Александр Асов - Славянские боги и рождение Руси

В начале девятнадцатого века из всего собрания Сулакадзева был опубликован лишь небольшой кусок из «Боянова гимна» [32] Полностью рунический текст (из архива Г. Р. Державина) и перевод «Боянова гимна» впервые был опубликован мной в журнале «Наука и религия» № 4, 1995. IV века, записанный руникой, в переводе Г. Р. Державина (книга «Чтения в Беседе любителей русского слова», СПб., 1812. Кн.6.С.5.), а также предсказание новгородских жрецов, так называемый «Оракул новгородский».

Реакция православных ученых-филоголов на предлагаемые памятники была подобна отклику современных ученых на «Книгу Велеса». Лингвист А. Х. Востоков (наст, фамилия Остен-Сакен) так в частном письме охарактеризовал язык одного памятника из собрания А. И. Сулакадзева: «Исполненное небывалых слов, непонятных словосокращений, бессмылицы, чтобы казалось древнее». Языковому анализу «отреченные книги» не подвергались, опубликованы не были. И поныне все «языческое» у нас клеймится. И очень непросто возвращать в национальную и мировую культуру сокровища древнеславянской мысли, поэзии и искусства.

Сохранились и следы дальнейших странствий славянских рунических рукописей. После смерти А. И. Сулакадзева его вдова София фон Гоч-Сулакадзева стала распродавать его манускрипты. Кое-что было куплено коллекционерами (так, в собрании Дурова, хранящемся ныне в РГБ, до нас дошел «Буквозор» и некоторые иные важные бумаги А. И. Сулакадзева). Копия «Оповеди» и ныне хранится в Финляндии, в Новом Валааме (и до сих пор не опубликована, хотя с ней знакомились многие ученые).

Видимо, дощечки «Книги Велеса» приобрели Неклюдовы (подробнее об этом чуть ниже). Какие-то рукописи попали и в Эрмитаж, в библиотеку императора.

С Эрмитажным собранием славянских рунических рукописей знакомилась в 1880-х годах археографическая комиссия во главе с председателем ее, известным «норманистом» А. А. Куником, согласно его письму, хранящемуся в Публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина (надо ли удивляться тому, что сия комиссия никак не отреагировала на славянские руны?).

В 1928 году в «Сборнике Отделения русского языка и словесности» (том 101, № 3) вышла статья киевского историка Миколы Макаренко «Молитвенник великого князя Владимира и Сулакадзев». В сей статье М. Макаренко упомянул о том, что в 1916 году он копировал в Эрмитаже рунические рукописи из собрания А. И. Сулакадзева (к сожалению, эти копии погибли в 1971 году в Казани после смерти его вдовы).

Известно также (со слов Хранителя Эрмитажа Б. В. Сапунова, коему рассказал прежний Хранитель), что в 1919 году библиотека и архив императора были конфискованы и вывезены ЧК из Петербурга в Москву, где их поместили в ЦГАОР (ныне Госархив РФ). Но теперь в этом архиве нет сих рукописей, хотя есть следы интереса императорской фамилии, например, к отзывам Евгения Болховитинова о «Бояновом гимне», там хранится подлинник одного отзыва, привезенный из Новгорода (надо было постараться, чтобы отыскать сей отзыв в частном архиве, надо было знать, что искать и где, а это непросто).

Большая часть библиотеки императора была распродана в 1931 году советским правительством. Так, известному нью-йоркскому букинисту Перлштейну тогда было продано 1 тыс. 700 томов (в сущности, он купил оптом всю библиотеку Николая II). Впрочем, если верить американским каталогам, в сем собрании не было старинных манускриптов.

Сохранились также следы интереса к руническим манускриптам со стороны одного спецотдела ГПУ, который неофициально называют «оккультным», или «13-м» отделом (начальник Г. И. Бокия).

