Максим Романов - Стрельцы московские

Наступала развязка затянувшегося кризиса. 2 сентября в Коломенском объявилось изветное письмо, сообщавшее о намерении Хованских весь «царский корень известь». По всем признакам это послание было подложным, но именно оно стало основанием для вынесения смертного приговора незадачливым претендентам на царский венец. В тот же день в Москве узнали, что государи отправляются в поход к Троице-Сергиеву монастырю, но минуя столицу. К 13 сентября, двигаясь окольными дорогами, царский кортеж достиг села Воздвиженского. На протяжении всего пути по разным городам рассылались грамоты с указом о сборе дворянских полков против московских стрельцов и солдат, изменивших государям «по тайному согласию» с князем И.А.Хованским. Одновременно в приказ Надворной пехоты было послано распоряжение о посылке на полковую службу сразу 13 стрелецких полков и Бутырского выборного солдатского полка, Получив такой приказ, князь И.А.Хованский впал в «великое размышление» и не спешил выполнять указание, тем самым давая своим врагам дополнительный козырь.

В Воздвиженском тем временем размышляли, «как бы Хованского с сыном его от стрельцов отлучить». Предлогом для вызова в «поход» приговоренных бояр стал приезд сына гетмана И.Самойловича Семена с казачьей старшиною. Всем придворным чинам было велено прибыть в Воздвиженское для встречи малороссийской делегации и «для наших, великих государей, дел». Подобная грамота «с похвалою прежних служб» была отправлена и Хованским, которым было указано прибыть ко двору к первому часу дня 18 сентября, Из столицы отец с сыном в сопровождении 70 стрельцов выехали 16 числа. Навстречу им был отправлен боярин князь М.И.Лыков с двумя сотнями воинских людей, которые 17 сентября окружили стан старшего Хованского близ села Пушкино. Сопровождавших боярина стрельцов разоружили и, «всех перевязав, оставили в Пушкине» под присмотром некоего старца. Князь Андрей был схвачен неподалеку, в своей усадьбе, рядом с селом Братовщино.

От одного из бояр о решении казнить Хованских узнал младший сын начальника надворной пехоты князь И.И.Хованский, находившийся в «походе» в числе других придворных. Тайно покинув Воздвиженское, он ушел к Москве «болотами и лесами» просить помощи у стрельцов. Однако уже ничто не могло спасти опальных бояр от расправы. Для поспешанья их доставили в Воздвиженское на лошадях, прямо на площадь, где уже собрались «ближние люди». «Без всякого розыска» сразу же началось чтение обвинения, которое огласил думный дьяк Разрядного приказа Ф.Л.Шакловитый. Хованские пытались оправдываться, просили выслушать «и безвинно так скоро их не казнить». Но суд был неумолим. Особенно настаивал на немедленной казни боярин И.М.Милославский, также сопровождавший государей в их Троицком походе. В тот же день цари указали и бояре приговорили «князя Ивана и князь Андрея, за такие ваши великие вины и за многие воровства и за измену казнить смертию». Штатных палачей в «походе» не оказалось, и вершить приговоренных было поручено стремянному стрельцу, который отсек головы отцу и сыну на сельской площади, «у большой Московской дороги». Участь своего «батюшки» разделили пять выборных стрельцов (по другим данным 37).

В полночь в Москву прибыл князь И,И,Хованский и стал говорить стрельцам «на смуту многие затейные слова и будто отец ево и брат кажнены без их великих государей указу и без розыску». Говорил он и том, что к столице идет войско рубить стрелецкие полки. В тот же час по всему городу начался «всполох», в стрелецких слободах барабанщики забили сбор. Вслед за ними стрельцы ударили в набату Спасских ворот и у всех ворот выставили усиленные караулы. Но среди служилого люда не было единства. Самые отчаянные призывали идти в Воздви-женское бить бояр, рубить «всяких чинов государева двора», остававшихся в столице, «разрушить немецкую слободу Кокуй», где жили иноземные офицеры. «Благоразумнейшие из стрельцов» пытались отговаривать своих однополчан от подобных затей. Со своими сомнениями, несмотря на ночное время, выборные стрельцы отправились к патриарху Иоакиму и спрашивали его: «Како нам быти?», — просили отписать государям, «чтоб пришли к Москве». Но патриарх, ничего не знавший о событиях в Воздвиженском, только успокаивал стрельцов и не давал им никакого вразумительного ответа.

Тем временем правительство с тревогой ожидало вестей из столицы и предпринимало меры для предотвращения возможной смуты. Стольнику П.ГТ.Зиновьеву было поручено доставить в стрелецкие и солдатские полки царскую грамоту, извещавшую о казни Хованских и их винах. В ней предусмотрительно указывалось, чтобы детей и родственников казненного боярина И.А.Хованского «прелестным словам и нисмам не верили и на себя нашие великих государей опалы и ника-кова гнева не опасалися». Вслед за Зиновьевым в Москву был направлен глава Земского приказа боярин М.П.Головин, назначенный ведать городскими делами вместо старшего Хованского. Боярин получил инструкцию: немедленно извещать правительство о том, «что в тех пол-кех против тех наших, великих государей, грамот говорить учнут».

Зиновьев прибыл в столицу ранним утром 18 сентября и незамедлительно передал грамоту члену городского правления — думному дворянину И.И.Сухотину. «Того же часа» Сухотин вызвал к себе стрелецких и солдатских полковников и «по подписке» вручил им грамоты для чтения в полках. Размноженные тексты были оглашены в обеих слободах выборных солдатских полков (А.Шепелева и Р.Жданова) и в 19 стрелецких полках. О реакции служилого люда (стрельцов, солдат, пушкарей) разрядная запись извещает очень скупо — «грамот учинились непослушны». Очевидцы событий писали о том, что стольника Зиновьева, отправившегося с известием к патриарху, стрельцы схватили и «едва не умертвили». Но все же царскому посланнику разрешили передать грамоту патриарху, приставив к нему караул, чтобы «тайно» Иоакиму ничего передать не смог. В Крестовой палате выборные стрельцы услышали ту же весть и стали кричать: «Пойдем за боя-ры и их побием», — лишь немногие говорили: «Еще подождем».

Не выискав в действиях Зиновьева никакой вины, стрельцы отпустили его, но с этого момента всех людей, кто ездил из Москвы ко двору и обратно, стали задерживать и «сажать за караулы». Зиновьеву удалось благополучно добраться до Воздвиженского, где стольник докладывал, «что он бии в каком страсе и что служивыя хотят идти в поход за ними, государи, войною со всякий оружии, яко на неприятелей государственных, чюжеземцов, и бита бояр и всяких чинов людей, и сам он от них слышал и видел в Москве, како они, с ружьем ходяще, готовятся». По этим вестям царский двор стал спешно выдвигаться к Троице-Сергиеву монастырю, «зане монастырь каменный и оружия в нем много». Дворовым воеводой на время похода был назначен боярин князь В.В.Голицын. К вечеру 18 сентября двор уже прибыл в Троицу и начал готовиться к обороне.