Максим Романов - Стрельцы московские

В.Б.Бухвостова, Ю.П.Лутохина, дьяка Стрелецкого приказа Ф.Кузь-мищева и «полковников прежних на которых били челом». Требование стрельцов было выполнено незамедлительно, хотя некоторых из перечисленных лиц властям разыскать так и не удалось. Ю.П.Лу-тохину, возглавлявшему в 70-е годы Стремянной приказ, стрельцы разрешили вместо ссылки на Яик постричься в Ниловой пустыне.

Сводя счеты с ненавистными придворными и стрелецкими начальниками, мятежники организовали официальный механизм раздела изъятых «животов» убитых и опальных. Конфискованное имущество свозилось в Сыскной приказ, где все переписывалось и оценивалось «самою дешевою ценою». На распродажах «имали все стрельцы в цену. А иным мимо их ничево не продавали». Ведать делами Сыскного приказа было поручено князю А.И.Хованскому, который не преминул воспользоваться своим новым положением. Позднее ему в вину ставилось то, что «будучь у продажи животов, те животы многие кражею себе имел, и подставою холопем своим покупать самою дешевою ценою велел, а деньги за то за все велел давать из зборных денег, которые взяты за те же продажные животы». Отец князя Андрея — боярин князь И.А.Хованский получил назначение в судьи Стрелецкого приказа, вскоре переименованного в приказ Надворный пехоты. Ему же в управление был передан приказ Судный, объединивший функции Московского и Владимирского Судных приказов. В «товарищи» к боярину назначение получил окольничий ВАЗмеев.

Выдвижение на ключевые государственные посты старшего Хованского, ранее не игравшего при дворе заметной роли, стало логическим продолжением происходивших событий. Получил шанс восстановить свои прежние позиции и боярин И.М.Милославский. В 1680 г. он был удален от двора за попытку воспрепятствовать браку царя Федора Алексеевича с АС.Грушецкой. Теперь в управление ему были переданы Иноземский и Рейтарский приказы. Но уже через неделю, из-за постоянных конфликтов с начальником надворной пехоты, он вновь лишился своих должностей. С отставкой Милославского все приказные дела, находившиеся в его ведении, перешли к боярину М.Л.Плещееву. Устранение родственника царевича Ивана Алексеевича и его многочисленных сестер стало самой крупной победой клана Хованских в придворной борьбе. Вскоре целый ряд представителей этого древнего княжеского рода был пожалован думными чинами, а их вождь — князь И.А.Хованский — наконец-то получил возможность претендовать на первенство в Боярской думе.

Несомненно, за всеми этими назначениями и кадровыми перестановками стояла самая энергичная представительница царского дома царевна Софья Алексеевна, которая внимательно следила за царившими в столице настроениями и порой была вынуждена действовать вопреки своей воле. Однако государыня не упускала возможности упрочить свои позиции, чему должен был способствовать князь В.В.Голицын, ставший фактическим главой нового правительства. С царевной Софьей боярина связывали не только общие политические цели, но и давние личные симпатии. На стороне Голицыных-Милославских были и многие представители старинных боярских фамилий,

Окончательно новая структура власти сложилась после того, как 23 мая стрельцы вновь подступили к Красному крыльцу и «велели» боярину князю И.А.Хованскому «доложить государыням царевнам, что во всех их стрелецких полкех хотят и иных чинов многие люди» желают видеть на Московском царстве двух царей: первым — Ивана Алексеевича, вторым — его младшего брата Петра. Подавали прошение выборные стрельцы от всех полков, которые предупредили, что если это требование выполнено не будет, то «будет мятеж немалый».

Обсуждение челобитной в высших придворных кругах длилось три дня. Окончательное решение по этому вопросу было принято 26 мая на совместном заседании Боярской думы и освященного собора во главе с патриархом. Около Грановитой палаты «за переградою» оглашения вердикта ожидали выборные от стрелецких приказов, солдат, гостей, торговых людей Гостиной и Суконной сотен и всех черных слобод. После провозглашения царями Ивана и Петра государи жаловали служилых людей и велели «поить и кормить» их с царского стола по два полка в день. В тот же день все участники заседания Боярской думы били челом царевне Софье Алексеевне с просьбой «правити Российское царствие» в силу малолетства обоих государей. Отдавая дань придворному этикету, Софья в течение нескольких дней отказывалась от предложения, но, в конце концов, изволила «тот превеликий труд восприяти».

Казалось, что цели противников Нарышкиных были достигнуты, но тревога не покидала правящую верхушку. Власти беспокоили вести о том, что боярские люди к стрельцам «приобщаются в совет, чтоб им быти из домов свободны». Наиболее обездоленная часть холопов помнила об обещаниях восставших, данных 15 мая, и пыталась через их содействие добиться своего освобождения. 26 мая, в день объявления Ивана Алексеевича первым царем, «били челом великим государем люди боярские розных домов о свободе, чтоб быть безка-бально, и воровские отставные челобитные подносили», Эта акция была грубейшим нарушением существовавших порядков, так как досрочное прекращение действия кабальных договоров могло быть достигнуто только на основании прошений самих господ. Естественно, в ответ правительство распорядилось учинить сыск «про воровскую челобитную и промысел», а стрельцам было приказано холопов-че-лобитчиков ловить и но приводу «их пытать и казнить, а иных бить кнутом». Но это распоряжение скорее являлось грозной декларацией, нежели руководством к действию.

Рядовой служилый люд не желал вступать в конфронтацию с простонародьем. Сохранилось достаточно свидетельств о том, что многие холопы «взяли у бояр отпускные за страхованием». Не раз заступниками боярских людей перед их господами и приказными судьями выступали сами стрельцы, которые «грозяще копиями заклати» добивались освобождения свойственников и земляков. По многим делам холопы получили отпускные без государева указа по личному «приговору» князя А.И.Хованского. Немалое число мятежники «присовокупляще к себе от господ беглых рабов в стрельцы», вместе с которыми ходили по дворам взыскивать долги.

Правеж «начетных денег» продолжался на протяжении всего лета. К ответу были привлечены десятки лиц разных чинов и, прежде всего, бывшие стрелецкие и солдатские начальники. Одному из них, ИАМещеринову, служившему головою в одном из московских приказов в 50 -60-е годы, претензии предъявили стрельцы сразу шести полков. В общей сложности с него было доправлено более 5660 рублей, причем по отдельным искам Мещеринову удалось договориться со стрельцами «полюбовно» и значительно уменьшить запрашиваемые суммы. Не отставали от своих бывших однополчан и отставные стрельцы, которые с монастырских стряпчих «имали многие взятки денгами, рублев по пятисот и болыпи с человека». Власти закрывали глаза на самоуправство восставших, что создавало видимость их полного всесилия. Мятежники открыто говорили, «что теперь наша воля» и «что нас все боятся». Однако многие понимали, что такое положение дел не может оставаться вечным, и не без основания опасались мести униженного дворянства.