Так сохранилось письмо эксперта сего отдела А. В. Варченко за 1928 год, в коем он обсуждал с тибетологом Цыбиковым славянские руны. Может быть, где-то в тех архивах и поныне хранятся какие-то следы славянских рунических рукописей, но утверждать это мы сейчас не беремся. Мест, в том числе и за рубежами России, где могут находиться следы сих манускриптов, множество. Нужна программа поисков и серьезное их финансирование.

Так или иначе, но многие книги из собрания А. И. Сулакадзева исчезли и, по-видимому, безвозвратно. Однако кое-что еще может быть найдено. Именно так и произошло с «Книгой Велеса». Правда, мы не можем точно установить: находилась ли она ранее в архиве А. И. Сулакадзева, либо это другая книга, дошедшая до нас иным путем.

О нахождении «Книги Велеса» мы знаем благодаря сообщению Юрия Петровича Миролюбова (1892–1970 гг.), в архивах которого долгое время хранилась ее копия.

В 1919 году, во время гражданской войны, дощечки «Книги Велеса» были найдены офицером Белой армии, полковником артиллерии, командиром Марковского дивизиона Али Изенбеком (в крещении Федор Артурович) недалеко от станции Великий Бурлюк близ Харькова в имении князей Донских- Захаржевских.

Как полагают современные исследователи этой истории, вначале сия книга могла принадлежать Екатерине Васильевне Задонской, в девичестве Неклюдовой (1834–1919), которая собрала в усадьбе Великого Бурлюка большую библиотеку. Многие книги этой библиотеки были унаследованы из собрания ее отца Неклюдова Василия Николаевича (1805–1859) или деда — Николая Васильевича Неклюдова, который был во времена Екатерины Великой членом Библейского общества. По-видимому, Неклюдовы приобрели «Книгу Велеса» у А. И. Сулакадзева, с которым были знакомы.

Библиотека Задонских-Неклюдовых была разграблена в революцию, после того, как владельцы усадьбы были изрублены местными красногвардейцами (в живых оставили только двух детей: Василия Николаевича Неклюдова и Надежду Васильевну Задонскую, дальнейшая судьба которых неизвестна, они остались в России). Потом Бурлюк перешел к сахаровцам, затем к деникинцам, в нем был расквартирован Марковский дивизион, где и служил полковник Ф. А. Изенбек.

Федор Артурович Изенбек интересовался историей, он осознал ценность находки. Осознал настолько, что в условиях войны, отступления решил спасти дощечки. Вестовой Изенбека Игнатий Кошелев собрал ветхие, к тому же уже потоптанные солдатами, дощечки, спрятал их в морской мешок. В таком виде они долгое время путешествовали вместе с отступающей Белой армией. В Феодосийском порту Игнатий Кошелев, пропадавший до этого долгое время, появился перед самым отплытием парохода, на коем покидал родину Ф. А. Изенбек. Игнатий Кошелев перебросил мешок с дощечками полковнику и перекрестил его на прощание.

Далее, согласно рассказу Ю. П. Миролюбова, книга оказалась за границей, в Брюсселе. Там в 1924 году Юрий Петрович познакомился с Изенбеком, в то время открывшим мастерскую по росписи тканей. Узнав о том, что Миролюбов — литератор, пишущий на исторические темы, Изенбек указал на лежавший в углу мешок и сказал, что содержимое мешка может его заинтересовать. Юрий Петрович мечтал сочинить поэму о Святославе Игоревиче, и потому находка источника, написанного на древнеславянском языке, была для него бесценной. Пятнадцать лет затем он работал с «Дощечками Изенбека», приходя в его мастерскую и оставаясь там запертым на ключ. Миролюбов переписывал, с трудом разбирая текст и, по его словам, занимаясь реставрацией дощечек («стал приводить в порядок, склеивать…»). Также он вспоминал: «Я смутно чувствовал, что я их как-то лишусь, больше не увижу, что тексты могут потеряться, а это будет урон для истории…» Потом Ю. П. Миролюбов сделал три «светокопии» (дощечки II 16 а, б, третья была утеряна). Сделать же около 100 фотографий он не мог, ибо это стоило бы целое состояние, а он был безработный эмигрант, живший на средства жены, которая работала медсестрой.