Максим Романов - Стрельцы московские

Первый признак такого беспокойства проявился вечером 4 июня, когда «учинился за Тверскими вороты сполох» и пронеслась ложная весть, «будто собрались боярские люди в Марьинской роще и хотят рубить стрелецкие приказы». По всему городу началась стрельба «изо всякого ружья». Некоторые стрелецкие полки в полном вооружении с пушками и знаменами двинулись под барабанный бой к Бутырской слободе выручать братьев-солдат. Но вскоре выяснилось, что вся «замятия» произошла из-за двух пьяных бродяг, которых задержали для дальнейшего розыска. Казнь виновных в «сполохе» гуляк состоялась на Красной площади 6 июня. Вместе с ними были казнены еще четыре человека из числа холопов и «не знама каких людей», которые накануне «пьяным делом говорили на кружале, что надо стрельцов так жа рубить и на копьи поднять, как бояр рубили».

Казни, проведенные 6 июня, показали, что стрельцы серьезно относились к угрозам, исходившим от боярских людей. Далеко не все из них желали освободиться от зависимости и покинуть своих хозяев. В пьяных словах холопов отражались настроения не только их господ, но и других горожан, недовольных стрелецким «безумством». Наиболее дальновидные из вождей восставших — «избранные стрельцы» заранее позаботились о том, чтобы получить от правительства некоторые гарантии безопасности для участников мятежа. В тот же день, 6 июня, они подали великим государям челобитную, составленную от имени пятидесятников, десятников и рядовых московских полков надворной пехоты, урядников и солдат всех полков, пушкарей, зачинщиков, гостей, торговых людей, посадских людей всех черных слобод и всех ямщиков, с просьбой о даровании им милости — жалованных грамот «за красными печатми, чтобы на Москве, и на ваших государских службах никто никакими поносными словами, и бунтовщиками, изменниками не называли б, и в ссылки напрасно не ссылали, и безвинно кнутом и батоги не били и не казнили, потому что мы служим искони веку вам великим государем со всякою верностью и без всякой измены». Также просили они «учинить» на Красной площади столб и написать на нем имена всех «побитых злодеев» и вины их, «за что побиты».

Челобитная начиналась с подробного перечисления злодеяний «изменников»: «В нынешнем, государи 7190 [1682] году майя 15 день, изволением всемогущего бога и его богоматери пречистые девы, в Московском Российском государстве учинилось побитье, за дом пречистые богородицы и за вас, великих государей… За мирное порабощение и неистовство к вам, и от великих к нам их налог и обид и от неправды, в царствующем граде Москве, боярам князь Юрью да князь Михаиле Долгоруковым, за многие их неправды и за похвальные слова: без вашего великих государей указу, многих наших братью безвинно бив кнутом, ссылали в ссылку в дальние юроды; да князь же Юрья Долгоруков… учинил из вашей юсударской казны — денежную и хлебную недодачу; а думного дьяка Лариона убили за то, что он к нему же князь Юрью и князь Михайлу Долгоруковым приличен, да он же Ларион похвалялся, хотел нами холопи вашими безвинно обвесить весь Земляной юрод, вместо зубцов у Белою юрода, да у него же Лариона взяты гадины змеиным подобием; а князь Гриюрья Ромодановскою убили за ею к вам великим государям измену и нерадение, что… город Чигирин турским и крымским людям отдал, забыв страх божий и крестное целование и вашу юсударскую к себе милость и с турским и крымским людьми письмами ссылался; а Ивана Языкова убили за то, что он, ста-кався с прежними нашими полковники, налоги нам великие чинил и взятки великие имал и прежним полковникам на нашу братью наговаривал, чтобы они полковники нашу братью били кнутом и батоги до смерти; а боярина Артемона Матвеева и Данила Дохтура, и Ивана Гут меншего и сьша Данила побили за то, что они ваше царское пресветлое величество злое отравное зелье, меж себя стакався, состав-ливали, и с пьипки он Данило в том винился; а Ивана да Афанасья Нарышкиных побили за то, что они применяли к себе вашего царского величества порфиру и мыслили всякое зло на государя царя Иоанна Алексеевича; полковников Андрея Дохтурова и Гриюрья Горюшкина побили за то, что они будучи на ваших государских службах, ругаяся, нашу братью били кнутом и батоги, без вашего государскою указу, до смерти; а думного дьяка Ларивонова сына Василия убили за то, что он, ведая у отца своего на ваше государское пресветлое величество злые отравные гадины, в народ не объявлял; а думного дьяка Аверкия Кирилова убили за то, что он, будучи у ваших государских дел, со всяких чинов людей велите взятки им ал …», — писали стрельцы 6. Требуя признания своих «заслуг», мятежники со своей стороны заверяли правительство, что с боярскими людьми у них общей «думы» нет.

Царевна Софья приняла челобитную от стрельцов и, «утешая их свирепства и дерзость», повелела выдать в московские слободы царскую грамоту, а также воздвигнуть на Красной площади памятный столб. По приказу боярина князя И.А.Хованского и его сына текст грамоты был быстро размножен и выдавался в «разных местах без записок» в приказных книгах. Жалованные грамоты выборные стрельцы большинства полков получили в тот же день. Писаны они были «на александрийских листах за царственными красными печатями». Получив «индульгенцию», служилые понесли грамоты «на главах» в приказ Надворной пехоты и «велели по церквам звонить в колокола, а ис приказу, доколе несли в съезжия избы, тогда играла музыка поход». Аналогичные документы поступили и в другие московские слободы, но гораздо позже и без всякой помпы. Знак стрелецкой «доблести» — каменный столб сооружался «с великим поспешанием» под присмотром полковника И.Е.Цыклера и полуиол-ковника И.Г.Озерова. Исполнен он был наподобие шатра, покрытого «черепицею муромленою». На каждой из четырех сторон были прикреплены луженые медные листы, на которых «уставным писанием со златою прописью во царском именовании» были выгравированы тексты, повторяющие жалованную грамоту от 6 июня.

Само содержание челобитной и составленной на ее основе царской грамоты свидетельствовало о том, что создавались эти документы без какого либо участия горожан «неслужилого чину». Кроме общих требований оградить «всяких чинов людей» от незаконных притеснений начальников, взяток и волокиты служащих приказов все остальные положения этих документов касались только повседневной жизни служилого люда. Надворная пехота добивалась и получила согласие на увеличение выплаты подъемных денег с 2 до 3 рублей на человека, на запрет делать из их жалованья «вывороты» на «всякие приказныя полковые строенья», работать на полковников, их «друзей» и других начальных людей. Также запрещалось брать деньги за дворы и «недослуженаго» с отставных стрельцов, вдов и стрелецких детей. Особо оговаривался порядок наказания виновных из числа стрельцов и солдат: «А винным наказанье чинить по розыску с подлинным свидетельством, смотря по вине, кто чего достоин, при пятидесятниках и десятниках, а салдатов при урядниках. А кнутом их, надворные пехоты и салдат, на Москве без нашего, великих государей, указу из Стрелецкого приказу, и в полкех и в городех без ведома бояр наших и воевод им, полковником, не бить».