Олекса Гайворонский - Повелители двух материков. Том. 1: Крымские ханы XV— XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды

Обретя вдали от придворной суеты много свободного времени, Гази Герай взялся за создание поэмы — воображаемого диалога между Кофе и Вином, который и был написан долгими зимними вечерами в Пече. Гази Гераю, к слову, было чем гордиться на литературном поприще. Среди всего пестрого разнообразия ближневосточной поэзии он создал целый новый жанр, которому в будущем появилось немало подражаний. [896]Если основным лирическим героем у прежних поэтов был влюбленный юноша, то в стихах Газайи заговорил воин-аскет:

Весной 1603 года венгерские равнины вновь покрылись марширующими колоннами: везирь привел турецких солдат с зимних квартир и расставлял их по прежним позициям. Среди турецкого войска выделялись полки, более похожие на толпы разбойников, нежели на воителей ислама: это были «джеляли». Не сумев подавить восстание силой, султан все же нашел, как укротить мятежников: он пообещал им полную амнистию, высокие посты и плату за участие в венгерской кампании. Вожак «джеляли», Дели-Хасан, чувствовал себя хозяином положения и очень вольно обращался с везирем — а тот, опасаясь немилости падишаха, не смел перечить его бесконечным капризам и дерзким выходкам. [898]

Хан был возмущен тем, что султан поставил анатолийских разбойников наравне с честными воинами, и отказался являться к командующему, пока тот держит мятежников при себе. Но гораздо больше его заботила другая мысль: если даже Дели-Хасан, при всех его прошлых злодеяниях, находится теперь в такой чести у султана — то что же тогда говорить о Селямете Герае? Ахмед-ага укорял хана, что тот не позволил ему расправиться с калгой еще в Крыму: «Вот то-то, государь, зачем ты не предоставил меня самому себе? Если бы я при тебе же зарезал его, как режут желтого быка, так ты бы теперь был избавлен от этих дум и опасений». [899]

Дурные предчувствия оказались не напрасны: к лету стало известно, что все крымские беглецы, присоединившиеся к Дели-Хасану, — Селямет Герай и братья Девлета Герая — тоже получили падишахское помилование. Не дожидаясь, пока беспокойные родичи появятся в Крыму с должным образом оформленной грамотой на ханский титул, Гази Герай свернул свои походные шатры и быстрым маршем отправился домой. [900]

Хана уговаривали остаться, а командующий фронтом передал ему через Печеви 30 тысяч аспров. «Отнеси-ка это обратно, — сказал гостю Гази Герай, — слава Аллаху, я в этом не нуждаюсь: дать татарам по одной монете мне не позволяет честь моя, а если бы я захотел дать по две, так этого не хватит». [901]

Больше в Венгрию хан никогда не возвращался.

На службе султану в венгерских землях он провел в общей сложности два года. Это было бы в порядке вещей для какого нибудь паши или янычарского командира — но для правителя государства, которого годами не видела собственная страна, это было недопустимо. [902]

Гази II Герай в союзе с Польшей готовится обороняться от османов — Новый султан, примирение хана со Стамбулом — Крым и Северный Кавказ — Дружеские контакты с иранским шахом — Смерть Гази II Герая и отзывы современников о нем — Краткий итог

Отход с позиций в начале лета грозил дорого обойтись Гази Гераю. Османы и без того были недовольны его слишком поздним прибытием прошлой осенью, [903]а покинуть фронт теперь, до начала боевых действий, означало неминуемую ссору с султаном. Тем не менее, хан сознательно пошел на риск: ему требовалось немедленно оказаться в Крыму, пока Мехмед III не вздумал послать туда Селямета Герая.

Очевидно, султан не замедлил излить свой гнев на Гази Герая, ибо тот, вернувшись домой, стал готовиться к обороне — в точности, как десять лет назад; только на этот раз хан избрал своим союзником не Московию, а Польшу. Он написал Зигмунту III о своей вражде с султаном, попросив его помочь в постройке крепости и прислать в Крым побольше огнестрельного оружия. Гази Герай даже намекал в своем послании, что готов признать верховенство Польши над своим государством — если только ему удастся с помощью короля избавить Крым от верховенства османов. [904]Этот неожиданный политический маневр был не столь уж и фантастичен, имея некоторое основание в старинных традициях: ведь когда-то, посадив на крымский престол Хаджи Герая, Казимир считал себя его покровителем (и сам Хаджи Герай, когда ему было выгодно, не отрицал этого). [905]В Польше всерьез задумались над предложением хана и горячо обсуждали его.

Тем временем Гази Герай ожидал османского вторжения, напряженность между Бахчисараем и Стамбулом нарастала, над Крымом сгущались тучи — но гроза так и не грянула: в конце года Мехмеда III хватил сердечный удар, и он умер. Новым повелителем османов стал 13-летний сын султана, Ахмед. О характере нового правителя многое сказал его отказ от братоубийства при восхождении на трон: Ахмед I не тронул своего брата Мустафу и отменил этот жестокий обычай. [906]

Перетасовка придворного штата при юном султане надолго отвлекла внимание стамбульского двора от особы крымского хана, и унизительный образ покорного слуги падишаха (должно быть, самый ненавистный из всех образов, которые доводилось принимать Гази Гераю) наконец-то мог быть без опаски сброшен. Хан освободился от докучливого надзора и бесконечных упреков; никто больше не слал ему угрожающих требований немедленно явиться в Венгрию: Ахмед I вполне удовлетворился тем, что на фронт из Крыма был прислан Тохтамыш Герай. Хан охотно отпустил часть своих войск на помощь османам: во-первых, Тохтамышу Гераю пора было испытать себя в настоящем бою, а во-вторых, в Крыму из-за неурожаев начался голод, а участие в кампании позволяло прокормить тысячи крымских воинов за счет османского провианта и военной добычи. [907]