Игнатиус Донелли - Атлантида. Мир до потопа

«Жил был давным-давно могущественный змей Масканако, когда люди стали плохими, Макоуини. И был у этого сильного змея враг Джинс и сошлись они в битве, нанося друг другу удары. Оба хотели сражаться, оба хотели победить и ни один не хотел примирения… И другие воевали: слабейший из людей Маттапеви с хранителем мертвых Нихауловитом. А сильный змей твердо решил уничтожить или поразить живые существа. Темного змея он принес, чудовище (Аманьяма) он принес, стремительные, словно змей, воды он принес. Многие воды устремились, многие поднялись до гор, всюду проникли, все разрушая. Тем временем в Тьюле (это та же Тьюла, что упоминается в центральноамериканских легендах), на том острове Нана-Буш (великий заяц Нана) появился предок живых существ и людей. Рожденный ползающим, он был готов уйти и жил на Тьюле. Живые существа и люди, все бежали от потопа, прокрадываясь по мелководью или плавая на поверхности, спрашивая дорогу на спину черепахи, Тьюла-пин. Но на их пути было много чудовищ, и они пожрали некоторых людей. Но дочь духа пришла к ним на помощь в лодке и прокричала: «Сюда, сюда!» Они пошли туда и были спасены. Лодку или плот называли Мокол… Вода сошла, высохла, и на равнинах и горах, на путях к пещере — везде началось сильное движение». Затем следует Песнь 3, описывающая жизнь человечества после потопа. Как и арии, они двинулись в холодную страну: «Там был мороз, снег и холод». Они отправились охотиться и разделились на земледельцев и охотников. «Добры и праведны были охотники» и распространились они по северу, югу и востоку, и западу. «Тем временем все змеи испугались в своих хижинах, а змей-жрец Накопова сказал им: «Уйдем отсюда». Они ушли на восток в Змеиную землю (Акхокинк), и ушли они в глубокой печали». После этого отцы делаваров, которые «всегда умели строить лодки и знали мореплавание», обнаружили, что змеиный народ завладел прекрасной страной. Они собрали людей с севера, юга, востока и запада и попытались «пересечь воды замерзшего моря, чтобы овладеть той землей». Видимо, они странствовали во тьме арктической земли, пока не добрались до открытого моря. Дальше они не смогли идти, но некоторые осели в Огненной Земле, тогда как остальные вернулись туда, где они начали путь — в «старую землю черепахи».

Итак, согласно этой легенде, подвергшаяся разрушению страна была «первой землей», это был остров «за великим океаном». В ранние века люди там жили в счастье и в мире, но стали грешить, поклоняясь змее. Как и в Книге Бытия, «поклонение змее» связывается с падением человека. Нана-Буш стал родоначальником нового народа. Его имя напоминает нам тольтекского Ната и еврейского Ноя. После потопа люди рассеялись по земле и разделились на охотников и земледельцев.

Индейцы манданы сохранили не только легенды о потопе, но и конструкцию ковчега, которую они передают из поколения в поколение. У них есть религиозная церемония, непосредственно относящаяся к гибели Атлантиды и прибытию одного из спасшихся от потопа и принесшего ужасную весть о катастрофе. Не следует забывать, что, как мы позже покажем, многие из племени манданов были белыми людьми с карими, серыми и голубыми глазами и всевозможными оттенками волос, от темного до чисто-белого. Они жили в домах, в укрепленных городах, изготавливали глиняные сосуды, в которых они умели кипятить воду способом, неизвестным обычным индейцам, которые кипятили воду, опуская в нее раскаленные камни.

Я процитирую очень интересный рассказ Джорджа Катлина [86], который посетил манданов почти 50 лет назад. Недавно этот рассказ был вновь опубликован в Лондоне в очень любопытной и ценной книге «Североамериканские индейцы» {61} . Он пишет:

«В центре деревни открытое место или общественная площадка 150 футов в диаметре и круглая по форме. Ее используют для народных игр и праздников, представлений и собраний. Дома стоят вокруг этой площадки дверями к центру. В центре площадки находится предмет, который вызывает у жителей деревни благоговение, так как он очень важен в связи с ежегодными религиозными церемониями. Этот предмет имеет форму большой бочки, 8—10 футов в высоту. Он сделан из досок и обручей и содержит какие-то редчайшие снадобья. Индейцы называют его «большим каноэ».

Это изображение ковчега; древние евреи поклонялись подобному образу, и жители некоторых древнегреческих городов-государств во время процессий шли за моделью ковчега Девкалиона. Удивительно, что этот же обычай сохранился и дошел до наших дней у индейцев в самом сердце Америки. В том же труде Катлин {62} описывает большие ежегодные мистерии и религиозные церемониалы, посвященные ковчегу. Он пишет:

«В день, отведенный для начала церемоний, к деревне приближается одинокий незнакомец. На границе деревни начинается страшный шум и беспорядок, и все видят фигуру в прерии, которая величественным шагом идет прямо по направлению к деревне. Все не сводят с нее глаз, и вот, наконец, она появляется у ограды и движется в сторону центра деревни, где все вожди и воины уже готовы встретить незнакомца. Они сердечно пожимают друг другу руки, приветствуя его как старого знакомого и произнося его имя Ну-мохк-мук-а-нах (первый и единственный человек). Тело незнакомца, почти полностью обнаженного, раскрашено белой глиной так, чтобы на расстоянии он мог походить на белого человека. Он входит в хижину знахаря и участвует в нескольких тайных церемониях.

В течение всего этого дня Ну-мохк-мук-а-нах (первый и единственный человек) путешествует по деревне, останавливаясь у каждой хижины, и плачет до тех пор, пока хозяин дома не выйдет и не спросит, кто он и что ему нужно. На это он отвечает повествованием о печальной катастрофе, случившейся на земле и затопившей ее водой, и говорит, что «он был единственным человеком, спасшимся от всемирного бедствия, что он причалил на своем большом каноэ к высокой горе на западе, где он теперь и поселился. Он пришел, чтобы открыть хижину знахаря, и для этого ему нужны инструменты, которые он примет в подарок от владельца каждого вигвама. Он должен принести эти инструменты в жертву воде, так как, по его словам, если это не будет сделано, начнется новый потоп и никто не спасется и все утонут так же, как утонули инструменты, которыми было сделано большое каноэ».

Посетив за день все дома в деревне и получив от каждого подношение в виде топорика, ножа и т. п. (они, без сомнения, всегда лежат наготове для такого случая), он относит их в хижину знахаря. В последний день церемонии эти инструменты кидают в самое глубокое место реки — «они пожертвованы Духу Вод».

Среди других сакральных предметов, найденных в большой хижине знахаря, были четыре мешка с водой, которые назывались Их-тих-ка, сшитые вместе, каждый из них имел форму черепахи, лежащей на боку с пучком орлиных перьев, привязанных к хвосту. «Эти четыре черепахи, — как они мне сказали, — содержат воды с четырех сторон света, и эти воды были в них всегда с тех пор, как вода спала». Катлин, ничего не знавший об Атлантиде, продолжает: «Не знаю, что и думать о таком странном обычае». Катлин попытался купить один из этих мешков с водой, но индейцы не согласились продавать их ни за какие деньги, объяснив, что мешки являются «общественной собственностью».