Джон Гай - Две королевы

Босуэлл прекрасно понимал, что главный мотив заговорщиков, убивших Риццио, — предотвратить утверждение парламентом конфискации земель у мятежников «загонного рейда».

Чтобы помешать принятию закона о конфискации, те из союзников графа Морея, которые по-прежнему находились при дворе королевы, вызвали новые затруднения, организовав убийство синьора Давида, итальянца, которое произошло во время ужина в кабинете королевы в Эдинбургском замке [55] Ошибка: Риццио был убит в Холирудском дворце. , в отсутствие ее охраны и приближенных. И если бы (дабы избежать опасности) другие, включая меня, не спаслись бегством через окно, выходящее во двор, нам бы пришлось иметь дело с… по крайней мере мы были бы вынуждены допустить столь злодейское деяние.

Босуэлл старательно подчеркивает свою верность Марии и оказанные ей услуги, но при этом допускает оговорку по Фрейду:

Когда мы [Босуэлл и Хантли] бежали из королевских покоев и оказались в безопасности, то собрали своих верных друзей и верных подданных Ее Величества, чтобы спасти ее и короля, ее супруга, из плена, в котором их держали. Мы достигли этого отчасти хитростью, отчасти силой.

На следующий день Ее Величество направились в Эдинбург с большим отрядом, преследуя Морея и его союзников с таким упорством, что те были вынуждены бежать в изгнание. Более того, королева была до такой степени разгневана подобным убийством, что возненавидела их — как и верные ей придворные, а также остальные подданные. Но сильнее всего она ненавидела короля.

Босуэлл забыл, что после заговора и убийства Риццио Мария отправила в ссылку не Морея , а Мортона . Морей триумфально вернулся в Холируд на следующий день после убийства Риццио и не покидал Шотландию вплоть до убийства Дарнли. Рассказ Босуэлла о фракциях лордов до странности упрощен. Мейтланд и Аргайл не упоминаются вообще, скорее всего потому, что они снова перешли на сторону Марии после ее вынужденного отречения. Жажда мести Мортона, который хотел отплатить Дарнли за предательство сообщников, преуменьшается по сравнению с грандиозными планами Морея по захвату трона. Это станет основной темой версии Босуэлла: Морей выставляется главным злодеем, который с самого начала хотел свергнуть сестру. В стремлении приукрасить свой рассказ Босуэлл перепутал Мортона с Мореем, забыв, что после заговора с целью убийства Риццио Мария встретила Морея с распростертыми объятиями. Ослепленный желанием демонизировать Морея, Босуэлл решил не упоминать Мортона, в то время его союзника и сообщника, даже при описании убийства Дарнли. Вместо этого он предложил фантастическую историю о своих якобы альтруистических попытках защитить монархию в Шотландии, заразив духом примирения враждующих между собой лордов. Он даже делал вид, что планировал бросить сумятицу политической жизни и тихо жить в своих поместьях:

Добившись тех милостей, которых желали изгнанные лорды, и особенно разрешения вернуться ко двору [56] Намек на Мортона, изгнание которого Мария отменила в 1567 г. , я размышлял об отставке, чтобы вести тихую жизнь, вознаградив себя за лишения, которые я пережил в ссылке. Я боролся с искушением покинуть сцену кровавой вражды и мести.

Заговор с целью убийства Дарнли начался только после того, как усилия Босуэлла добиться прочного мира между враждующими лордами окончились провалом. Его описание взрыва и последующих событий выглядит примитивным и неубедительным.

Чуть позже король, страдавший от приступа сифилиса [57] Секретарь сначала написал «petite vérole», что означает оспу. Но Босуэлл затем прочел текст, зачеркнул «vérole» и написал «rognole» — жаргонное слово, и сегодня означающее сифилис. , поселился в месте под названием Кирк-о-Филд, где выздоравливал, опасаясь причинить вред здоровью королевы и ее ребенку. Это было сделано с согласия королевы и членов совета, желавших сохранить здоровье всех троих.

Изменники увидели в этом благоприятную возможность. Они поместили большое количество пороха под кроватью короля, затем подожгли фитиль, взорвав и убив его. Это было сделано в доме сэра Джеймса Бальфура…

В ночь взрыва несколько ее советников, как обычно, оставались в Холирудском дворце. Я также был там, в помещениях, где обычно располагается охрана из пятидесяти человек. Утром, когда я еще спал в кровати вместе с моей первой женой, сестрой графа Хантли, пришел ее брат и сообщил о смерти короля, о котором я, как и многие другие, искренне скорбел…

Босуэлл утверждал, что без устали трудился, чтобы раскрыть правду, и ни на секунду не мог представить, что подозреваемым станет он сам. Его имя, пытался утверждать он, было упомянуто только после того, как его враги и соперники сговорились помешать ему верно служить Марии, раскрыв мерзкое преступление. Все это так же неправдоподобно, как и рассказ Босуэлла о суде над ним:

Когда были зачитаны выдвинутые против меня обвинения, и мои обвинители (особенно главный, граф Леннокс, которого вызывали в суд, но он не явился) [58] Не удивительно, поскольку у Босуэлла было четыре тысячи сторонников, а Ленноксу разрешили привести всего шестерых. убедились в отсутствии оснований для жалоб на меня в том, что касается моей личности, собственности или чести, то согласно законам и традициям нашего королевства по указанию судей и с согласия присутствовавших обвинителей я был оправдан и объявлен невиновным во всем, что мне предъявляли…

Затем Босуэлл заявил — как и сама Мария, — что женился на королеве по просьбе тех самых лордов, которые теперь требуют его выдачи. В качестве оправдания он предъявлял «договор таверны Эйнсли», утверждая, что жениться его заставили лорды. Но его рассказ гораздо дальше от истины, чем рассказ Марии. Она, по крайней мере в самой честной версии, изложенной епископу Данблейна, сожалеет о том, что Босуэлл оказался обманщиком, тогда как он откровенно лжет. Босуэлл сочинил историю, в которой подписи под договором были поставлены добровольно и доставлены ему домой, дабы склонить его к браку:

После победы в суде, как описано выше, двадцать восемь членов парламента пришли ко мне домой, по доброй воле и без всякой просьбы…

Каждый поблагодарил меня за дружеское отношение к нему, прибавив, что королева теперь вдова, что у нее всего один ребенок, юный принц, что они не согласятся на ее брак с иностранцем и что я представляюсь им наиболее подходящим человеком, чтобы стать ее мужем.

Все это не имеет никакого отношения к действительности. Босуэлл был вынужден угощать несговорчивых сторонников ужином, а на следующий день пытался получить их подписи. Аргайл, Мейтланд и Атолл отказались. Морей тоже не мог дать своего согласия, как ложно утверждал Босуэлл, поскольку в это время уже покинул страну и направлялся в добровольную ссылку. Босуэлл даже умудрился описать свою женитьбу на Марии, не упомянув о похищении или соблазнении королевы. А его версия решающего столкновения с лордами конфедерации выглядит бесстыдным самооправданием: