарских аристократов были казнены, а других постигли различные наказания. [542]Суровые меры Сафы Герая вызвали новый мятеж, и в начале 1546 года крымцы, вознесенные на вершины власти в Казанском юрте, были истреблены либо изгнаны, а Сафа Герай покинул город и отправился за подмогой. [543]

На опустевший трон был возведен Шах-Али. Несмотря на его воцарение, этот переворот отнюдь не означал полной победы промосковских сил — скорее торжествовали те, кто мечтал о полной независимости юрта: казанцы не позволили войти в город русским войскам, сопровождавшим Шах-Али, и обращались ним весьма дерзко, демонстрируя хану тем самым, что он лишь символическая фигура, тогда как управлять страной беи намерены сами. [544]

Тем временем Сафа Герай в поисках военной помощи побывал в Хаджи-Тархане и заключил там союз с ханом Ак-Копеком, после чего подступил к стенам Казани. Как и следовало ожидать, немногочисленная хаджи-гарханская конница оказалась бесполезна при осаде крепости, и Сафе Гераю пришлось отступить от казанских укреплений ни с чем.