Джон Гай - Две королевы

Вопрос заключался в том, как отвлечь охрану у входа в покои Марии. На этот вопрос у Марии тоже был ответ. Они не будут скрывать своего намерения бежать из Холирудского дворца, но введут заговорщиков в заблуждение относительно даты. И исчезнут раньше, чем лорды поймут, что их обманули.

В условленное время пришла повитуха и сообщила Дарнли, что если Мария не сменит обстановку, ей угрожает выкидыш. Четыре Марии и другие фрейлины подтвердили это, и Дарнли поспешил вниз, чтобы проинформировать лордов и получить разрешение для Марии уехать на следующий день. Затем прибыл французский доктор королевы, подтвердивший, что дело срочное. У Марии, уверенно заявил он, определенно случится выкидыш, если она как можно скорее не покинет Холируд.

Лорды нехотя согласились, но при условии, что Мария подпишет документ, гарантирующий прощение. В начале пятого Морей, Мортон и Рутвен вместе с Дарнли поднялись в покои Марии. Лорды ждали, пока Дарнли выведет королеву из спальни. Потом они преклонили колени, и Мортон подал прошение, после чего каждый произнес речь. Мария выслушала их и примирительно сказала: «Я никогда не была кровожадной и после приезда в Шотландию не желала Ваших земель и добра, и я не буду преследовать Вас».

Мария предложила лордам составить документ, который их устроит, а она его подпишет. Затем она взяла за руки Дарнли и Морея и целый час ходила с ними по комнате, мило беседуя, после чего удалилась в спальню. Потом Мария послала за Мейтландом, который приказал убрать часовых. Условились также, что вечером после ужина лорды добровольно покинут Холирудский дворец. Пока проходили переговоры, лорды сформулировали условия прощения — Марии остается только подписать.

Стража ушла, и в шесть вечера лорды передали Дарнли готовый документ. Они согласились покинуть Холируд и удалиться в дом Мортона, как только убедятся, что Мария поставила свою подпись.

Дарнли, теперь переметнувшийся на сторону Марии, не видел причин для спешки. Он не торопясь поужинал, а когда Дуглас, кузен Мортона, вернулся за подписанным документом, было уже поздно. Дарнли солгал, что показал соглашение Марии, которая якобы назвала его «очень хорошим». Однако она плохо себя чувствует, прибавил он, и не в состоянии сосредоточиться. Мария ляжет спать пораньше, а утром подпишет документ.

Вскоре после полуночи, когда все стихло, Мария и Дарнли выбрались из Холирудского дворца через подземный ход, начинавшийся в винном погребе; снаружи их ждала дюжина верных слуг, которые привели из конюшни лошадей. Не теряя времени, все поскакали в Данбар; ночное путешествие на расстояние 25 миль заняло пять часов, и беременной Марии пришлось тяжело. Несколько раз она была вынуждена останавливаться и слезать с лошади — ее тошнило.

На следующее утро лорды с ужасом узнали, что Мария сбежала. К тому времени уже было известно, где она скрывается. В Данбар отправили гонца, чтобы уговорить ее выполнить обещание и подписать документ о прощении. Но Мария тянула с ответом. Она продержала у себя гонца три дня, а за это время мятежные графы Гленкерн и Роутс заключили с ней сепаратные соглашения и получили прощение. Дорога была проложена: в Линлитгоу к Аргайлу присоединились многие изгнанные лорды «загонного рейда», чтобы обсудить условия примирения с Марией и начать переговоры. В стороне остался только Морей, который перестраховывался и ждал дальнейшего развития событий.

В партии лордов наблюдался раскол, тогда как сторонники Марии сплотились. Босуэлл и Хантли уже сформировали ядро армии, которая усилилась после того, как Мария приказала землевладельцам Лотиана и соседних графств прислать своих рекрутов для ее защиты в Хаддингтон и Масселборо.

Рано утром в субботу 17 марта Морей отправился из Эдинбурга в Линлитгоу, чтобы держать совет с Аргайлом и его союзниками. Мария — вместе с Дарнли — в тот же день благополучно покинула Данбар и 18 марта со своим отрядом вошла в Эдинбург. Ее армия насчитывала от трех до пяти тысяч человек — более чем достаточно, чтобы занять город. Вместо того чтобы вернуться в Холирудский дворец, где еще могли оставаться заговорщики, она остановилась в доме на Хай-стрит, а затем переехала в другой, побольше и поближе к Эдинбургскому замку. Через две недели, когда ей перешили одежду и доставили личные вещи, Мария переехала в сам замок, где наконец могла почувствовать себя в безопасности и спокойно ожидать рождения ребенка.

На следующий день после возвращения в Эдинбург она отправила сэра Джеймса Бальфура в Линлитгоу, чтобы предложить свои условия примирения с мятежниками «загонного рейда». Им будет даровано прощение, и им возвратят конфискованные поместья, если они временно возвратятся в свои дома и не будут пытаться защитить сообщников Дарнли, убивших Риццио.

Аргайл сразу же согласился, а Морей, поразмыслив, тоже решил, что не стоит рисковать, устраивая еще один мятеж. Получив прощение и выждав десять дней, они получили позволение вернуться ко двору. К концу апреля их вернули в Тайный совет, и была устроена грандиозная церемония примирения. Атолл, Босуэлл и Хантли с одной стороны, а Морей, Аргайл и Гленкерн с другой встали перед Марией и пожали друг другу руки. Мейтланд не участвовал в церемонии. Он оставался в опале и жил в Данкелде под домашним арестом.

Наибольшую выгоду получил Босуэлл как организатор побега Марии. За верность и преданность королева сделала его капитаном Данбара, пожаловав ему и замок, и окружавшие его поместья, унаследованные ею от умершего единокровного брата, лорда Джона Колдингема.

Больше всего от заговора против Риццио потерял Мортон и его союзники. Восемьдесят человек обвинили в мятеже — их самих объявили вне закона, а имущество конфисковали в пользу короны. Дома мятежников были разграблены, а Мортон был вынужден укрыться в крепости Танталлон, стоящей на высоких утесах у входа в залив Ферт-оф-Форт.

Мария испытывала огромное удовлетворение, наблюдая за его падением. Она была беспощадна к Дугласам. Она считала Мортона вторым злодеем после Дарнли, не в последнюю очередь потому, что именно Эндрю Кер из Фодонсайда, известный вассал Дугласов, направил на нее пистолет, когда Риццио тащили навстречу смерти.

Мортон, Рутвен, Кер и остальные бежали в Англию. Мортон и Рутвен написали лживое письмо Сесилу, жалуясь на несправедливость по отношению к ним и уверяя, что действовали только по указанию Дарнли и ради «сохранения государства и протестантской веры». Но их надежды были разбиты. Неделей раньше Дарнли бесстыдно отрицал свою роль в убийстве Риццио, доказательством чего должны были служить «его честь, верность и слово короля». Он утверждал, что даже не знал о заговоре, «в котором его клеветнически и беспричинно обвинили». Дарнли признался, что превысил свою власть, без ведома Марии пригласив изгнанных лордов «загонного рейда» вернуться домой, но это было единственным его преступлением.