Джон Гай - Две королевы

В июле 1575 г. необузданное веселье в Драгсхольме сделало свое дело. Кларк умер от неумеренного пьянства, а Босуэлл, который был здоров как бык, тоже начал сдавать. Их имена всегда присутствовали в новостях из Дании, и поэтому вскоре пошли слухи, что Босуэлл мертв. Лишь через четыре месяца в Париж и Лондон пришло подтверждение, что он «сильно распух, но не умер». У него начались перебои в работе печени или почек, но умирать он еще не собирался.

Даже намека на смерть Босуэлла оказалось достаточно, чтобы взбудоражить сторонников Марии на континенте. Они начали утверждать, что на смертном одре Босуэлл сделал признание, в котором снял с Марии всякую ответственность за смерть Дарнли и взял вину на себя. Услышав об этом, Мария отчаянно ухватилась за возможность доказать свою невиновность. Она написала своему послу в Париже: «Мне сообщили о смерти графа Босуэлла и о том, что перед смертью он исповедался во всех своих грехах, в том числе признал себя виновным в убийстве покойного короля, моего супруга… Поэтому я умоляю Вас выяснить правду об этом всеми доступными способами».

Она ухитрилась наскрести 500 французских крон, чтобы заплатить курьеру, который должен был отправиться в Данию и добыть «признание» Босуэлла. Этот человек взял деньги, но никуда не поехал. Тем временем полная копия этого документа была отправлена Фредериком II Елизавете, которая приказала хранить его в королевской библиотеке, но впоследствии документ исчез. Мария пришла в ярость от того, что Елизавета отказалась поделиться с ней документом или опубликовать его, поскольку верила, что это признание позволит ей восстановить честь и репутацию. Она жаловалась на эту несправедливость даже спустя два года. Екатерина Медичи поручила своему послу в Дании достать копию, но если вдовствующая королева ее и получила, то ни с кем не поделилась содержанием документа.

До наших дней дошли лишь небольшие фрагменты. Согласно одному из них, по всей видимости самому достоверному, Босуэлл клялся, что Мария «не знала об убийстве короля и не давала своего согласия». Убийство было делом рук Босуэлла и его друзей; оно было организовано «по его приказу, с согласия и при участии разных лордов, которые, однако, не присутствовали на месте событий». Это были Морей, Мортон, лорд Роберт Стюарт и Джон Гамильтон, архиепископ Сент-Эндрюса, а «также многие другие, имена которых он в настоящее время не может вспомнить». Далее Босуэлл признавался, что «дружбы, которая его связывала с королевой, он всегда добивался путем колдовства и лжи». Он опоил Марию eau sucrée , чтобы соблазнить ее, а затем «нашел способ расстаться с женой, чтобы получить королеву». В чуть более подробном варианте этого отрывка говорится, что он «околдовал королеву, так что она влюбилась в него, а потом изобрел способ избавиться от жены». Затем, «после того, как брак был заключен, он искал возможные способы устранить маленького принца и всю знать, которая не подчинится ему».

«Признание» Босуэлла — явная фальшивка. В той версии, которая, по всей видимости, раньше находилась в архиве Сесила, а теперь хранится в Британской библиотеке, есть такие слова: он «простил весь мир, выразил сожаление о своих преступлениях, принял причастие, подтвердив, что все сказанное им — правда, и умер». Даже если не учитывать, что Босуэлл был протестантом, не верил в соборование перед смертью и отказывался идти на католическую службу, даже когда Мария пыталась вести его за руку, остается тот простой факт, что он не умер. Босуэлл прожил еще почти три года. В одной из копий «признания» говорится, что Босуэлл лежит «при смерти в замке Мальме». Это также неверно. Двумя годами раньше его перевезли из Мальме в Драгсхольм. Тот, кто изготавливал эти документы, даже не удосужился проверить главные исторические факты.

Более того, неверен и список убийц Дарнли. Имя Мортона названо правильно, а Морей знал о готовящемся убийстве, но «смотрел сквозь пальцы». Однако сэр Джеймс Бальфур и Дугласы не упоминались вообще, а лорд Роберт Стюарт, еще один незаконнорожденный сын Якова V и единокровный брат Марии, а также архиепископ Сент-Эндрюса, появляются в рассказе только потому, что они присутствовали на венчании Марии и Босуэлла, а архиепископ добился аннуляции предыдущего брака Босуэлла в католическом суде. Они не участвовали в убийстве Дарнли, но поскольку оба поддерживали Босуэлла, их имена оказались в списке.

Глубочайшая ирония заключается в том, что Маргарита Дуглас, графиня Леннокс и мать Дарнли, была настолько впечатлена «признанием» Босуэлла, что стала считать Марию жертвой ужасной несправедливости. Не прошло и месяца после появления фрагментов «признания», как она отправила Марии примирительное письмо из своего дома в Хакни, собственноручно прибавив постскриптум. «Я могу лишь, — писала она, — желать и молить Бога о долгой и счастливой жизни для Вашего Величества, пока я не смогу служить Вашему Величеству так, как должно… Я прошу прощения у Вашего Величества за эти грубые строки и прошу принять добрые пожелания автора этих строк, который искренне любит и уважает Ваше Величество». Графиня также прислала Марии знак своей любви — маленький, но необыкновенно изящный и дорогой образец вышивки point tresse , который Мария очень ценила. Техника создания такой вышивки была очень сложной. Чтобы создать эффект блеска, который так привлекал ценителей, использовались мягкие серебристые волосы, которые смешивали с тончайшей шелковой или льняной нитью. Графиня брала для вышивки свои волосы, что делало подарок особенным. Наверное, трудно придумать более убедительный сигнал к примирению между матерью Дарнли и ее невесткой.

После смерти графини Мария заявила, что «как только она узнала о моей невиновности, то сразу же отказалась от дальнейших обвинений и даже зашла так далеко, что отреклась от всего, что говорилось обо мне от ее имени». Поскольку «признание» Босуэлла было явной подделкой, истинное значение примирения графини с Марией состоит в доказательстве того, насколько неубедительными и слабо задокументированными были изначальные обвинения против нее.

«Признание» Босуэлла должно было оказать такое же воздействие на юного впечатлительного сына Марии. Джеймс последний раз видел мать, когда она поцеловала его на прощание за день до того, как была похищена Босуэллом. Он остался с графом и графиней Мар, которые организовали для него двор в замке Стирлинг и следили за его воспитанием. Он регулярно играл с детьми хозяев замка, а Мар учил его верховой езде и охоте. Эти занятия станут для него любимыми, но он также был не прочь пострелять из лука, и ему дарили бесчисленные наборы луков и стрел. Джеймс получил лучшее по тем временам образование. Латынь он освоил раньше, чем научился разговаривать на среднешотландском, а также он свободно говорил по-гречески и по-французски. Кроме того, его воспитали в протестантской вере. Одним из его наставников был Джордж Бьюкенен, который теперь влился в ряды главных очернителей Марии [59] О клевете Бьюкенена на Марию см. главы 24–26. ; его метод преподавания включал регулярные физические наказания, а также республиканские рассуждения, направленные против божественных прав монарха. Джеймса регулярно пороли, чтобы поощрить его стремление к учебе, и это средство оказалось таким действенным, что он до конца жизни помнил наизусть отрывки из произведений классических авторов. Но отчетливее всего он помнил, как Бьюкенен критиковал его мать — мальчика убеждали, что она тиран, неверная супруга и женщина, убившая его отца.