Джон Гай - Две королевы

Теперь можно попробовать изложить нашу гипотезу более подробно. Дарнли лег спать, но вскоре услышал шум, доносившийся с улицы, а также звяканье ключей. Выглянув в боковое окно, он увидел убийц. Осознав, что его жизнь в опасности, он решил спастись бегством. Он схватил накидку и кинжал, а затем они с Тейлором при помощи веревки и стула спустились из окна соседнего со спальней коридора. Это позволило им добраться до Воровского переулка по ту сторону городской стены. Но там их перехватили прятавшиеся в темноте люди Кера и задушили. Тела, а также предметы, которые были у жертв, оставили в соседнем саду.

Свидетельства Моретты подтверждают нашу гипотезу. Он утверждал, что когда Дарнли бежал через окно и был схвачен внизу, женщины из близлежащих домов слышали его крик: «Братья ( Eh! fratelli miei ), проявите ко мне милосердие, ради любви к Тому, кто дарит свою милость всему миру!» Рисунок Дрери показывает, что это могло быть правдой. На другой стороне Воровского переулка напротив дома, где жил Дарнли, к стене сада примыкают несколько домов.

Последние слова Дарнли легко объяснить. Дугласы, прятавшиеся в засаде вместе с Кером из Фодонсайда, приходились Дарнли родственниками, поскольку его мать, графиня Леннокс, до замужества звалась леди Маргарита Дуглас. Свидетельство Моретты практически не оставляет сомнений, что Дарнли убили Дугласы, которых он поначалу принял за своих союзников, пришедших защитить его, не подозревая, что они переметнулись на сторону врага. Он попытался договориться с ними, что согласуется с информацией Дрери. Но изгнание и конфискация земель после убийства Риццио превратили Дугласов в смертельных врагов Дарнли. Они прибыли к Кирк-о-Филд по указанию Мортона, проследить, чтобы Дарнли не ушел живым.

Моретта дважды упоминает о «неких женщинах» из соседних домов. До недавнего времени никого из них не могли идентифицировать. Однако почти чудесным образом нам стали известны их имена. В архивах обнаружились оригиналы свидетельских показаний этих женщин. Барбара Мартин сообщила, что непосредственно перед взрывом она выглянула в окно и увидела тринадцать человек, проходивших мимо. После «грохота» одиннадцать прошли в обратном направлении, причем на двоих были «явные признаки». Она стала ругать их, назвав изменниками и сказав, что они замыслили что-то дурное. Если бы она потрудилась объяснить, что означали эти «явные признаки», то мы могли бы с уверенностью утверждать, что эти люди были убийцами.

Мег Крокет лежала в постели вместе с двумя своими детьми, когда услышала взрыв. Голая, она бросилась к двери и увидела пробегавших мимо одиннадцать мужчин. Они показались ей подозрительными, потому что один из них был одет в шелковую одежду. Это были явно важные люди, а не простые жители Эдинбурга. Женщина окликнула их, спросить, что это был за «грохот», однако они не обратили на нее внимания. Семь пошли в одном направлении, остальные в противоположном. Крокет слышала, как ее соседка, Мартин, кричала одиннадцати возвращавшимся мужчинам, что они изменники.

На рисунке и в показаниях женщин местоположение домов отличается. Согласно рисунку, их дома находились в Воровском переулке, тогда как женщины говорили, что живут на Фрайар-Винд, ближе к Коугейту и городу. В сущности, это не имеет особого значения. Независимо от того, каким было точное местоположение, все согласны, что эти дома были ближайшими к Кирк-о-Филд и что женщины что-то знают. Во время кампании прикрытия просочилась информация, что они «сомневались, что лучше для них, говорить или молчать. Несмотря на то что они изящно сдерживали свои речи, у них вырвались слова, которых дознаватели не ожидали и отвергли как поспешные и глупые».

Женщины узнали кого-то, кто был близок к вершинам власти. Но главным в их свидетельствах является не то, что они ставят все новые вопросы, а сам факт, что информацию из этих показаний умалчивали. Подробно записанные клерком для Тайного совета, они никогда не были использованы. В 1568 г. эти документы даже привезли в Англию и показали Сесилу, но на этом все и закончилось. К тому времени версия прикрытия была гораздо важнее истины — для всех участников этой драмы, за исключением самой Марии.

Показания женщин датированы «11 февраля 1567», на следующий день после взрыва, что никак не свидетельствует о медленной реакции королевы. Мария призвала к тщательному расследованию, потребовав быстрого и сурового наказания убийц. К несчастью для ее репутации, система уголовного наказания в Шотландии находилась под контролем Тайного совета. И маловероятно, что Тайный совет будет действовать эффективно или беспристрастно, когда почти половина его членов были либо подстрекателями преступления, которое им предстояло расследовать, либо втайне попустительствовали ему. Что касается женщин из соседних с Кирк-о-Филд домов, то именно эти лорды скрыли важные свидетельские показания.

Мария была в ужасе. Ей казалось, что преступники покушались на нее и что она станет следующей жертвой убийц. Поскольку Холирудский дворец всегда считался не слишком безопасным местом, Мария решила снова переехать в Эдинбургский замок, как после убийства Риццио. Переселение, для которого потребовалась сотня мулов и телег, нагруженных одеждой, постельным бельем и мебелью, не говоря уже о документах и личных вещах, должно было занять почти целый день.

Только через два дня после взрыва Мария приказала вывесить на Маркет-Кросс в Эдинбурге объявление, в котором предлагалась награда 2000 фунтов за информацию об убийцах. Кроме того, первому из виновных, который признается и даст свидетельские показания королеве, будет даровано прощение. Этому шагу предшествовали продолжительные дебаты в Тайном совете, во время которых Мария сама выдвинула идею о прощении в надежде раскрыть загадочное убийство. Но даже такое щедрое предложение не дало результатов. Наоборот, оно разочаровало публику и вызвало новую волну слухов и разнообразных предположений о взрыве и злоумышленниках.

В большинстве своем подозрения были направлены на Босуэлла. За очень короткое время он высоко поднялся в глазах Марии. Босуэлл был ее самым верным и деятельным сторонником; в то же время он был заносчив и непопулярен. Вскоре появились слухи, что он входил в число убийц Дарнли, и причиной этих слухов были действия его слуг — люди видели, как они катили бочонки с порохом. Слухи подогревались тем обстоятельством, что когда Босуэлл в качестве шерифа Эдинбурга прибыл к Кирк-о-Филд, то приказал всем вернуться домой и запретил зевакам разбирать развалины в поисках улик. Он также не разрешил тщательно осмотреть труп Дарнли.

Кампания по очернению Босуэлла началась в ночь на 16 февраля. За одну ночь неизвестные развесили множество обличительных листовок на стенах церквей и других общественных зданий. По ночам на улицах раздавались голоса, «исполненные раскаяния и жалости» и призывающие к отмщению — все это создавало атмосферу страха и тревоги. Призрачная фигура бродила по улицам Эдинбурга, обвиняя Босуэлла в том, что он убил короля. За всем этим стояла фракция Ленноксов. Начиналась еще одна кровавая распря, и Ленноксы искусно сыграли на настроениях общества. Чтобы заявить о своих подозрениях во всеуслышание, они приказали по ночам вывешивать на воротах и разбрасывать по переулкам и тупикам изображение человека, похожего на Босуэлла, с надписью: «Вот убийца короля». Были и подстрекательские надписи, худшая из которых: «Прощай, милый Генрих. Отмщение Марии».