Павел Черносвитов - Загадки Древней Руси

В это же самое время, как мы говорили выше, в эти же места начало активно двигаться пшеворское население с карпатских предгорий и из Повисленья. По почти общему мнению, это ранние славяне, в достаточной степени «кельтизированные» и «германизированные». Не очень понятно, что их сюда толкало. Возможно, избыток населения на их коренных территориях, но, заметим попутно, что чем южнее, тем, как правило, население плотнее, поэтому трудно себе представить, что население северного Прикарпатья уходило из более плотно населенных мест в менее плотно населенные. Такими менее заселенными в то время местами можно считать разве что лесистый и болотистый бассейн Припяти, но никак не бассейн Среднего и Нижнего Днепра. И вполне возможно, что уходила та часть населения, которая просто не желала мириться с наплывом германцев, особенно если последние считали, что как высший слой общества могут собирать дань с местных земледельцев.

Так вот, в результате на интересующих нас землях археологически видится странная картина: вся полоса южного леса и лесостепи, от Карпат до Днепра, превращается в место встречного движения двух потоков разнокультурного и, очевидно, абсолютно разноэтнического населения: с юга — ираноязычного степного, оседающего на землю, с северо-запада — славяноязычного земледельческого, тоже оседающего на эту же землю! Самое интересное заключается в том, что эти потоки не «сталкиваются лбами» на каком-то условном рубеже, а двигаются друг сквозь друга, в результате чего часть сарматов доходит до леса и оседает аж на юге бассейна Припяти, а часть «пшеворцев» доходит до низовьев Днепра и оседает в степи.

Но и это еще не все. С Северных Балкан, с низовьев Дуная в этот же регион надвигаются в это же время (первые века нашей эры) поздние фракийцы — геты, даки, карпы (Карпатские горы — это от карпов, во времена Римской империи заселявших южные их склоны). Возможно, геты и даки пытаются выйти из-под давления Римской империи и потому двигаются на восток, в предгорья Карпат, в бассейн Прута, Днестра, Южного Буга. И здесь они сталкиваются со встречным сарматским потоком и тоже перемешиваются с ним, селясь чересполосно. Но до бассейна Днепра они все-таки не доходят.

Но и это еще не все! Чуть позже, в конце II века н. э., на всю эту территорию с северо-запада, через Припятское Полесье и дальше на юг, вниз по Бугу, через Среднее Поднепровье, вплоть до побережья Черного моря и Нижнего Дуная, катится волна так называемой велъбарской культуры. Она исходит с германской территории, с юга Скандинавии, прокатывается через территорию пшеворской культуры (через славян, стало быть), частично прихватывая «пшеворцев» с собой, и интенсивно двигается на юг, небольшими коллективами оседая по дороге. Заметим попутно, что, если бы они там не оседали, археологи о них ничего бы не знали.

Тут мы подводим читателя к первым рубежам письменной истории этого региона, то есть к моменту, с которого ранневизантийские (позднеантичные) авторы начали писать о землях, лежащих восточнее имперских земель, регулярно. Это понятно: с этого времени набеги оттуда на территорию империи приняли характер все растущего давления, которое вообще-то больше не прекращалось никогда, хотя временами то ослабевало, то нарастало. В результате современным историкам есть с кем из исторических этносов отождествить носителей вельбарской культуры. По мнению большинства специалистов, это готы и родственные им гепиды [Седов, 1994, с. 222–231].

И тех и других (но особенно, конечно, готов) мы все знаем еще со школьной скамьи, а также по массе исторических сочинений самого разного характера. Почти все, наверное, помнят, что огромная готская держава, занимавшая земли от низовьев Дуная до Днепра, воевала время от времени с Римом. В эпоху же Великого переселения народов, уходя от гуннского разгрома, готы двинулись большими массами на запад, а с ними и другие германские и, возможно, славянские народы, что в конечном счете и привело к падению Западной Римской империи и к расселению на Северных Балканах новых народов. Но об этом мы еще поговорим позже.

Сейчас же нас интересует период, предшествовавший эпохе Великого переселения народов. Ведь именно тогда впервые на страницах истории появились анты — народ, который все позднейшие историки отождествляли с большим славянским племенным объединением, причем пережившим гуннское вторжение, хотя и пострадавшим от него. Естественно, раз уж мы следуем за теми специалистами, которые хотят восстановить славянскую историю, пользуясь ретроспективным методом, то мы должны найти какой-то археологический эквивалент народу, называвшемуся антами. Так вот, если исходить из времени и места, где анты должны были жить накануне эпохи Великого переселения народов, и если помнить, что у них были военные столкновения с готами, место обитания которых мы тоже знаем по античным источникам, то приходится признать, что археологически этому соответствует только одна территория — та самая, перипетии заселения которой мы описали выше — территория Черняховской культуры [Седов, 1994, с. 233–286].

Итак, что же такое Черняховская культура? Это одно из самых странных и археологически пестрых образований на земле будущей Руси, Украины и частично Белоруссии. Как мы могли убедиться, это огромная территория, простирающаяся от низовьев Дуная до низовьев Днепра, от Карпат до днепровского правобережья, а местами и до Северского Донца, и от верховьев Днепра до побережья Черного моря. И, несмотря на свою поразительную археологическую, а стало быть, исходную этническую пестроту, это — единая культура, в чем археологи убедились, раскопав на этой площади более четырех тысяч памятников, ей принадлежащих. Это огромное количество открытых, ничем не защищенных сельских поселений, от маленьких, в 7—10 жилых строений, до огромных, где более сотни жилых и хозяйственных построек. Во многих из них стоят вперемежку и наземные дома — срубы, и полуземлянки разных строительных традиций, явно занесенных сюда разными народами. Это и ремесленные центры, также неукрепленные, и усадьбы, напоминающие крымские, греческие, традицию сооружения которых позаимствовали у греков осевшие на земле скифы. Это грунтовые могильники, где на одном могильнике можно встретить и погребения — кремации, по-разному оформленные, и погребения — трупоположения, также отличающиеся друг от друга обрядом. В общем, это — «дикая смесь» народов. Причем если на ранних этапах сложения культуры эти народы жили хоть и рядом, но все-таки особняком, то на поздних этапах — а речь-то идет всего о сотне-другой лет! — все уже перемешались на одних и тех же поселениях, и на одних и тех же могильниках. Конечно, на какой-то части территории можно заметить преобладание одних культурных черт, на какой-то — других. Но в целом — везде смесь.