Максим Романов - Стрельцы московские

Занятые выбиванием денег из бывших командиров стрельцы на время забыли о своих претензиях в адрес бояр-«изменников», с которых предполагалось взять «тысяч по пятьдесят и болыни». Однако слухи, приходившие из царского дворца, побуждали стрельцов не останавливаться на достигнутом. Всеобщее недовольство вызвало известие о том, что 7 мая был пожалован из стольников в бояре, минуя промежуточные чины, 23-летний И.К.Нарышкин. Народная молва приписывала новоиспеченному боярину неуважительное отношение к родным сестрам царевича Ивана Алексеевича и вдове царя Федора Марфе Матвеевне. С возмущением говорили и о том, что Иван Нарышкин с братом Афанасием якобы примеряли на себя царские одеяния, а Иван даже садился на трон.

Не могли не беспокоить стрельцов и вести о скором приезде боярина А.С.Матвеева — признанного лидера партии Нарышкиных, которого, стараниями И.М.Милославского, поспешили выслать из столицы сразу после кончины царя Алексея Михайловича. Матвеев был одним из немногих государственных деятелей, кто был способен в трудную минуту действовать жестко и решительно. Это обстоятельство делало не лишенными основания разговоры о том, «что при дворе решено казнить смертию зачинщиков…, а большую часть прочих разослать по гарнизонам в дальние города».

Среди стрельцов стали открыто кричать, что они «не хотят управляться какими-нибудь Нарышкиными и Матвеевым» и что «лучше сломить им шею». Однако далеко не все стрельцы желали кровопролития. При подъезде Матвеева к столице 10 или 11 мая его встретили семеро стрельцов, которые известили боярина об «умысле к бунту на высшия особы». Посетили Матвеева на его московском дворе и многие «знатные пятидесятники и пятисотенные», явившиеся к нему с хлебом и солью. Поприветствовать опытного царедворца поспешила и вся столичная знать. Не было среди вельмож только И.М.Милославского, сказавшегося больным. Для него возвращение во власть давнего недруга означало скорые «воздаяния» за прошлые «неистовые и беззаконные дела». Единственным путем к спасению была попытка в ближайшее время реализовать недовольство стрельцов властью Нарышкиных.

Сами стрельцы не скрывали своих намерений и «начали по улицам многолюдством ходя, в лавках торговых и в иных местах озорничать и народ озлоблять, и бунтом своим, впредь последующим, всем грозить». Утром 15 мая, в день поминовения невинно убиенного царевича Дмитрия, в стрелецких слободах появились гонцы от Милославского с вестью о том, что Нарышкины царевича Ивана Алексеевича «убили до смерти». Сразу же «стрельцы всех приказов с ружьем: с копьи и с мушкеты, з бердыши, с пушки и, засфетя фетили ударили в барабаны и били в колокола у своих приходских церквей и в большой городовой набатный колокол». «И в той час в народе быстъ ужас и трепет и страх велий, и сотворися в людех шум и мятеж. Еще стрел-цам и не пришедшим в Кремль, весь народ восколебался, кииждо по-беже восвояси, и из рядов торговые люди и лавочные сидельцы из лавок вышли и все ряды заперли; и страха ради и ужаса не ведя, камо бежати, всех страх и ужас объя», — писал очевидец.

Стрельцы приближались к Кремлю «стройством з знамены», хотя, по замечанию одного из летописцев, «полковников, ни полуполковников, ни капитанов, а у солдат тоже начальных людей с ними никово не было». За служилыми людьми «московские люди черных слобод и всяких чинов на Красную площадь сходились с ослопьем и з дрекольем многое множество». О начавшемся бунте А.С.Матвеева, находившегося возле царского дворца, известил князь Ф.С.Уру-сов, сообщивший боярину о том, что мятежники уже вступают в Белый город. Оба боярина поспешили донести о происходящем царице Наталье Кирилловне, Вскоре последовало распоряжение начальнику стрелецкого караула полковнику Г.И.Горюшкину закрыть кремлевские ворота, но этот приказ так и остался невыполненным. Стенной караул перешел на сторону бунтовщиков.

Восставшие стрельцы, солдаты и пушкари вступали в Кремль через все ворота. Остановить мятежников попытались братья Нарышкины — Иван и Афанасий, которые вместе с Г.И.Горюшкиным открыли ружейную стрельбу из окон дворца. Несколько стрельцов были убиты, но это не могло стать серьезной преградой для многотысячной толпы. Взяв под свой контроль Кремль, восставшие «пришед к Красному крыльцу стали во всем своем ополчении». По царскому указу первым к стрельцам спустился боярин князь И.А,Хованский, который обратился к мятежникам с вопросом: «Чесо ради таким великим собранием и шумом пришли?», В ответ раздались крики об «изменах» бояр и требования показать тело якобы убитого царевича Ивана Алексеевича. Выслушав стрельцов, Хованский отправился докладывать «в Верх» о требованиях толпы, а на смену ему спустился патриарх Иоаким. Он начал «учити и плакатися пред ними, дабы во царстве пагубы не сотворили и от мятежа престали». Но эти уговоры не действовали, и патриарх был вынужден удалиться. Вскоре вновь появился князь Хованский и объявил о том, чтобы собравшиеся ждали выхода государей.

Первыми на Красное крыльцо из «царских чертогов» вышли царица Наталья Кирилловна с царем Петром и царевичем Иваном, за ними «бояре и окольничие, и думные люди, и весь их государский сигклит, комнотные ближние быше с ними же». Дабы все могли лицезреть царя и царевича, мальчиков поставили на перила «у столпа от Грановитой палаты». Вход на крыльцо в это время был перекрыт запертой деревянной решеткой. Стрельцы желали убедиться в подлинности и здравии старшего брата и, «подставя лестницы, дерзали говорить с самими их особами царскими с великою невежливостью своею смелою и, как львы рыкая, нагло спрашивали его, царевича самого, что «он есть прямой царевич Иоанн Алексеевич? Кто его из бояр изменников изводит?». На эти вопросы Иван отвечал, «что он ни от кого никакой себе злобы не имел, и никто его не изводит, и жаловаться ни накого не может».

Убедившись, что перед ними оба государя, стрельцы «с плачем от радости великой поклонишася до земли и знамена и копия покло-нили». Не унимались только «пущие заводчики», которые кричали, что, хотя царевич и жив, пусть им выдадут всех «изменников». Выкрикивались наиболее ненавистные имена князей Долгоруких, князя Г.Г.Ромодановского, Нарышкиных и некоторых других. На эти призывы многие стрельцы «стали у копей отрубати концы, чтоб им в государевых хоромах недолги были древка копейные, чем бояр колоть». Несомненно, у «заводчиков» был наготове список «изменников», в котором, по некоторым данным, значилось до 40 фамилий.

Успокаивать мятежников из дворца вышли наиболее видные бояре: князь М.А.Черкасский, князь В.В.Голицын, князь И,А,Хованский, П.В.Шереметев Большой, которые «выговаривали» стрельцам, «что они напрасно помутилися, и про царевича государя им во всем солгали». Бояре напомнили о том, что правительство удовлетворило все их жалобы на полковников, и утверждали, что «за прошлые годы заслуженное жалованье, деньги и хлеб, указано выдать». Спустился к восставшим и боярин А.С.Матвеев, который проникновенно говорил о прежних заслугах и верности стрельцов государям. Многие из служилых людей вняли уговорам бояр и обратились к Матвееву с просьбой о заступничестве перед царской семьей. С этой вестью боярин поднялся к царице Наталье Кирилловне.