Джон Гай - Две королевы

Этим бесстыдным отрицанием Дарнли вырыл себе могилу. Первым актом мести со стороны заговорщиков, убивших Риццио, стала отправка Марии подписанного Дарнли документа, в котором говорилось о необходимости убийства тех, «кто оскорбил доброту королевы», и особенно «некого итальянца по имени Давид». В документе даже указывалось, что это «может произойти» в личных покоях Марии или в каких-либо других помещениях Холирудского дворца. Кроме того, Морей показал сестре соглашение, подписанное изгнанными лордами в Ньюкасле, в котором Дарнли была обещана «брачная корона» — без предварительного согласия королевы. Теперь у Марии имелись все необходимые доказательства измены Дарнли, но мотивом тех, кто его обвинял, была кровная месть, а не признание собственной вины.

Во время заговора, закончившегося убийством Риццио, Мария проявила необыкновенную смелость и присутствие духа. В самый разгар кризиса она сохраняла спокойствие. Враги первыми признали ее поразительное хладнокровие. Мария победила, а главными проигравшими оказались Дарнли, которого она с тех пор презирала, и Дугласы, положение которых стало совсем отчаянным. Елизавета пришла в ярость, когда Дугласы пересекли границу с Англией. Их заговор провалился, и она отреклась от них. Елизавета посоветовала Мортону найти «место вне пределов нашего королевства», где он мог бы спрятаться, пока гнев Марии не утихнет или его не оправдают по суду. Мортон послушно направился в Нидерланды. Но письма Марии опередили его. Ему отказали во въезде в страну, и через месяц он тайно вернулся в Англию. Затем ему было приказано «укрыться в секретном месте или покинуть королевство».

Что касается лорда Рутвена, то он умер через шесть недель после того, как его объявили вне закона. На смертном одре он кричал, что «видит, как открываются врата рая, и за ним идет сонм ангелов». Еще до заговора было понятно, что дни его сочтены, так что Рутвен рисковал немногим, но после того, как он был объявлен вне закона, его семья лишилась всего имущества.

К концу апреля 1566 г. Мария снова взяла власть в свои руки. Основой ее политики стало примирение. Но последствия заговора с убийством Риццио оказались разрушительны. Непостоянство и глупость Дарнли показали, что с такими друзьями враги не нужны. Леннокс был в ярости от действий своего сына, который поставил на грань катастрофы все планы, лелеемые на протяжении двадцати лет. Дарнли мог чувствовать себя в относительной безопасности, пока Мортон пребывал в изгнании и не мог добраться до человека, который так подло предал его. И самое главное, связывая свои надежды с рождением ребенка, который должен был появиться на свет в июне, Дарнли рассчитывал, что, став отцом наследника, он сможет вернуть свое влияние. Если же глава клана Дугласов вернется в Шотландию, жизнь Дарнли будет в опасности. Убив Риццио, он выпустил джинна из бутылки. И теперь уже не было способа загнать этого джинна обратно.

Стремление Марии помириться с лордами, за исключением сообщников Дарнли, было искренним. В организации этой новой фазы разрядки ей помогал Кастельно, который вновь появился в Холирудском замке через месяц после убийства Риццио и курсировал между Парижем и Эдинбургом, пока его, наконец, не сменил постоянный французский посол.

Кастельно завоевал всеобщее уважение своей беспристрастностью во время «загонного рейда», что делало его идеальным посредником между фракциями лордов после заговора и убийства Риццио, где главной трудностью было не примирение лордов с Марией, а примирение разных фракций. Однако наибольшим уважением Марии пользовались Босуэлл и Хантли. Доверие к ним возросло благодаря их непоколебимой преданности королеве. В критический момент ей требовались советники, которым она могла доверять, которые могли противостоять остальным лордам и приглядывать за Дарнли.

До сих пор не было заметно никаких признаков романтических отношений между Марией и Босуэллом. Презирая Дарнли за его поведение, Мария все еще считала себя замужней женщиной. В любом случае Босуэлл был недоступен. За две недели до убийства Риццио он женился на сестре Хантли, леди Джин Гордон; венчание прошло по протестантскому обряду в Холирудском дворце, после чего состоялся банкет, на котором присутствовала сама Мария — из благодарности к двум своим самым верным сторонникам и в знак глубокого уважения к сестре Босуэлла, вдове любимого единокровного брата королевы, лорда Джона Колдингема. Мария любила свадьбы и часто приходила с дорогим подарком, оплачивала наряд невесты или свадебный банкет. Она подарила Джин Гордон великолепное серебристое платье, украшенное белой тафтой, а также оплатила банкет, роскошный пир, завершившийся рыцарским турниром и «игрой в кольцо».

После возвращения из Франции Босуэлл сделал головокружительную политическую карьеру. Он переместился с периферии в самый центр событий, вызвав ревность тех, кого оттеснили от принятия решений. Он был заклятым врагом Морея. Мейтланд также его ненавидел. Их отношения достигли низшей точки, когда Босуэлл пригрозил выследить и убить бывшего государственного секретаря, обвинив его в участии в заговоре с целью убийства Риццио.

Под влиянием Кастельно вражда несколько ослабла или прекратилась совсем. Одним из тех, кто постоянно мешал усилиям Марии умиротворить страну, был ее муж. Узнав истинный масштаб предательства Дарнли и Леннокса, решивших получить «брачную корону» без ее согласия, королева отлучила Леннокса от двора. Справиться с Дарнли было гораздо сложнее, потому что она была беременна от него. Мария не могла поверить, что человек, за которого она вышла замуж, способен на такое — присоединиться к заговору лордов, чтобы убить ее личного секретаря, а затем распустить парламент, не посоветовавшись с ней. Дарнли имел наглость все отрицать даже после того, как бежавшие из страны бывшие сообщники отправили Марии скрепленное его подписью соглашение, в котором одобрялось убийство.

Дарнли продолжал плести интриги. Вскоре после торжественной церемонии примирения он написал письма Карлу IV и Екатерине Медичи, в которых называл себя «королем Шотландии» и использовал печать с изображением королевских атрибутов. Он заявлял о своей непричастности к убийству Риццио и стремился втереться в доверие к Карлу, своему «дорогому брату». Не удовлетворившись этим, Дарнли продолжил политику поддержки католицизма, несмотря на обещание сообщникам восстановить религиозное соглашение. Он писал Филиппу II и папе римскому, жалуясь на положение в стране, которое характеризовал как «отсутствие порядка» по причине того, что месса и католическая вера все еще не восстановлены. И все это, утверждал он, по вине Марии.