Фернандо Санчес Ривас - Вооруженные силы Чили: пример империалистического проникновения

Капрал постоянно вызывал его на стычки, молотил кулаками, а Крыса знал, что не мог дать сдачи, поскольку тот имел лычки. Потому что никто не может поднять руку на того, кто выше рангом, что бы ни случилось. И Крыса, замученный капралом, стал бояться таких вещей, как граната: его преследовало желание убить нас всех, и однажды на рассвете он почувствовал себя плохо, был почти в истерике. Его заставляли подняться, но он отказался сделать это. Ему влепили несколько ударов тростью, но он все равно не поднялся. Вдруг он вскочил и вцепился в горло того, кто его бил. Если бы мы не оттащили его, он, я думаю, убил бы его. Он почти забил этого унтер-офицера. А потом бросился на нас. А поскольку он был сильным парнем, то дело приняло опасный оборот; тогда мы вынуждены были вызвать внутреннюю охрану, и его увезли в сумасшедший дом.

Журналист: Ты говорил, что было два случая сумасшествия. А какой другой?

Гонсалес:Другой сошел с ума после пьянки. В этом училище, когда уходили в увольнение, все возвращались пьяными. Думаю, для того чтобы забыться, не видеть училища, не видеть никого. После посещения города было невыносимо возвращаться в казармы, как будто ты возвращался в сумасшедший дом. Так вот, этот вернулся пьяным, кто-то подшутил над ним, и он упал на пол, глаза у него вылезли из орбит. Он начал выть, прыгать с койки на койку и гоняться за нами. Тогда пришли парни из внутренней охраны и должны были стукнуть его прикладом по голове.

Был также случай, когда один из нас лишился обеих ног до колена во время прыжков. Однажды он заявил, что они у него болят, но в медпункте на это не обратили внимания. А он должен был прыгать, и остался там с раздробленными коленями, остался лежать. Потом говорили, что для восстановления ног необходимо было сделать очень дорогую операцию и поставить ему металлические чашечки, а армия не захотела платить за это. Так его и отправили домой инвалидом.

Два бывших «черных берета»: рассказ лейтенанта запаса

«Черные береты», покидающие свою часть, считаются предателями. В дни военного переворота многие бывшие «черные береты» стали объектом настоящей охоты.

Лейтенант Перес предоставил нам свидетельства, которые не только подтверждают достоверность факта «промывания мозгов», но и раскрывают еще одну страницу в кровавой истории пыток и убийств, которыми отмечена вся деятельность и правление военной хунты:

«Вот случай с бывшим «черным беретом» по имени Хавьер Сабарсо (нет необходимости изменять его имя, поскольку он уже мертв) и другим бывшим «черным беретом» по фамилии Толедо. Они были задержаны 11 сентября 1973 года в 11 часов вечера и отвезены в школу парашютистов в Пельдеуэ. Примерно 14 сентября их втолкнули в военный автомобиль, сказав, что их перевозят в лагерь арестованных на Национальный стадион. А по пути на стадион, на дороге из Колина в Сантьяго их заставили выйти из машины и расстреляли.

В этой группе были и еще люди, но я знаю только имена этих двух. Один из них, Толедо, умер сразу же.

Другой товарищ, Собарсо, оказался в морге с ногами, почти отрезанными очередями. Но он не был мертв; он очнулся, начал кричать, пришли служители морга, увидели, в каком он состоянии, и отправили его в госпиталь «Хосе Хоакин Агирре». Там через одну монашенку он установил контакт с представительницей соцстраха своего предприятия и просил ее оказать ему помощь.

К несчастью, не было времени, чтобы вызволить его. В морге появились люди из службы военной разведки в поисках одного сотрудника службы охраны президента, который находился в морге, будучи живым, об этом сообщил доносчик. Там они узнали, что есть и другой «воскресший». Они забрали его, и никто никогда уже больше о нем ничего не узнал. Мы предполагаем, что его убили».

Разговор с бывшим «черным беретом»

Журналист: Я хочу спросить тебя: когда тебе и другим говорили о родине, о том, что вы охраняете закон, что вы думали обо всем этом?

Гонсалес:Мы верили, что это правда. Что мы чисты. Что мы должны охранять закон, или что-то в этом роде. Что все богатства Соединенных Штатов являются результатом хорошей организации общества. И что такое общество идет от бога и что его надо защищать. Так нас учили.

Журналист: Что капитализм идет от бога?

Гонсалес:Конечно. Правда, они не употребляли слово «капитализм», они говорили об организации общества. Конечно, я знал, что они имели в виду капитализм, но было немало и таких, кто ничего не понимал. Дело в том, что набор проводится тщательно. Набирают малообразованных людей, сознание которых можно легко формировать, не сомневающихся в том, что им говорят. Людей, пригодных для формирования их в фашистском духе. Людей безвольных, подчиняющихся приказам. Именно таким был и я.

И вдруг я начал испытывать отвращение ко всему этому. Я понял, что отделен от народа, от моей семьи, которая является пролетарской. Тогда я подумал: я не имею ничего общего со всем этим. Я не защищаю никаких интересов моей матери, моего отца. В любой момент я могу выйти отсюда и столкнуться на улице с моей матерью, или бабушкой, или сестрой и должен буду стрелять в них. Потому что те же офицеры тебе толкуют: «Если даже перед тобой окажется твоя мать, ты не можешь опустить автомат, потому что тебя убьют». Тогда я спросил: «Но как? Если передо мной окажется моя мать, я опущу оружие». И мне ответили: «Нет! Ты защитник родины, и если ты должен убить свою мать, то она тоже умрет за родину. А если твоя мать — враг родины, она должна умереть, потому что она и враг всего нашего общества. Она на стороне тех, кто хочет разрушить мир. Кроме того, ты — существо, отдельное от нее…»

Когда ты приходишь в училище, тебе говорят, что с этого момента ты должен забыть о своей семье — у тебя больше нет ее. Ты должен забыть о маме и обо всем и полностью отдать себя защите демократии, флага и родины!

Журналист: Ты веришь, что военные, которые в этот момент совершают зверства в Чили, испытывают какие-то угрызения совести?

Гонсалес:Я думаю, что они накачиваются наркотиками.

Журналист: Почему ты так думаешь? Тебе давали когда-нибудь наркотики?

Гонсалес:Мне — нет. Но я знал, что они считали необходимым иногда давать людям наркотики.

В первые дни мы уничтожили что-то около 20 тысяч человек. Теперь начинается уничтожение выборочное [48] Чилийский офицер в интервью Ричарду Пирсону в октябре 1973 года. — “Ramparts”, junio de 1974. .