Максим Романов - Стрельцы московские

Расколоучителей охватили сомнения и страхи за свою участь, но начальник надворной пехоты заверил их, что «никакова худа не будет; разве что будет мне, то же и вам». Удовлетворившись этими обещаниями, «отцы» двинулись к Красному крыльцу и «много же с ними посадских людей поидоша», но караульные стрельцы «народ прутьями стали побивать» и к крыльцу их не допустили. На подходе к Грановитой палате с процессией смешалась толпа приходских попов, которых человек с 300 накануне было собрано и «заведено за палату», Раздался «шум велик и крик во всех людех», но стрельцы набросились на попов «и начата их под боки кулаками бить». Со всех сторон на Хованского посыпались упреки. Люди кричали о «подставе» и обмане, на что боярин только разводил руками и говорил: «Я ничего не знаю».

Когда раскольники вступили в палату, перед ними предстало необычное зрелище. На царских местах сидели царевны Софья и ее тетка Татьяна Михайловна. Ниже, в креслах, расположились царица Наталья Кирилловна, царевна Марья Алексеевна и патриарх Иоаким. Справа от них сидели высшие церковные власти, слева — весь царский синклит и выборные стрельцы. По меткому замечанию С.М.Соловьева, ревнители «пришли утверждать старую веру, уничтожать все новшества, а не замечали, какое небывалое новшество встретило их в Грановитой палате» 8. Решение столь важного вопроса зависело теперь от воли женщин и, прежде всего, царевны Софьи, чего прежде на Руси не бывало. Для регентши сам диспут о вере не имел первостепенного значения. Главной целью для нее было придать ходу событий контролируемый характер.

От лица всех раскольников первым обратился к патриарху Н.Пус-тосвят. На его требование ответить по церковным догматам за Иоакима стал говорить архиепископ Холмогорский Афанасий. Но Никита набросился на него со словами: «Что ты, нога, выше главы ставишися, я не с тобою говорю, но с святейшим патриархом». Защитить владыку бросился один из выборных стрельцов, но упал «с степеней», и раскольники его «на кулаках понесоша». Вновь раздался крик и шум, так что народ на площади смутился. Ситуацией поспешила воспользоваться царевна Софья, заявившая Н.Пустосвяту: «Не тебе дела говорить с нами, и на очах наших тебе не подобает быти». Никита подчинился воле правительницы и отступил к своим приверженцам.

Дальнейшее чтение челобитной было поручено некому думному дьяку, который читал «зело стройно и внятно». Но, когда речь дошла до обвинений в еретичестве чернеца Арсения и патриарха Никона, Софья прервала чтение гневными словами: «Когда Арсений и Никон патриарх еретики, так и отец наш и брат таковы же стали? Ино по сем нынешние цари не цари и патриархи не патриархи и архиереи не архиереи стали? И мы сея хулы не хощем слышати, что отец наш и брат еретик, и мы де пойдем все из царства вон». Царевна встала и двинулась к выходу, Выборные стрельцы взволновались и стали уверять царских особ в своей верности и готовности «за них, государей, головы свои положить». Но раздались и другие голоса: «Пора де, государыня, давно вам в монастырь; полно де царством тем мутить; нам бы де здоровы государи были, а и без вас де пусто не будет», От таких слов решительность Софьи поубавилась, и она «с великм стыдением седе на царское место и повеле паки челобитную чести».

После завершения чтения царица Наталья Кирилловна покинула Грановитую палату, а «патриарх же и вси власти против челобитной нимало ответа не дали, только сидят повеся головы». Лишь Софья пыталась по-прежнему обвинять челобитчиков в неуважении к почившим государям и всей царской семье. «Со слезами» обращалась она и к выборным стрельцам, напоминая им, что «крест целовали великим государем, что за наш царский дом стояти» будете. Затем правительница вместе с церковными и светскими властями покинула палату и велела сказать раскольникам, «что указ им будет государской во иной день».

Старообрядцы покидали Кремль, возвещая всем о своей победе. На Лобном месте расколоучители призвали собравшийся народ отказаться от «Никоновой веры» и вернуться к истинному христианскому учению. В честь одержанной победы раскольники отслужили торжественный молебен в приходской церкви Титова полка и звонили в колокола часа три. Но Софья не собиралась сдаваться и предпринимала меры, чтобы переломить ситуацию в свою пользу. Во дворец были приглашены выборные стрельцы от всех полков, к которым царевна обратилась со словами: «Не променяйте вы нас и всероссийское царство наше на шестерых чернецов и не дайте в поругание святейшего патриарха и всего освященного собора». Затем государыня повелела раздать им «дары и чести великия». Пятисотенного Стремянного полка Никифора Силина правительница пожаловала в дьяки, а остальным велела раздать по 100 и по 50 рублей и «поить на погребах, чего ни хотят». Щедрые милости возымели действие, и стрельцы вновь стали говорить о том, что до старой веры им «дела нет», Только выборные Титова полка упорно стояли на своем и «повинную» дать отказались. Они уверяли, что если дадут властям обещание отречься от челобитной о старой вере, то «прибьют де нас камением рядовые стрельцы, как приидем в полк».

Видимо, с заяузскими стрельцами были солидарны и некоторые другие выборные. Царевна Софья попыталась надавить на упрямцев и велела отобрать в их полках оружие, жалованные грамоты и от караулов отставить — пусть «как хотят так и живут». Самых неуступчивых повели «за караул», но вскоре последовало распоряжение освободить арестованных. Правительнице не давали покоя слова одного из стрельцов: «С добром с ними не разделаешься, пора де опять за собачьи кожи приниматься». Софья принялась успокаивать выборных и говорить, что «государи в непокорстве вашем прощают, живите по-прежнему, а оружия и пороховой казны у вас не отнимают и жалованных грамот», но с них было взято обещание принести «с своею братиею заодно челобитную, что впредь сего дела не вчинять», после чего стрельцов отпустили из дворца.

Когда выборные вернулись в свои слободы и известили «братию» о данном обещании, рядовые стрельцы «стали за них приниматься: что де вы о правде посланы говорить, а неправду делаете, пропили вы нас на водках да на красных пойвах?». Посланцев обвинили и в том, что «ныне Титов приказ руками выдали без нашего ведома, а ино де иной также отдадите». Выборные оправдывались как могли и заверяли, что «сказок без вашего ведома не дадим». Некоторых «лучших» стрельцов рядовые посадили под арест в своих полковых съезжих избах. В скором времени выборные, оставшиеся на свободе, устроили меж собой совет, который происходил в слободе Стремянного приказа. На нем было принято решение в челобитной о вере раскольникам из числа посадских отказать, а царевну Софью известить о том, что «наша де, государыня, немощь стала», а рядовые стрельцы затевают «выборных всех прибить за неправду их, а к патриарху по-прежнему идти с барабанами»,